– Ты нас предал.
– У меня не было выбора. Мне жаль. Ты даже не представляешь, как жаль.
– Если тебе так жаль, почему ты меня не отпустишь? Почему не спасешь Перл от побоев и не освободишь остальных?
Он вздыхает и мокрой рукой откидывает волосы. Лицо его искажает гримаса боли и сожаления, лукавой игривости как не бывало. Он открывает рот, но опять закрывает и уныло мотает головой.
– Ты же знаешь, я не могу. Сама же видела, какая она, моя мать. Я делаю все, что в моих силах.
– Чтобы ей помочь-то? Ты завел меня в ловушку – всех нас в ловушку завел. Получается, на Энноре ты передал ей координаты? И с тех пор она отслеживала нас?
Я откидываю со лба мокрые волосы, но завитки все равно липнут к шее. Дыхание спирает и сбивается при мысли о том, как он при первой возможности, стоило мне отвернуться, бежал с доносом к одному из доверенных Реншоу.
Сет сжимает губы в тонкую полоску. И не может посмотреть мне прямо в глаза.
– Так и знала. – Я мрачно посмеиваюсь и тыльной стороной ладони отираю лоб. – Вы все изначально подстроили, да? Она давно уже хотела раздобыть эту карту. А ты еще и Мирриам с командой, собственных друзей, втянул в этот хаос.
Его глаза вспыхивают в полумраке.
– Поверь мне, если бы я мог вернуться во времени, то так бы и сделал. Я бы все сделал иначе. Хотел бы я… – Он осекается, дыхание перехватывает. – Чтобы мы никогда не встречались.
– Но так уж вышло, что встретились, – злобно отзываюсь я. – Ты заманил меня на Эннор, обманул, а моего отца теперь… отца…
Он обвивает меня рукой, не успеваю я и глазом моргнуть. Отстраняюсь я не сразу, мне хочется верить, что это все тот же парень. Что мы каким-то образом сумеем отмотать назад время и начать сначала. Внутри меня разражается буря – я жажду его касаний, прикосновения его губ, его рук. Но сам он лжец и вор, и утешения его мне не нужны. Я тут же его отталкиваю, отвергая его тепло и сожаления.
– Хватит, Сет. Хватит уже. Если ты не собираешься мне помогать, считай, ты сам затягиваешь петлю.
– Я хочу тебе помочь, – вдруг лихорадочно шепчет он, оглядываясь по сторонам, как будто проверяет, не подслушивает ли кто. – Я хочу всем вам помочь. За мной тоже следят. О моих передвижениях с точностью до минуты докладывают на этот корабль. И так всегда. Я не могу так просто взять и отпустить тебя. Будут последствия. Все может выйти из-под контроля.
Он вздыхает, уставившись на скользкие доски палубы. И тут, в этот самый момент, я ясно вижу раздирающие Сета противоречия. Мучившие его все это время.
– Дай мне время. Нужно разработать план. Как только у меня появится свой корабль, мы сможем сбежать, но если она об этом прознает, хотя бы заподозрит…
– То что, впадешь в немилость?
Он устремляет на меня взгляд, и в глазах его я вижу сокрушительную тьму.
– То она и от меня избавится.
Мир вокруг как будто замирает, и я пытаюсь осознать его слова. Эту новую сторону Сета. Загнанную в угол. Это правда? Все будто понемногу встает на места.
– Сет, если ты боишься, что… она тебя убьет… – Помрачнев, я нервно сглатываю. И произношу тише и мягче: – Тогда ее и матерью не назовешь.
Он печально улыбается, но в глазах его не отражается то же тепло.
– Уж какая есть.
Между нами повисает молчание. От высказанной вслух простейшей истины, предопределившей всю его жизнь, – о безжалостной матери. О том, что, если он хочет сбежать, ему тоже придется отбросить всякую жалость.
– Помоги нам выбраться с корабля. Помоги мне добыть то, что она забрала, и вернуться к отцу. За тобой должок, не забывай.
– Ради тебя я что угодно сделаю, Мира, – отвечает он и тянется ко мне рукой.
Я смотрю на его пальцы, и мне хочется коснуться их. Хочется верить, что он наконец показал настоящее лицо. Что он сожалеет о предательстве, к которому его склонила мать.
– Что угодно. Просто… расскажи ей, как прочесть карту, ладно? Расскажи ей, и она тебя не тронет. Даст мне собственный корабль, и мы тогда сможем сбежать.
Растерянно моргая, я отстраняюсь, и куртка Сета падает с плеч. Я ее не поднимаю, и открывшуюся грудь осыпают капли дождя.
– Погоди. Ты просишь меня сделать то, что она требует?
Сет хмурится.
– Ты же знаешь, как расшифровать эту карту? Я правда хочу помочь – только облегчи мне задачу. Ты не знаешь, каково иметь с ней дело и на что она способна.
– Что ты имеешь в виду?
Он тянется к моей ладони, но я ее отдергиваю и скрещиваю руки на груди. Нахмурившись, он отводит руку и удивленно моргает.
– Она бы перерезала тебе глотку. И до последней капли выкачала твою кровь, если бы я не вмешался.
Я взвешиваю каждое его слово. Сравнивая этого Сета с тем, который предал меня. Мне мучительно хочется ему верить. Хочется верить, что у того, кого я целовала, кого я спасла из пучины, есть ко мне какие-то чувства. Даже сейчас я нахожу в нем что-то неуловимо обаятельное.
– Будь мое желание, я бы давно уже сбежала, – мягко возражаю я и, протянув к Сету руку, дотрагиваюсь до его щеки. – Но на кону ведь не только моя жизнь.
