– Чудесный день, – говорит он низким голосом, ласкающим ухо, словно отголоски летней бури.
– Только не для висельников.
Он улыбается, и на правой щеке проступает крохотная ямочка.
– Это уж точно.
Я выдыхаю через рот, стараясь угомонить бешено стучащее сердце. Убедить себя, что все обойдется. В голове мутится, перед глазами все плывет и кружится, земля уходит из-под ног.
Он берет меня за руку. Я тут же замираю, ощутив тепло его прикосновения леденяще-холодной ладонью.
– Следуй за моим голосом, Мира. Вдох и выдох. Представь, что ты плывешь на кораблекрушение.
Я закрываю глаза и подчиняюсь. Вслушиваюсь в трепещущие на его губах низкие ноты, когда Элайджа произносит мое имя. Он медленно, круговыми движениями водит большим пальцем по изгибам ладони, перекрывая понемногу все остальное. Гул толпы. Нависший над площадью запах смерти с прошлых казней. Я сосредотачиваюсь на тепле его ладони, сжимающей мою руку.
– Жди моего сигнала, а потом скажи друзьям, чтобы спасались, – говорит он. – Остальные уже на местах. План приведен в действие.
– Джоби, Перл и Мирриам?
– Да, – говорит он, и дыхание его касается моего уха, прямо как прошлой ночью. – И еще пара людей, которых ты пока не знаешь. Тебе придется взобраться на эшафот и срезать путы пленников. Мне вряд ли хватит времени освободить их всех. А потом беги со всех ног. Я выведу их с площади, но взять с собой тебя уже не смогу. Будь готова действовать. Все поняла?
Я сглатываю, не сводя глаз с эшафота.
– Элайджа, отведи всех на старую пристань. Пусть «Фантом» стоит наготове. Справишься?
Он на секунду умолкает.
– Как пожелаешь, Мира. Передам твою просьбу команде.
Рядом вдруг ощущается зияющая пустота, и, резко обернувшись, я ищу Элайджу взглядом. Но его уже и след простыл.
Я поворачиваюсь посмотреть, обратил ли кто-нибудь внимание на то, как он внезапно появился, а потом растворился в тени. Но никто его как будто даже не заметил. Кай перехватывает мой взгляд, и в каждой черточке его лица проступает тревога; я наклоняюсь к ним и опускаю руку Агнес на плечо.
– Будьте готовы по моей команде бежать. Доверьтесь мне.
– Мира… – пытается возразить Кай.
– Просто доверьтесь мне, – повторяю я, сжав плечо Агнес, и снова разворачиваюсь к эшафоту. – Есть план. Бегите к старой пристани на том конце города, дозорные почти никогда ей не пользуются.
– Почему от твоих слов у меня прямо мороз по коже? – тихо спрашивает Кай и вглядывается в мое лицо.
Я знаю, что он высматривает. Подтверждение тому, что я пожертвовала собой. Разменяла собственную жизнь на жизни отца и Брина.
– Мира, что ты наделала? Только не говори мне, что ты…
Я дотрагиваюсь до его руки, пытаюсь его успокоить.
– Я сделала то, что должна была. Я не променяла свою жизнь на их свободу, Кай. Честное слово.
Кай хочет что-то сказать, но тут толпа вдруг разражается ревом. Начиная с дальнего края на востоке, он прокатывается по толпе оглушающей взрывной волной. Я резко оборачиваюсь, пытаясь разглядеть, что происходит, и сердце обрывается при виде выстроившихся в ряд алых плащей.
Вот он. Отец. С Брином и еще двумя мужчинами – лица у всех мертвенно-серые, все понуро плетутся, опустив головы, ссутулив спины. Даже издалека я вижу запавшие щеки и обвислую морщинистую кожу. Он стал как будто бледной тенью прошлого себя. Дозорные под руководством капитана высушили его до костей.
К горлу подступает всхлип, но я крепко стискиваю зубы. Нельзя сейчас плакать. И я не буду. Только не теперь, когда мне надо освободить их любой ценой.
Толпа затихает, и кругом словно шепчутся призраки. В ожидании второй четверки. Следующей за отцом. Брином. И еще парой несчастных, обреченных на петлю.
– Я не могу смотреть, – бормочет Агнес, уткнувшись лицом в плечо Кая.
– Сейчас, с минуты на минуту… – шепчу я, высматривая в толпе Элайджу.
Где же он?
Дозорные проводят отца с остальными по лесенке на деревянный помост, где перед каждым висит петля. Глухой стук их ботинок раздается эхом, словно похоронный звон, и каждый шаг отсчитывает драгоценные последние секунды. Я не могу дышать.
Капитан тоже выходит, быстро шагает на помост и, расхаживая взад-вперед, обозревает толпу. Шепот стихает, наступает гробовая тишина. Всякая веселость давно уже истреблена. Я сжимаю руки в кулаки, едва удерживаясь, чтобы не метнуть в него клинок. Я вижу в его глазах победоносный проблеск, даже стоя в самом центре толпы. Он победил. И кичится тем, что сокрушил острова. Уничтожил всех гнусных мародеров Розвира.
– Эти люди были признаны виновными в грабеже, разбое и, – он окидывает взглядом площадь, – убийстве.
В толпе проносятся удивленные возгласы. Я остаюсь на месте, хотя мне и хочется тут же его повалить и до полусмерти избить. Я представляю нашу деревню. Детей. Голодные времена, которых теперь не миновать. Этого он и добивается: хочет нас запугать. Умертвить нас.
Отчаяние уже запускает в меня свои когти, и я рыскаю взглядом в отчаянной надежде, что Элайджа выполнит свою часть сделки.
