Нет.
Этого нельзя допустить. Я стискиваю его сильнее и, оттолкнувшись здоровой ногой, плыву против течения. По жилам разливается пламя, только усугубляя боль. Я плыву за тенью шхуны, посматривая на «Фантом» сквозь толщу воды. Проплывая под остовом, я слышу зловещее эхо голосов, приглушенных до пульсирующего звука. И тут понимаю, куда направляется Перл. Узкий проход в скале, заваленный камнями, едва ли шире самого судна. Надеюсь, Мирриам с командой хватит опыта. А Перл, надеюсь, правда знает, как обойти эти камни.
Я всплываю и, с облегчением вдохнув полной грудью, гребу к веревочной лесенке. Сет висит у меня на руках мертвым грузом и тянет меня ко дну, а мне нужно поднять его голову над волнами.
Чтобы он не задохнулся.
– Я его держу! – с трудом выкрикиваю я, увидев сверху Перл.
Глаза у нее распахнуты, лицо осунулось и побледнело. Следом тут же появляется Джоби. Ухватившись за веревочную лесенку, я обвиваю ею руку, а сама всем телом обхватываю Сета. Голова его падает мне на грудь, а тело у меня в руках совсем обмякает. Я чувствую, что легкие его не расправляются, а наша кровь сливается на поверхности в общее пятно.
– Тащите! Скорей!
Они затаскивают лестницу наверх, и я обдираю кожу о борт корабля, так что спину обдает обжигающей болью. Я стискиваю зубы и держусь за Сета, обвив его руками и ногами. Его кудри облепили мне шею, и лицо за ними не разглядеть. Я не чувствую тепла его дыхания. Все кругом замирает, точь-в-точь как после прогремевшего на пляже Розвира выстрела. Когда путь в несколько секунд до берега занял, кажется, целую вечность. Держа в руках обмякшее тело Сета, я словно замираю во времени, как на лезвии ножа. Но, что бы я ни делала, мы все равно оба можем упасть в уготованную ему пропасть.
Джоби с Перл затаскивают нас на борт, и шхуна проходит первые подводные камни.
– Он дышит? – окрикивает меня Мирриам, не сводя глаз с проема между скал.
Глаза у нее широко распахнуты от страха. Она рывком поворачивает штурвал, и тут я замечаю, что она вся в крови; от локтя до плеча протянулся порез, костяшки пальцев разбиты.
– Живой?
Я стою на коленях и, приблизившись к его лицу, пытаюсь различить малейшее дыхание, хоть какой-нибудь признак, что легкие у него расправляются. Я откидываю с шеи мокрые жгуты волос, чтобы они не падали ему на лицо, и наклоняюсь ближе. Намокшая одежда липнет к телу, ногу пронзает острая боль, но я стараюсь не обращать на это внимания.
– Живой?! – рявкает Мирриам, и в ее голосе я различаю отчаяние.
Взгляд ее в смятении мечется между проходом в скалах и Сетом. И тут меня осеняет. В этот самый момент все встает на места. Какие схожие у них повадки, как они по привычке грызутся. Он для нее не чужой, не какой-то случайный мальчишка, которого она подобрала в команду. Они уже давно знакомы.
Их многое связывает.
Я опускаю взгляд на Сета, и внутри все скручивается в узел, до боли запутанный, так что дыхание перехватывает. Я тянусь к нему губами, прямо как на Розвире, и больше всего на свете надеюсь, чтобы этот день закончился так же, как начался: мы оба живы и здоровы. Его лицо так близко, что я буквально ощущаю солоноватый привкус на коже. Я зажимаю ему нос и, прильнув к его губам, выдыхаю. Его легкие расправляются, словно крылья, и я продолжаю, уже не сомневаясь, что Сет еще жив. Что он еще не сдался, по крайней мере пока. И, что бы нас ни связывало, эта связь еще не надломилась и не оборвалась.
Сет всем телом вздрагивает, и я отодвигаюсь назад, вытирая губы тыльной стороной руки от соленой воды, хлынувшей потоком у него изо рта. Меня терзает смутное чувство, словно наша первая встреча повторяется, но теперь во сто крат хуже. Он переворачивается на бок, и к нам подскакивает Джоби с пучком бинтов в одной руке и закоптелой зеленой бутылкой в другой.
– Не шевелись, – командует он Сету и кивает сперва Перл, потом мне. – Держи его, Мира. И возьми вот это.
Он передает мне бутылку с бинтами и берется за дело. Распахивает Сету куртку, обнажая кровавый бутон под рубашкой. Стиснув зубы, я наблюдаю, как Джоби обследует пулевое ранение, осторожно поворачивая Сета, чтобы осмотреть его спину.
– Пуля все еще внутри, – тихо произносит он, ощупывая ключицу.
Затем поднимает глаза и переглядывается с Мирриам. Что-то проскальзывает между ними: вопрос и ответ. Джоби вздыхает и берет у меня из рук бутылку.
– Пей, – говорит он Сету, откупорив бутылку. – И даже не смей отпираться. Надо везти тебя в порт.
– Что это значит? – спрашиваю я, переводя взгляд с Джоби на Перл.
Лишь бы не смотреть на бледное лицо Сета, пока тот понемногу отпивает из бутылки.
– Надо отвезти его к аптекарю, – пряча глаза, бормочет Перл.
Она прикладывает пальцы к своему сердцу, а потом к сердцу Сета, после чего встает на ноги.
