Мирриам стоит за штурвалом и вовсю распоряжается, а Джоби мчится спускать паруса на грот-мачте. Команда кругом суетится, Перл с Джоби работают за десятерых. Я встаю, ощупываю рубашку – проверяю, на месте ли книжка с маминой картой, и чувствую, как кренится и покачивается палуба, когда мы наконец отчаливаем. Я оборачиваюсь и смотрю, как мы все дальше уходим по кромешно черным волнам. Отчаянные вопли прорезают тишину, вспышки огня с клубами дыма облаком нависают над палубой.
Я замечаю чей-то смутный силуэт. И тут дыхание у меня пресекается – я узнаю его очертания: угловатые плечи, понурая голова.
– Сет… – еле слышно шепчу я.
Воспоминание о наших поцелуях обжигает губы, и я, сглотнув, неотрывно смотрю на него. Сердце так колотится, что я не в силах сдвинуться с места. С каждой минутой мы расходимся все дальше и дальше.
Его лицо озаряет внезапный проблеск луны. Взгляд его, покрытый тьмой, прикован ко мне, губы скривились мрачной дугой. Я все еще не отошла, все еще в ярости после предательства. Но верю, что он сожалеет об этом. Что хотел бы повернуть время вспять. А его поцелуи… Я вздыхаю, ощущая на коже фантомные прикосновения дрожащих пальцев. Жадно впившиеся губы. Не сводя с него глаз, я обхватываю себя руками, и спустя некоторое время силуэт пропадает из виду.
Нас обоих скрывает покров ночи.
– А кем тебе приходится Элайджа? – спрашиваю я час спустя у Перл.
Сбившись в кучу, мы сидим в кубрике, перед каждым кружка с наскоро разлитым отваром. Лишь убедившись, что погони не предвидится, остальные наконец-то перестали меня в упор игнорировать. Только тогда напряжение спало, и они без слов провели меня в кубрик.
Перл ерзает на стуле, поглядывая на Мирриам, как будто спрашивает разрешения. Та пожимает плечами, и Перл улыбается.
– Это на него мы работаем. Все мы. Только ему мы присягали на верность. На Энноре. Там, где наш дом.
Я хмурюсь и немного отпиваю из кружки. Вкус у отвара древесный, богатый, и я вспоминаю отвар, которым меня отпаивала знахарка еще на Розвире. Прямо перед тем, как наши берега заполонили дозорные и забрали отца.
– И вы думаете, это он взял на абордаж корабль Реншоу, чтобы мы успели спастись?
– Не думаем, а знаем, – отзывается Мирриам. – Все строго по плану. Он все это время был на связи с Перл, подкинул ей заказанное у аптекаря зелье, достал ключи, чтобы она могла куда угодно прошмыгнуть незамеченной. Для нас он – предводитель. Для остального континента – в том числе дозора и совета старейшин – он лорд Тресильен.
Прищурившись, я всматриваюсь в лица за струящимся паром. Скрывающим их тайны. Заволакивающим мглой их настоящие намерения. Так это с лордом Тресильеном, с Элайджей, я заключала сделку. В его руках теперь, похоже, как моя жизнь, так и жизнь отца.
– И вы меня сейчас везете к нему?
– Мы везем тебя туда, куда нам надо, – откликается Джоби и кладет локти на стол.
– Это куда же? – спрашиваю я и попеременно смотрю в глаза каждому.
В моем понимании, счет уже идет на дни. И время истекает с каждой минутой, как в песочных часах. Каждая песчинка тем ценнее, чем быстрее истекает время, отсчитывая каждый час, что я трачу впустую. Ощетинившись, я тоже кладу руки на стол, в полной готовности побороться за своевременное возвращение на Пенскало.
– Мы тебе не враги, – говорит Перл. – Как и Элайджа. А вот Сет…
– Так, значит, Сет мне враг? – говорю я, потирая лоб. – Но вы с ним дружбу водите?
Тут все смотрят на меня.
– Хотя он вас тоже предал?
Мирриам еле заметно улыбается, откидывается на спинку стула.
– Нам было сказано взять Сета с пассажиром на борт и доставить, куда попросят. Но еще Элайджа сказал не торопиться и познакомиться с тобой поближе. – Она смотрит в упор, и в глазах ее я различаю твердую решимость. – Он предупредил, что с Реншоу нам наверняка придется туго.
Я стискиваю зубы, и перед глазами проносятся последние несколько дней. Высадка у Финникина пролива. Ранение Сета, долгая ночь в Порт-Тренне. И все это время меня неотступно преследовали мысли об отце и Брине – как они, целы, невредимы, не впали в отчаяние? Не ошиблась ли я, отправившись по маминым координатам?
– Могли бы и предупредить.
– А ты бы все равно нырнула за ним? Или тайком сбежала бы, пока мы были у аптекаря в Порт-Тренне? – спрашивает Мирриам, вскинув бровь, и я отвожу глаза.
Конечно, если б я узнала, тут же удрала бы. У меня же были нужные координаты. Я бы нашла другой путь. Я отпиваю из кружки и чувствую, как отвар обжигает мне горло. Правда же? Даже если бы пришлось оставить Сета с ними?
– Ясное дело.
– Поэтому мы ничего тебе и не говорили, – отвечает мне Джоби, и на лице его расплывается улыбка. – Поэтому и заперли тебя в отдельной комнате, пока ухаживали за Сетом. Не могли же мы допустить, чтобы ты сбежала и нашла себе другое судно. Ведь Элайдже было нужно, чтобы ты забрала из глубин то, что искала.
Я хмыкаю и резко ставлю кружку на стол.
