Надеюсь, я сегодня не в последний раз видела его живым.
Глава 15
– ЭТО ОПАСНО, ВОТ И ВСЕ, – бормочет Джоби.
Они с Мирриам сидят на корточках над неподвижным силуэтом Сета в каюте, которую мы с ним делили. И все еще делим. Он ведь пока не умер. Я встаю на пороге и прислушиваюсь, подобравшись к приоткрытой двери. Кроме меня, в кубрике ни души. Перл у штурвала, но задерживаться мне тут не стоит, иначе она может что-то заподозрить.
– Он явно не обрадуется.
– Он и не узнает.
Джоби тяжело вздыхает.
– Слушай, я на твоем месте поступил бы так же. Правда. Но что насчет этой девчонки? Сет явно положил на нее глаз; наверняка ты заметила…
– Это уже его личное дело.
– А вдруг он узнает?
– Тут я сама разберусь, – отзывается Мирриам. – У аптекаря мы задержимся самое большее на ночь. Товар сгрузим ему же, а с Эли как-нибудь потом сочтемся.
– Он у тебя теперь в долгу.
Мирриам мрачно смеется.
– В смысле, Сет? Он у меня давно в долгу, сам знаешь.
Над головой поскрипывает половица, и я бесшумной походкой торопливо пробегаю кубрик и карабкаюсь по лестнице, пока Перл не подоспела к люку. Следующие два часа я провожу на палубе, собирая по кусочкам головоломку из крупиц полученных сведений. Я знаю, что сделка пошла не по плану и что Сет им далеко не чужой. Знаю, что их груз гораздо опаснее и ценнее любых товаров с торговых кораблей, которые нам попадались, и что тут замешан некто Эли. А еще я знаю, что Сет мне соврал.
Все это сводится к одной неоспоримой истине: я наняла не ту команду. С каждым часом, с каждой минутой я все дальше от спасения самых дорогих мне людей. Отца, Брина и в некотором смысле даже себя.
Из морских пучин вздымается Порт-Тренн, взбираясь по пристани напластованием крыш. Город громоздится на обрыве скалы, а в его стенах, огибая дома, лабиринтом петляют проулки. Это материковый порт, перевалочный пункт на оживленном торговом пути. На подступах вокруг «Фантома» высятся корабли, а по воде стелется плотный туман. Мы пришвартовываемся ближе к западной части порта, и маслянистые волны бьются о нос корабля. На собравшуюся толпу опускаются сумерки, и фонарщики несут свои факелы, зажигая уличные свечи.
Я стою у перил и во все глаза разглядываю город. Точь-в-точь такой, как рассказывали моряки. Каким я его и воображала, вплоть до запаха золы и рыбы, до въевшейся грязи, покрывшей все вокруг тонкой пленкой. Но за всем этим стоит ощущение анонимности. Как будто в Арнхеме или на материке ты можешь быть кем угодно и просто затеряться в толпе.
– Выведем его на улицу, когда стемнеет, – обращается Джоби к Мирриам, и оба направляются к ведущему под палубу люку. – Нельзя, чтобы его видели в таком состоянии, если рядом ошивается дозор.
Они исчезают из виду, и, обернувшись, я перехватываю пристальный взгляд Перл. Буквально слышу скрежет шестеренок. Вижу, как она пытается меня разгадать. Я знаю, что мне надо бы спуститься и проведать Сета. Но просто не могу набраться духу. Увидеть кровь. Сидеть и смотреть, как он медленно умирает. Я не ощущаю связи между нами с тех пор, как его ранили, и меня тревожит, что это конец. Не уверена, что мне хватит смелости это признать.
– Далеко отсюда этот аптекарь? – спрашиваю я у Перл.
– Недалеко, – мягко отвечает она. – Он сильнее, чем ты думаешь. Как и все, кто живет в открытом море.
Я оглядываюсь на ее тщедушную фигурку, обрамляющие щеки белесые волосы. Не может быть, чтобы ее взрастили люди с Финникина. Наверное, я что-то упускаю, какой-то тайный стальной каркас, который она намеренно не выставляет напоказ.
– И давно вы с Сетом знакомы?
Перл открывает рот, но тут же осекается. И, нахмурив брови, безучастно пожимает плечами.
– Не уверена.
– Не уверена, что можешь мне сказать, или так давно с ним знакома, что уже счет потеряла теплым воспоминаниям?
– Не уверена, и все.
Она уходит на другой конец палубы проверить крепления. А я смотрю ей вслед, решив не наседать с вопросами. Я уже чувствую, как начинают расходиться нити в паутине их лжи и правда проступает сквозь нее, я знаю – стоит мне потянуть за одну ниточку, и я окончательно выясню, что на самом деле связывает Сета с этой командой. Пусть они на время сохранят свои секреты. Но в конечном счете я все разузнаю.
Я оглядываюсь на гавань. Над Порт-Тренном сгущается вечер, луну до краев переполняет серебристое сияние, и мы начинаем выгружаться. Мирриам с Джоби бережно укладывают Сета в плоскодонный ялик – никак иначе нам до пристани теперь не добраться, потому что лодку пришлось бросить на берегу близ Финникина пролива. Ялик по размеру значительно меньше, и мы вынуждены потесниться. Я сажусь как можно дальше от Сета, а Мирриам берется за весла. Он как будто смотрит на звезды, запрокинув голову к небу. Я не могу поднять на него глаз. А иначе в груди все словно стягивается в узел. Он перетягивает на себя мое внимание, а с каждой заминкой, с каждым прошедшим днем отец и Брин все ближе к петле. От одной этой мысли в груди все сжимается, а дыхание перехватывает.