Обернувшись к Мирриам, я вижу, как она проделывает тот же самое, приложив пальцы к сердцу, и смотрит вдаль, за горизонт. В глубине души звенит тревожный звоночек, и его тихий отзвук пронизывает все мои воспоминания, сплетая происшествия последних дней в новый узор. Они не просто знакомы, Сет и остальные. Между ними есть взаимопонимание, общие условные знаки. Близость, свидетельствующая о родстве. Сет знает этих людей. Они все давно знакомы, а не только он с Мирриам.
Теперь я в этом уверена.
Я смотрю на него сверху вниз, и мы встречаемся взглядом. Вокруг все словно растворяется, и я как будто вижу Сета насквозь, вплоть до трепещущего сердца в самом его центре. И как я раньше не заметила ритм, который отбивает его сердце.
Точь-в-точь такой же, как у остальных.
Я встаю и, неуклюже отшатнувшись, отхожу подальше. Сет, нахмурившись, залпом отпивает из бутылки и что-то невнятно бормочет. Мирриам, резко обернувшись, огрызается в ответ. Что бы эти двое ни утаивали, меня они посвящать не хотят.
– Не шевелись. Надо сделать перевязку, – говорит Джоби.
Его взгляд соскальзывает мне на пятку, а когда он замечает протянувшийся за мной кровавый след, глаза у него округляются.
– Мира, сядь. Пусть Перл обработает рану.
Я отхожу еще на шаг и облокачиваюсь на перила. Перл берет мою ногу и, перекинув ее через колено, судорожно втягивает воздух.
– Еще чуть-чуть, и резануло бы уже по кости.
Она прикладывает травы к ране, делает перевязку, а сама без умолку болтает, как будто стараясь меня отвлечь.
Сет ищет меня взглядом, но тут Джоби принимается за дело, и лицо его искажает буря агонии. Я смотрю не отрываясь, ни на миг не отводя глаз. Даже когда он вопит от боли и чуть не теряет сознание, я смотрю в упор.
Мы благополучно преодолеваем расселину и все хором облегченно вздыхаем. Финникин пролив теперь остался позади, и я немного расслабляю плечи, а спазмы в животе чуть-чуть утихают. Мирриам передает штурвал Перл, и я вдруг замечаю, какое ее лицо осунувшееся, изнуренное, когда она, переглянувшись с Перл, походя целует ее в щеку. А потом на пару с Джоби переносит Сета под палубу. Доковыляв к перилам с правого борта, я облокачиваюсь на деревянный поручень и вглядываюсь вдаль. Меня грызут сомнения.
Пятка как-нибудь заживет. Без лечения могла бы загноиться, но на мою удачу на борту имелись травы и бинты. Рана ноет и саднит, но с этим я могу совладать. Море обходилось со мной и похуже. А вот Сет вполне может погибнуть. На Розвире мы уже видели такие раны – если они достаточно глубокие, то в воде могут оказаться роковыми, даже если повреждено плечо или рука. А когда внутри еще засела пуля…
Меня передергивает, и я натягиваю еще влажные рукава на запястья. Сет мне явно что-то недоговаривает – может, даже много чего, – но он мне нужен целый и невредимый. И вот этого я никак не пойму. Этой пролегшей между нами нити. Острой тяги друг к другу, от которой по телу бегут волны пламени. Вот что пугает сильнее всего. Чего я не понимаю и никак не могу для себя уяснить. Каждый раз, когда он в опасности, я непременно кидаюсь на помощь.
Оставаться в этой команде опасно – теперь я это поняла. Особенно после увиденного жеста – сердце к сердцу. Принятое среди них благословение, общепонятный жест. Тесные узы. Обхватив себя руками, я ощущаю, как несокрушимость моря оседает в складках подсыхающей рубашки. Волны пенистыми гребнями вздымаются под крепчающим ветром, несущим ледяное дыхание севера. Время близится к полуночи. Сделав крюк, я потеряла целый день. Когда одежда высыхает от морской воды, меня бросает в дрожь, и холод пробирает до костей.
– Тебе бы переодеться. Согреться. После таких заплывов.
Мирриам выходит на палубу и направляется ко мне. Рука у нее забинтована, а когда она кидает мне полотенце, я замечаю, что раны на костяшках промыты и тщательно обработаны. Я киваю в знак благодарности и накидываю полотенце на плечи. Нельзя ей знать, что я могла бы гораздо дольше оставаться под водой, а внутри от этого лишь пуще разбушевалось бы пламя. Только теперь, под ледяным ветром на палубе, меня пробирает холод. Но стоит лишь нырнуть в океан, как я снова согреюсь.
Я вспоминаю пузырьки с кровью из трюма. И думаю о магии, волшебных созданиях… и о матери. Больше всего мне хочется узнать, куда ведут мамины координаты. И добраться туда вместе с ним.
Вместе с Сетом.
– Как он там? – тихо спрашиваю я, и голос у меня дрожит.
Выдавая то, в чем я самой себе боюсь признаться. Что мне не все равно. Не все равно, умрет он или выживет.
– Если вовремя успеем к аптекарю, выживет. – Мирриам судорожно вздыхает и окидывает взглядом морские просторы. – Пару часов до порта, если этот чертов ветер не переменится. Подобраться к гавани будет непросто.
Я открываю рот – задать очередной вопрос, предложить свою помощь. Но Мирриам уже уходит проверять канаты и паруса. Ее прерывистое дыхание, тени, пролегшие в уголках глаз, – от всего этого делается не по себе. Надеюсь, мне еще выпадет шанс спросить у Сета, кто же он такой. И кем ему приходится эта команда. Надеюсь, нам удастся добраться по координатам, не зря же он так яростно уговаривал Мирриам не разгружаться и хотел идти напрямик, не сворачивая на Финникин пролив.