– Так, значит, это была западня. Пустая трата времени. Мой отец…
– Все еще жив, – перебивает Мирриам и хватает меня за запястье.
Взгляд ее темно-карих глаз смягчается. Теплеет.
– Элайджа ясно дал понять, что мы должны помочь тебе достать то, за чем ты пришла. И не позволить Реншоу это у тебя забрать, даже если придется сдаться ей в плен.
Она отпускает мою руку и откидывается на спинку стула.
Уронив голову, я медленно, размеренно вздыхаю.
– В том-то и дело. Все было впустую.
Помедлив, я вытаскиваю карту. Расправляю ее и наблюдаю за реакцией команды. В диапазоне от замешательства до разочарования. Для них это всего лишь пустой лист пергамента, как и для всех людей, не считая меня.
– Только я могу ее прочитать. Можно, конечно, продать какие-то тайны дозору, но обменять карту на жизнь отца не получится. А если на меня надавят, если выяснят, откуда я знаю о тайных местах… – Я сглатываю. – Меня заточат в тюрьму. И никогда уже не отпустят.
Стоит мне произнести это в слух, как в груди разливается боль.
Простая истина, которую я поняла, когда нашла свое наследие. Это оружие, и его запросто могут обернуть против меня.
Все разбредаются – кто обратно на палубу, кто по койкам, и свою боль я уношу с собой. Мирриам берет курс обратно на материк, огибая побережье, а Перл накладывает мне на руки целебный бальзам, чтобы залечить израненную щелочью кожу. Жжение тут же утихает, как будто, помимо лечебных трав, в бальзам подмешано что-то еще, наверняка от того же аптекаря. Ощупав мой бок, Перл заключает – ничего серьезного, просто сильный ушиб, но уже заживает. После чего скрывается на верхней койке, и тут меня осеняет, что они решили дать мне побыть наедине с собой.
Я поднимаюсь обратно на палубу – вокруг никого, только Мирриам. Стоит у штурвала и бдительно правит корабль в ночи.
– Кое-что мы все-таки утаили. Я утаила.
Я опираюсь на перила возле нее и жду, пока она опять заговорит.
Мирриам сжимает губы, коротко вздыхает.
– Сет – мой двоюродный брат.
– Что?
Мельком оглянувшись на меня, она опять отворачивается и смотрит вдаль, в кромешную синеву океана.
– В свое время мы с матерью продолжили семейный промысел, вели дела с Реншоу. Мы с Сетом выросли вместе – вместе лазали по мачтам, изучали контрабандные пути сбыта, разбирались, как определить, когда дозорные у нас на хвосте.
Скрестив руки на груди, я вглядываюсь в ее лицо. И вдруг вижу сходство, которого все это время совершенно не замечала. Одинаковые кудри, изящная линия стройных плеч. А еще на Энноре он первым делом обратился именно к ней. И тут последний кусочек головоломки встает на место. Когда я выловила Сета из морской пучины с пулей в плече, Мирриам отчаянно допытывалась, жив ли он. Она сделала все, буквально все возможное, лишь бы он выжил, даже рискнула собственным положением и отвезла его к аптекарю самого Тресильена. Сына его соперницы. Сына врага.
– Мать погибла в ходе неудачной сделки с жителями Финникина пролива, и моя родная тетка, Реншоу… сильно переменилась. Стала безжалостней. Безжалостней. Как будто затаила ненависть ко всему миру. И в конечном счете ополчилась даже на меня, обвинила в смерти сестры. Сет помог мне выбраться, спрятал в убежище и нашел мне шлюпку, чтобы я смогла незаметно сбежать. – Она улыбается, и возле ее губ собираются морщинки. – Я обязана ему жизнью. Как и он мне. И вот я оказалась на Энноре, а дальше все и так понятно.
– Она считает, ты переметнулась? Выдала ее секреты?
Мирриам кивает.
– Но Сет не такой. По крайней мере, я так думала. Однако дело в том, что, когда проводишь столько времени с насквозь прогнившим человеком, отрава может перекинуться и на тебя. Уверена, он с самого начала собирался тебя обмануть, и план этот у них созрел уже давно. В чем я не уверена, так это сожалеет он обо всем или нет. Надеюсь, что да. Надеюсь, в нем еще осталось что-то от моего любимого брата, не все Реншоу смогла загубить на корню.
Я раздумываю над ее словами, вспоминая наши поцелуи. И раскаяние, читавшееся у него на лице с тех пор, как я вернулась от сирен. Он ведь пожертвовал собой, отказавшись уплыть вместе с нами, и вместо этого помог отвлечь погоню. А если он направил Реншоу по ложному следу, чтобы увести подальше от нас, то когда все раскроется… Меня пробирает дрожь. Возможно, люди все-таки меняются. Может, и ему удастся от нее сбежать, как в свое время Мирриам.
– Спасибо. Что рассказала.
Мирриам кивает, не сводя глаз с набегающих волн.
– У меня к тебе последняя просьба, хотя ты наверняка уже догадалась, о чем я.
Она улыбается.
– Хочешь, чтобы я отвезла тебя на Пенскало?
– Да.
Мирриам вздыхает.
– Я понимаю, правда, для меня ведь команда все равно что родня. Ради них я что угодно сделаю. Но об этом мы не договаривались. Эли ни слова не говорил…
– Пожалуйста. А с ним я все сама улажу.
– Ты сама не понимаешь, чего просишь, Мира. – Она какое-то время молча смотрит на бегущие волны. – Я всецело предана Эли, а он предан мне. Но ты не видела, как он обходится с врагами. На что он способен.