Вроде как был один весьма неугомонный артефактор в давние времена. В принципе, все мы были такими. Уж так дар влияет, не усидеть без интересных идей и задач.
Так вот он владел редким для артефактора аспектом — некромантией. Времена те были суровые, так что маг стремился защищать себя от всех бед и невзгод. Профессия наша всегда была хорошо оплачиваемой, поэтому и средств тому хватало. Проще говоря, золота.
И создал он кадавра, чтобы охранял богатства.
Насколько было известно, одарённый пытался создать не просто кадавра, а ещё и сделать из того подобие артефакта. Чтобы он сам поддерживал себя в работоспособном состоянии и мог принимать какие-то простые решения. То есть сделал то, что было запрещено. И не просто так запрещено, как позже и выяснилось.
Нельзя использовать живых существ для создания артефактов. Закон, известный каждому. Потому что последствия могут быть самыми непредсказуемыми, а не потому что это неэтично.
Но, как и многие люди, достигшие успеха в своей сфере, тот артефактор решил, что законы ему не писаны. Что он умнее всех, кто был до него, короче говоря.
— Когда какой-нибудь умник начинает говорить, что все остальные дураки, сам становится дураком, — сказал мне учитель, когда рассказывал эту легенду.
Артефактор добился успеха в создании существа. Получилось оно страшным и с одним побочным эффектом, вскрылся который позже. Со временем кадавр перестал подпускать вообще кого-либо к сокровищам. Наделенный способностью получать силу извне, он наращивал мощь, пока не стал непобедимым. И чуть не прибил хозяина.
Мало того, сумел сам создавать простейших химер, но в огромном количестве.
Маг тот погиб, но не от руки кадавра, а при проведении очередного безумного эксперимента. Создавал другого кадавра, чтобы он одолел первого. Но творение артефактора было живо, если можно так сказать. И постепенно расширяло зону влияния.
Спохватились нескоро. Жили тогда обособленно, к тому же артефактор выбрал отдалённые и дикие места, чтобы ему никто не мешал. В общем, к тому моменту, когда масштабность происходящего стала угрожающей, кадавр стал практически бессмертным. Сложная схема, вложенная в него создателем, позволила буквально вытаскивать силу отовсюду, а значит, и восстанавливаться с невероятной скоростью.
После нескольких неудачных попыток собрались вместе великие маги тех времен. И сообща удалось одолеть кадавра.
А чтобы люди не знали, на что способен дар артефакторики, скрыли всё и придумали сказку. Побоялись, что редких магов сразу же будут истреблять на всякий случай.
Уж не знаю, сколько правды в том предании, но говорят, что где-то есть огромная пещера. Вся из золота, сплавившегося с камнем после той битвы. И металл тот в себе таит отголоски силы. Засыпанная несколькими метрами земли, ждёт пещера того, кто придёт забрать как магию, так и сокровища.
Скорее всего, превратилось побоище в место силы. Некротической.
Но маги хорошо замаскировали все следы. А Кощея, как назвали того кадавра, превратили в мораль. Что чахнуть над златом — ни к чему хорошему не приводит. Как и вообще над всякими богатствами, в том числе и знаниями.
Артефакторам же эта история преподносилась в другом ключе. Когда-то, по крайней мере.
— А вы преподавать не думали? — неожиданно вспомнил я про академию и своё желание привести туда как можно больше толковых людей.
— Право, граф, — помотал головой адмирал. — Ну на кого я оставлю тут всё? У меня маяк, огород, козы… Ресторан, в конце концов. Меня уже в морскую академию зазывали. Да до сих пор зовут, исправно два раза в год являются, — хохотнул он. — Скучно это к тому же, ей-богу.
Вспомнил я и о том, что уже раздумывал на эту тему. Хотел отправлять к нему студентов на практику, талантливый человек мог их многому научить. Теперь лишь уверился в этой идее. Да и помощь адмиралу не помешает.
Записав себе это в телефон, в список академических дел, я ещё раз поблагодарил Григория Ивановича за гостеприимство, и уехал с гостинцами. Без пары ведёр свежего улова уйти не получилось. Ну да мой тигр таким гостинцам только рад будет, несмотря на то, что кормили его знатно.
Но отправился я не домой, а к воротам шлюза.
На небольшой смотровой площадке рядом с главным входом в гавань никого не было. Я подошёл к самому краю и обратил взор к столице, переливающейся от огненного солнечного света.
Закат превращал город в волшебную россыпь драгоценных камней, которая ослепляла. Гудели суда, спешащие зайти в порт до темноты. Носились и громко кричали чайки.
За скалистый обрыв цеплялась какая-то трава, и я задумчиво разглядывал её, прикидывая дальнейший план.
Мне нужно было растение — необычное, редкое и нуждающееся в помощи. Тогда ранг природы я возьму быстро. Не самый сложный аспект для развития, если подобрать подходящий объект.
— В Великой пустыне цветок удивительный есть, — после предупреждающего гула пропел джинн, появляясь рядом.