Мы обходим стороной толпу моряков, разбившихся на небольшие группки возле пабов. Отовсюду доносится шепот, обрывки разговоров. При слове «Розвир» я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Но никого из моряков не узнаю. А когда сразу за ним следует слово «дозор», я задумываюсь, в безопасности ли те, кого я оставила дома. Или дозор усиливает хватку.
В толпе неторопливо вьется компания щипачей: обхаживают нас, будто добычу выбирают. Я все еще прихрамываю, а повязка пропиталась липкой кровью. В стычке я сегодня им не ровня, и они это видят. Я вызывающе им улыбаюсь, и замызганные лица с мерцающими в темноте глазами растворяются во мгле. Но со спины я всю дорогу чувствую их цепкие взгляды.
Мирриам и Джоби подносят Сета на руках к двери, и голова его заваливается набок. Над дверью в углублении гранитной стены висит мерцающий фонарь. Мирриам приваливает Сета на Джоби и трижды стучится.
Нас окутывает тишина, и я, затаив дыхание, жду. На миг усомнившись, ответит ли кто-нибудь с той стороны. Я уже хочу попросить Мирриам постучаться еще раз, но тут дверь открывается внутрь, и в проеме появляется седовласый старик. Он вытирает руки о ветошь в пурпуровых пятнах и окидывает взглядом Мирриам, потом Сета. По его морщинистому, безучастному лицу и не скажешь, о чем он подумал.
– Одного на стол, Хауден. Пулю словил, – мрачно поясняет Мирриам и выходит вперед, так что лицо ее осеняет свет лампы из комнаты. – А у второй рассеченная пятка. Не критично, но ей трудно ходить.
Вскинув бровь, он цыкает, но без лишних слов отходит и приглашает нас внутрь. Только взглянув мне на ступню, он уже делает выводы, как будто видит сквозь повязку рваную рану. Я прекрасно сознаю, насколько сейчас беспомощна и уязвима. Поэтому уверенно смотрю в ответ, не вздрагивая под его взглядом. Скрывая свой страх за высокой стеной.
Старик проводит нас через весь зал, уставленный перламутровыми бутыльками с разными настойками и зельями. Он поднимает деревянный прилавок и заходит в дверной проем, скрытый за полками с большими склянками. В каждой какой-то ингредиент, а сверху ложечка. И ни одной этикетки. Только предметы, с виду похожие на глаза и острые, как иглы, зубы, крылья летучих мышей и землисто-бурую кровь.
Я сглатываю, отводя глаза, и опускаю взгляд на пол. Но все равно невольно думаю о природе созданий из склянок, человеческой или же некой иной. Теперь, когда я знаю, как действует магия и откуда она появляется, меня с души воротит.
Узенький коридор ведет из лавки в комнату с кушетками и камином. Не так уж сильно отличается от гостевой нашей знахарки. Окошки в дальней стене совсем маленькие, почти под потолком, и освещают комнату лишь отблески огня и лампы на стене.
Джоби с Мирриам опускают Сета на кушетку посреди комнаты, и тут я замечаю выражение его лица. Пролегшие в заострившихся чертах лица тени, очерченные болью челюсти. Сквозь повязку на ключице у него сочится кровь. Я все еще стою поодаль, как вдруг аптекарь молча кивает помощнице, хрупкой девушке со смуглой кожей и каштановыми волосами. Он отдает ей баночку и указывает на меня. Девушка, не поднимая глаз, кивает и, подойдя ко мне, жестом просит следовать за ней.
– Мне нельзя остаться? – шепотом спрашиваю я, в то время как аптекарь впервые размыкает губы, раздавая указания скрипучим, низким голосом.
Его голос напоминает мне Брина, и я стою как вкопанная, будто снова оказалась в домике для собраний перед ящиком с блестками. Тогда меня в последний раз захлестнуло волной окрыляющей надежды.
Помощница аптекаря мотает головой, и я замечаю у нее на шее под рубашкой странный отблеск. От кулона с подвеской в форме компаса. Я уже видела этот символ на Энноре, а еще у Джоби на кольце.
– Ты не одна из нас.
Я хмурю брови и выхожу следом за ней из мастерской, где сгрудились все остальные. Она имеет в виду, что я не член команды… или тут что-то другое? Я успеваю уловить, как Сет шипит сквозь зубы, и аптекарь спрашивает, что произошло, но тут дверь закрывается. И его ответ, вместе со всеми их секретами, остается по ту сторону двери.
Помощница отводит меня в комнату в конце коридора и протягивает мне баночку от аптекаря.
– Я принесу тебе чаю. Натри этим порез, и пусть подсохнет. Будь здесь.
Она выходит из комнаты, и я слышу щелчок дверного замка. Дергаю за ручку, но дверь не поддается. Я поджимаю губы и, тихо выругавшись, отхожу от двери. Окно в дальнем конце комнаты выходит на пристань, и в иссиня-черных водах теснятся корабли и лодки.
В углу стоят кровать, сундук и пара кресел. Сняв с ноги повязку, я принюхиваюсь к снадобью в баночке. Пахнет оно ромашкой, но с каким-то непонятным металлическим оттенком. Скорее всего, это аптекарское снадобье, а значит, с примесью крови, как в пузырьках на «Фантоме». Пропитанной магией крови свирепых созданий. Я не хочу брать в руки это снадобье. Но мне нужно свободно передвигаться, даже драться, если придется. А сейчас, с такой хромотой, меня может одолеть любой щипач.