Он ловит мои пальцы, и при взгляде на меня глаза его темнеют. Он наклоняется ближе, его дыхание путается в моих волосах, и меня окутывает запах дыма и сосны. Я вдыхаю его, и кровь моя закипает. Мне хочется верить каждому его слову. Что он поможет мне спастись. Что он всю жизнь жил в страхе на ее корабле. И, может быть, только сейчас сознает, что может вырваться на свободу.
Со мной.
Он робко, неуверенно улыбается, смотрит на мои губы, а потом опять в глаза. Мы так близко, что стоит мне чуть наклониться – и я его поцелую. Могу прямо сейчас к нему прижаться, довериться ему. Но я себя останавливаю и выжидаю. Словно замораживаю этот момент под фиолетово-багровым полуночным небом.
Почему-то я не в силах его ненавидеть. Хотя за сладкими речами не могу разобрать, где кончается ложь и начинается правда. Его слова совершенно расходятся с делом. И я до сих пор не знаю, могу ли ему доверять.
Тут в голову закрадывается ужасающая мысль. А вдруг это Реншоу его подослала? Может, Сет и не дал ей убить меня, но вполне вероятно, что все-таки он по-прежнему работает на нее. Он правда хочет помочь мне сбежать или это все напускное? Пустые слова. Может, он все еще пытается меня обмануть…
– Мира, не усложняй себе жизнь, – шепчет Сет. – Просто покажи ей, как воспользоваться картой. Тогда я смогу нас вызволить. И все это кончится.
Застывшее мгновение разбивается вдребезги. Я отшатываюсь, делаю резкий вдох. Нет, нельзя доверять ему ни на грош. Раз он до сих пор подбивает меня помочь Реншоу. Похоже, все это было притворством. Очередным приемом, чтобы вынудить меня раскрыть тайны карты.
Ярость, бурлившая под кожей, раскаляется и закипает, клокочет внутри. Если он хочет от меня только помощи с картой, он мне не союзник. Если он не собирается помогать мне сбежать, он мой враг.
Надо бы схватить его клинок, воткнуть между ребер и бежать вниз, под палубу, разыскивать головорезов, ранивших Перл. Пальцы дергаются, гнев внутри нарастает. Раньше меня раздражало это сходство со строптивым морем. Склонность к вспышкам ярости, неистовым бурям, приступам неутолимого гнева. Но теперь я знаю, как им управлять. И разжигать его в самый нужный момент.
Я заношу кулак и бью Сета прямо в челюсть. Голову его со стоном отбрасывает назад, и я вскакиваю на ноги, отпихивая в сторону мешающие складки ткани. Стиснув зубы, я жду ответной реакции. Жду, чтобы он врезал мне в ответ, в надежде наконец-то снять накопившееся напряжение. Но Сет просто стоит и смотрит на меня, ощупывая пальцами челюсть.
– Я так понимаю, это отказ, – едко говорит он. – Она моя мать, и с этим ничего не поделаешь, Мира. А сделанного уже не вернешь.
Он качает головой и гордым шагом направляется к ведущему под палубу люку. Перед тем как нырнуть в сухое теплое чрево корабля, он оглядывается.
– Хотел бы я до тебя донести – я просто хочу помочь. Наслаждайся проливным дождем. Куртку можешь не возвращать.
Ночное небо рассекает молния, и через пару секунд гремит гром. Ливень заряжает еще пуще, хотя, казалось бы, дальше некуда, и я съеживаюсь под курткой Сета. Запал проходит, ярость, как прилив, отступает, и меня пробирает холод. Я закрываю глаза и откидываю голову на мачту, перебирая в голове наш разговор. То ненавижу Сета. То нет. Укачиваю окровавленный кулак. Понимаю, что он слишком увяз, а всех я спасти не могу.
Не могу спасти нас обоих.
На следующий день я едва не валюсь с ног от усталости. Я не спала, не ела. Провела всю ночь на палубе под проливным дождем. В горле встал комок, словно стеклянный шарик, который я никак не могу проглотить, а руки так разъело щелоком, что они все растрескались и кровоточат. Я ощущаю первый наплыв лихорадки, по телу пробегают мурашки, и в голове мелькает смутная мысль: а сколько еще я протяну без отдыха?
Сквозь утренние облака клином пробивается солнечный свет, и на палубу выходят Реншоу, Сет и сразу следом двое ее громил. Атмосфера накаляется, вся команда в напряженном ожидании затихает, и капитанша неспешным шагом подходит ко мне. Окидывает взглядом мое тело, рассматривает въевшуюся в платье грязь, разорванный подол, кровоточащие руки и ликующе улыбается. Облизнув обветренные губы, я сонно моргаю, еле разлепляя глаза. Представляю, как выкидываю ее за борт и утаскиваю в пучину, на самое дно.
– Ничего себе, как же тебя потрепало, – говорит она и оправляет рукава безупречно выглаженной алой куртки. – А я-то просто думала дать тебе время остыть. Взвесить свои необычайно ограниченные возможности.
– Как скажете, – хриплым голосом отвечаю я.
Она опять улыбается, но теперь уже скорее натянуто. Как будто ожидала, что я стану подавленнее, сговорчивее. Видимо, забыла, что я выросла на Розвире. Где по несколько дней и ночей проводила без сна, без отдыха и тепла. Я могу перетерпеть лихорадку. Стоит только заглянуть поглубже, и я найду в себе силы. Этой капитанше, этой женщине – ей меня не сломить. Она не знает как.