Элементаль тоже устремил взгляд на город, горящий в закатном солнце. Я привычно ждал, когда он продолжит. Что пустыни никогда не бывают безжизненными, как кажется на первый взгляд, я знал. Но цветок? Это было интересно.
— Пустынная роза, — повернулся Хакан ко мне и уставился своими огненными глазами. — Цветёт она лишь миг, в последних лучах уходящего за горизонт светила. Средь камня рождается она и умирает. Средь камня и песка.
Красиво, ничего не скажешь. Но я сразу же уловил проблему — в мире джиннов не было видно того самого светила, то есть солнца. Великая буря скрыла его.
— Давно уж не видели её, — вздохнул джинн, подтверждая мои мысли.
Отправиться в другой мир, найти иномирный древний артефакт, обезвредить его и очистить небосвод над пустыней, чтобы отыскать диковинную розу? Достойная цель, но столько времени у меня не было. Да и сложновато для задачи получить начальный ранг…
— Когда-нибудь её увидят вновь, — пообещал я элементалю.
Когда-нибудь я действительно вернусь туда, чтобы понять, что же произошло с миром. И кто это сделал.
— Я знаю, — внезапно очень уверенно сказал Хакан, бросил на меня странный взгляд и исчез.
Поговорить бы с ним обстоятельно, про его мир, «вождя вождей» и все прочие смутные намёки. Вот только я знал — придёт время и джинн сам всё расскажет. Вытаскивать из него что-то было бесполезно. Раз уж тайны эти столько ждали, подождут ещё немного.
Я вернулся к мыслям о более доступных вариантах. Начиная с самых банальных.
Вырастить пальмовую рощу — не вариант. Простая задача, да и считалось неприличным держать такую явную экзотику. К тому же в том же Ботаническом саду пальм было полно…
Ботанический сад!
Чёрт, а ведь на Аптекарском острове было одно растение, отвечающее всем моим запросам. Редкое и требующее поддержки.
Нефритовая лоза, ради которой изначально создавалась роза ветров. Цветы которой могли помочь с даром универсала. Очень интересная штука.
— Вот мы и встретимся снова, — улыбнулся я городу, довольно хлопнул в ладоши и вернулся к машине.
А там и саженец можно будет взять, чтобы изучить загадочное растение получше. Будет справедливо, если я помогу лозе вырасти и окрепнуть, а взамен возьму лишь веточку. К тому же — надо понять, как именно она помогает с даром.
До острова я добрался ровно в тот момент, когда в окнах домов ярко сверкнул последний луч солнца и всё стало погружаться в сумерки. Фонари уютно горели вдоль набережной, где я остановился. К главным воротам подъезжать я не стал — встал на другой стороне реки.
Всё же проникновение будет не совсем в рамках закона. Ни к чему оставлять лишние следы.
Хотя вредить я не хотел, а наоборот — помочь, но поди объясни это бдительным стражам. Собственно, я занял наблюдательную позицию издалека, чтобы понять — сколько в данный момент охраны.
Кроны высоких деревьев, надежно скрывающие сад от окружающих домов, мне ничуть не мешали. Я обратился напрямую к своему артефакту. Он управлял климатом, но имел одну полезную особенность. Чтобы чем-то управлять, нужно знать чем. Оттого роза ветров могла дать мне полную картину происходящего на острове.
Ведь даже один человек мог повлиять на окружающую среду. А значит в этом месте нужно скорректировать температуру, влажность и передать эти данные по всей сети, чтобы нигде не случилось перекоса по энергии.
Я вышел к реке, облокотился на кованые перила набережной и усмехнулся.
Всё же из дельного артефактора получился бы идеальный преступник. практически неуловимый. Зная основы защитных плетений и такие вот особенности строения схем, можно проникнуть куда угодно.
Вот только интерес? Это, пожалуй, и делало магов нашего аспекта неопасными. Ну не интересно нам было заниматься подобным. Если то не требовалось для работы. Но не для наживы же.
Я неторопливо изучал Аптекарский остров через артефакт.
Охрану, безусловно, оставили. Но как по мне — маловато. Всего два теневика и два стихийника в качестве грубой боевой силы. И один природник, но тот был скорее из местных. Служители сада частенько задерживались на работе. Это я узнал, пока занимался артефактом на крыше оранжереи. Вероятно, это был мастер Дуболом. Кто ещё, как не хранитель сада, будет засиживаться до ночи.
Пока я отслеживал перемещения магов, чтобы понять их график, я вспомнил о Павловой.
Девушка избегала визитов к нам. И, если Тимофея я успокоил на какое-то, то с природницей следовало поговорить. Сумбур, творящейся в этой романтичной голове, мог помешать принять разумное решение. Ещё вздумает жертвенно уехать из города, ищи её потом. Рыжий героически бросится следом и потом ищи их обоих…
Возможно, стоило начать с беседы с князем. С ним, как мне казалось, было проще договориться. Шишкин-Вронский явно жаждал вернуть дочь. А значит, и общественные условности будут иметь не столь сильное влияние.
Почти всегда можно договориться. Зная, что каждому человеку что-то нужно, это вопрос грамотных переговоров.