– Привет, коротышка, – говорит он, а я, вся дрожа, едва перевожу дыхание от внезапно навернувшихся слез.
Его объятия, его запах, все в нем… Я даже не подозревала, как мне этого не хватало. Как я скучала по Каю, который мне буквально как брат.
– Мира!
Только я поднимаю глаза, как в нас врезается Агнес.
– Я думала… Я уже думала… – Она буравит меня взглядом и бьет по руке. – Больше никогда не пропадай надолго без единой весточки! Никогда!
– Извела меня совсем, – отзывается Кай и окончательно разжимает объятия, но мне на шею тут же вешается Агнес.
– Ты его не слушай – он даже меня переплюнет, – шепчет мне на ухо Агнес. – От тебя дымом пахнет. Где ты вообще пропадала? Мы тут уже несколько дней пытаемся прорваться их навестить.
Я отстраняюсь от Агнес и заглядываю ей в глаза.
– Вы с ними виделись?
Агнес мотает головой, и ее рыжие волосы липнут к мокрому лицу.
– Нас не пускают. Только если родных. Но мы знаем других заключенных, к кому даже семью не пускают.
Я стискиваю зубы.
– Мерзавцы.
– А это кто? – спрашивает Кай, уставившись на Перл, улизнувшую в полутьму магазинчика.
А та смотрит на Агнес, точно дикая кошка. Мне впервые доводится увидеть ее такой, какой она, наверное, была до встречи с Элайджей; то, что скрывается под этими белесыми волосами и нежной фарфоровой кожей.
– Это Перл, – говорю я и протягиваю к ней руку. – Мой друг. Они с командой привезли меня сюда.
– Меня зовут Агнес, – здоровается Агнес и скрещивает руки на груди.
Они опасливо оглядывают друг друга – два диких создания в человеческой шкуре.
Кай шагает к Перл, протягивает руку и пожимает, как только она протягивает свою. Он смотрит на нее с высоты своего роста, и уголки ее губ подергивает улыбка.
– А я Кай. Любому другу Миры приходится уживаться и с нами. Такие правила.
Перл расплывается в улыбке.
– Как-нибудь переживу.
– Теперь, когда вы все познакомились, можешь ввести нас в курс дела? – обращаюсь я к Агнес и беру ее за руку. – Расскажи мне все.
Мы заходим в паб за поворотом с главной улицы – единственное место, где не рыскают дозорные. Несколько человек сидит за барной стойкой, переговариваясь с официанткой, которая протирает стаканы. Мы садимся за столик в дальнем углу, рядом с дымящим камином. Чтобы наши разговоры никто не подслушал.
– После твоего отбытия мы выждали три дня, – начинает Агнес, взгляд у нее испуганный и мрачный. – Но потом мы с Каем решили, что все-таки рассчитывать на Сета нельзя.
– Ты сказала, что он просто довезет тебя до Эннора, мы поняли, но все равно нам было как-то не по себе. Какой-то он изворотливый, что ли, – говорит Кай и разводит руками.
– Так что мы взяли лодку Кая и отправились в Порт-Тренн. Путь выдался нелегкий, но Кай справился. – Агнес на мгновение замолкает. – И тут до нас дошли слухи о Реншоу. Мы увидели плакаты о розыске… Они же с Сетом как две капли воды – и скулы, и глаза…
– Даже если в этом мы ошиблись, подумали, что ты наверняка попала в беду, – добавляет Кай, поблагодарив официантку, которая принесла нам напитки.
Мы все умолкаем, пока она расставляет стаканы, и я представляю, каково пришлось моим друзьям в оживленном порту. Как разительно отличается наше простое, сиротливое существование на Розвире от этого хитросплетения жизни, ярких красок и звуков.
Потянувшись к Агнес через стол, я безмолвно благодарю ее и тот счастливый случай, что вернул мне ее в целости и сохранности. А ведь в таком месте любой промах мог привести их к гибели, ведь они там были без проводников и малейшего знания порта. И все по моей вине.
Еще двое дорогих мне людей оказались в опасности из-за моих недальновидных решений. Из-за того, что я доверилась парню, которого спасла из пучины, и решила, будто найду ключ к спасению отца, прислушавшись к своим инстинктам и отстранившись ото всех вокруг. Больше такого не повторится.
– Поэтому мы сразу вернулись на Розвир, собрали всю общину и составили план по освобождению Брина и твоего отца. А после этого хотели отправляться за тобой. – Агнес достает из кармана золотую монету и уверенно кладет ее на стол. – Набралось немало. Целый мешок. Мы всю неделю тайно сбывали стеклянные бусины. Понятно, что на выкуп этого не хватит, но мы решили, вдруг наскребем достаточно, чтобы хотя бы спасти им жизнь.
– Если нам удастся выбить для тебя аудиенцию с капитаном, – вздыхает Кай. – Если он примет взятку, тогда, может быть…
Я роняю голову, и на глаза наворачиваются жаркие слезы. Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох, потом выдох. Как вдруг слышу скрежет стула и ощущаю объятия Агнес. Я обнимаю ее в ответ, и весь мой страх, отчаяние и вину за то, что случилось с отцом и Брином, смывают слезы, исчезающие в ее волосах. Я крепко ее стискиваю и, всхлипывая, впервые за долгое время чувствую проблеск надежды.
Надежды, что у нас все получится. И что никто не погибнет.
– Спасибо, – еле выговариваю я. – Вас ведь могли схватить. Эти бусины… Мы же решили не сбывать их все разом? Просто на всякий случай…
Агнес отстраняется и заглядывает мне в глаза.