В душу закрадывается тень сомнения, подтачивает силы. Его до сих пор нигде нет. А петли, предназначенные для отца и Брина, висят уже совсем рядом с ними. Смерть, во всей своей безмолвной красе, стоит прямо на эшафоте.
Я протискиваюсь сквозь толпу, сердце заходится, взгляд устремлен на отца – вдруг он оглянется, увидит, что я пришла за ним.
И тут я замечаю мелькнувшую рядом копну белесых волос. Резко обернувшись, ищу глазами проблеск белого золота и ловлю подмигивающий взгляд.
Это Перл.
Воздух как будто сгущается, а все вокруг обращается в вязкую патоку.
Оглянувшись на помост, я вижу, как над эшафотом сгущается сумрак и тени будто покрывалом окутывают пленных. Капитан продолжает речь и все больше повышает голос, когда замечает, что потерял внимание толпы. Площадь оглашают надрывные крики ужаса, и все взгляды устремляются на эшафот. Отец ловит на себе мой взгляд, и глаза его в страхе округляются. Я проталкиваюсь вперед в попытках прорваться к нему, сказать, чтобы он не сдавался. Он что-то кричит…
И тут на площади гремит оглушительный взрыв.
Глава 33
Я ЗАКАШЛИВАЮСЬ ОТ КРИКА в клубах дыма, затянувшего все плотной, непроглядной серой пеленой. Но тут замечаю на помосте силуэт, прямо за спиной у отца.
Элайджа.
Это и был его сигнал. Надо срочно бежать к эшафоту. А Каю с Агнес – бежать отсюда. Я оборачиваюсь, но нигде их не вижу. Грудь стискивает паника, а площадь накрывает дымом, и повсюду вспыхивает огонь.
– Агнес… – закашлявшись, зову их я, проталкиваясь назад. – Кай…
Я зажимаю рот и нос рукой, глаза щиплет от гари. По углам взвиваются языки пламени, люди врассыпную бросаются в поисках выходов с площади. Я ищу Агнес, зову ее по имени, и тут кто-то хватает меня за руку. Это Кай. Я облегченно выдыхаю при виде того, что оба они целы и невредимы. Другой рукой он держит Агнес, всю в слезах из-за дыма.
– Это и был сигнал? – хрипит она, сдерживая приступ кашля. – Что происходит?
Я без лишних нежностей толкаю их к ближайшему выходу. Мы сразу же вживаемся в привычные роли семерки, как будто плывем на кораблекрушение: Агнес хватается за клинок, Кай озирается в поисках выживших. Но времени на это нет. Мне надо, чтобы они спасались сами.
– Бегите, оба, сейчас же! Я вас найду. Встретимся на старой пристани, там будет корабль – бегите к нему. Скорей!
Кай медлит, хочет что-то возразить, но просто похлопывает меня по плечу. Мы обмениваемся взглядами – безмолвно, как море во время отлива. Мы оба знаем, кого Кай ринется спасать, кого он будет защищать ценой своей жизни. Он хватает Агнес за талию и быстро уводит. Вскоре оба исчезают из виду, затерявшись в дыму, и я, держа клинок наготове, кидаюсь к эшафоту.
Уворачиваясь от летящих отовсюду рук, я перескакиваю через обломки среди заполонивших площадь душераздирающих воплей. Добежав до эшафота, перемахиваю через край помоста и приземляюсь на корточки. На ступеньках никого, дозорных поблизости нет, и я взбегаю по лестнице на эшафот. Элайджа режет веревки на запястьях отца, а тот, согнувшись пополам, хрипло кашляет и сипит. Меня так и тянет кинуться на помощь, но тут я замечаю Брина.
– Мира, – глухо хрипит он, не сводя с меня стального, непреклонного взгляда.
Я подцепляю лезвием веревки, стянувшие за спиной его руки, потом срезаю повисшую на шее петлю. Толстые веревки поддаются с трудом, режутся мучительно медленно. Слишком медленно. Тут раздается крик – со спины опять подступают дозорные. Осталась в лучшем случае пара секунд. Дыхание спирает, сердце стучит в ушах, но тут последняя веревка падает, и Брин наконец-то свободен. Я оборачиваюсь, ищу двух оставшихся пленников. Но их уже след простыл. Сбежали под завесой дыма.
– Я о них позабочусь. Беги к выходу, – говорит Элайджа и хватает моего отца за плечо. – Зараз я унесу только двоих, тебе придется выбираться самой. Быстрее.
Я киваю, мельком глянув на отца и Брина – как они осунулись после такого короткого срока в здешней тюрьме. Сколько лет жизни она у них отняла. Смерть все еще поблизости, она в любой момент готова их увести. Во рту разливается привкус горечи, и я перехватываю взгляд Элайджи.
– Спасибо, – говорю я, и он кивает в ответ. – Главное теперь – добраться к старой пристани. Теперь-то сделку разрывать уже поздно?
Могу поклясться, в глубине его глаз отчетливо виднеется ужас, словно он тоже ощущает присутствие смерти. Словно я для него важнее, чем договоренность на год верной службы. Я вспоминаю его взгляд и безмолвный вопрос, когда в мою руку впилась метка сделки. Но сейчас не время разгадывать эту загадку. Тени сгущаются, оплетают их всех. Элайджа отступает, скрываясь в тенях. Лицо отца искажается в ужасе, и они исчезают.
Я разворачиваюсь и, спрыгнув с помоста, кидаюсь к выходу с последней волной толпы. Дым рассеивается, и повсюду появляются алые вспышки. Дозорные.