– Ради своих мы что угодно сделаем. Что угодно. Даже если рискуем попасться дозору сами. Ты же знаешь, Мира. Не взваливай все на себя.
Кай протягивает руку и похлопывает меня по плечу, а Перл лишь молча наблюдает. Слезы понемногу просыхают, и я впускаю в сердце зародившуюся надежду, чтобы она вытеснила тяготившую меня тревогу. От матери по праву крови я получила все, что мне нужно. Выдержку, чтобы своими силами найти выход и мельком заглянуть в себя, увидеть свою истинную сущность.
А от наших людей мне достались средства довести все до конца.
– Мы слышали про учиненный дозорными рейд.
Кай отворачивается к окну.
– Два дома сожгли дотла. Но никто не пострадал. Мы успели вовремя всех вытащить. Дозорные становятся наглее. Их все больше. Просто-напросто пытаются нас запугать. Хотят угрозами нас подчинить. Нам нужен Брин и твой отец. Каждый человек на счету, иначе зиму нам не пережить.
Меня передергивает, стоит подумать о детях. О том, как матери прижимают их к своей груди.
Перл откашливается и впервые с нашего прибытия заговаривает:
– Я помогу устроить тебе аудиенцию с капитаном.
Мы все разом поворачиваемся к ней. Она пожимает плечами, и в глазах ее снова пляшет дикое пламя.
– Я своей семье ничем не обязана. Может, самое время дозору узнать, что скрывает Финникин пролив.
Я несмело улыбаюсь, и Перл ухмыляется в ответ.
Глава 28
МЫ ОТПРАВЛЯЕМ В ТЮРЬМУ ГОНЦА и уже через час получаем ответ.
– Завтра на рассвете, – с довольным видом заявляет Перл, показывая мне коротенькую записку, и тут же сминает бумажку и швыряет прямиком в камин.
Я наблюдаю, как бумага заворачивается по краям и вспыхивает ярким огнем. Может, уже к полудню отец опять окажется свободе. Я вызволю их с Брином, заберу обратно на Розвир, заключив сделку с дозором.
За этими мечтами я и коротаю время до вечера, и в пабе понемногу становится людно. Перл отправляет весточку на «Фантом», и к нам присоединяются Джоби с Мирриам. Мы заказываем ужин – жаркое из свинины в яблочном соусе с парой буханок хлеба, – и Агнес с Каем знакомятся с моими провожатыми.
Мы заказываем у официантки комнаты на втором этаже, и она дает нам связку громоздких ключей и посылает с кухни мальчика наполнить нам ванны. После стольких дней в море мне мучительно хочется вымыться. Окунуться в упоительно горячую воду, а потом забраться в чистую постель. Победа уже так близка. И никто не угодит на виселицу. А когда мы вернемся домой, я смогу поразмышлять над маминым письмом и выбрать свой дальнейший путь. Наконец-то я смогу поговорить с отцом по душам и узнать побольше о своем наследии. Уверена, теперь-то мне удастся убедить его отпустить меня с острова. И он больше не станет неволить меня и насильно удерживать там. Я смогу исследовать глубины океана и найти свое предназначение. Все благодаря карте, вживленной в мамину кровь. Памяти предков, отпечатанной на пергаменте.
Сморгнув, я вдруг осознаю, что затерялась в тумане надежд, и только сейчас замечаю шум. Мореходы в пабе затянули моряцкую песню. Я слушаю их, попивая из стакана, и киваю Перл с Мирриам, когда они, взявшись за руки, уходят в свою комнату наверх. Агнес и Джоби с Каем запевают в унисон с остальными, а затуманенное зрение мое вдруг проясняется.
И тут я замечаю его. Стоит у дальней стены, скрестив на груди руки. Сердце у меня обрывается, я откидываю стул и вскакиваю на ноги. Увидев полуулыбку Сета, я все понимаю. Он поджидал, когда же я его замечу. Может, даже наблюдал за мной какое-то время. Кровь закипает, и я стрелой проталкиваюсь сквозь толпу напрямую к нему. Заворачивая за угол, я на секунду теряю из виду его темные кудри, а потом уже вижу его у двери. Он оглядывается вполоборота – удостовериться, что я иду следом, – и выходит на улицу.
Это может быть ловушка, я знаю. И снаружи меня может караулить с десяток головорезов Реншоу, которые схватят меня и утащат обратно к ней на корабль, чтобы выманить карту и тайну ее прочтения.
Но ведь Сет привел меня к могильнику сирен, помог преодолеть страх покинуть остров, разыскать частицы себя, которые я никогда бы не нашла дома, на Розвире.
А потом он меня предал. Использовал меня, чтобы добыть карту, и отдал на милость Реншоу. Соврал мне, скрыл свою личность. Скрыл, что он сын убийцы и контрабандистки, женщины, в чьих руках цветущая империя из кораблей и пристаней, чье лицо смотрит чуть ли не с каждого плаката о розыске на Везучих островах и за их пределами.
Но… Мне нужно понять: то тянущее чувство в груди, связавшее нас узами, – оно еще не пропало? Мне нужно знать, правда ли оно что-то значит или можно прямо сейчас с ним покончить и больше не бояться получить нож в спину.
На губах трепещут наши поцелуи, и, сделав глубокий вздох, я отметаю воспоминания в сторону. О том, как жаждала его прикосновений перед самым побегом. Он тогда как будто и правда раскаялся. Но нельзя ему позволить заморочить мне голову, когда я вот-вот освобожу отца.