цент даже в 1979 году был всего 14,9 %; сегодня, после распада СССР и череды этнических войн, он еще понизился. При этом надо помнить один из важных законов демографии: живущие дисперсно мигранты вступают в смешанные браки в среднем в три раза чаще, чем крупные коренные этносы. Значит, у русских процент смешанных браков сегодня гораздо меньше. Но успокаиваться рано — не все еще понимают их опасность.
Лучше, если бы смешанных браков у нас не было совсем. Наш народ пока еще настолько многочислен, генетически богат и разнообразен, что угроза вырождения от якобы родственных браков, которой нас пугают те же евреи, — смехотворно мала. А вот угроза размывания, потери национальных особенностей, традиций, угроза внутрисемейных трений на почве национальных различий, угроза внутреннего раздвоения детей, попадающих в конфликтную ситуацию (например, в армяно-азербайджанском, грузино-абхазском, осетино-ингушском, башкирско-калмыцком, якутско-эвенкском, русско-еврейском, русско-чеченском и т. д. браке), реальны и очень велики. Чем больше у нас смешанных браков, тем слабее наша нация. Мы теряем больше, чем приобретаем через родственные связи с другими народами.
Я сказал бы и крепче. Поскольку незримая битва народов не прекращается ни на миг, человек, вступающий в смешанный брак, подобен тому, кто на войне открывает ворота неприятелю. Сегодняшняя Европа являет собой суммарный образ именно такого человека, предателя своей расы. Про Америку я и не говорю — она всегда была таковой, а теперь пытается свои проблемы переложить на наши плечи.
Все Русские независимо от места жительства должны получать российское гражданство по первому требованию, подкрепленному документальным доказательством национальной принадлежности. Русские репатрианты из любой страны не должны рассматриваться как мигранты.
Со Всеми государствами ближнего зарубежья, кроме единственно Белоруссии, должен быть немедленно введен визовой режим. Гражданам всех иных стран, кроме лиц русской или белорусской национальности, едущим в Россию, в том числе через Белоруссию, следует запрашивать российскую визу на общих основаниях.
Ни в коем случае нельзя решать вопросы, касающиеся народонаселения, его количественного и качественного состава, каким-либо референдумом. Жесткое волевое решение компетентных лиц — вот все, что возможно в таком деле. Иначе дешевый прагматизм, желание сиюминутной выгоды, имперский психокомплекс и всеобщая душевная расхристанность, всетерпимость и треклятая жалостливость русского человека вынесут ему самому окончательный приговор. Смертный, разумеется.
«Ничего страшного, — думали американцы, принимая решения о расширении квот для цветных. — Мы с ними давно живем вместе и знаем, как с ними обращаться». В дни принятия рокового закона 1965 года преобладала «прагматическая» точка зрения: если иммигрант «полезный» — пусть въезжает. По данным института Гэллапа 71 % опрошенных считал тогда, что главное при решении о допуске — это специальность иммигранта, а 50 % полагали страну его происхождения неважным обстоятельством.
«Ничего страшного, — думали европейцы начала века, глядя на США. — Вот ведь у них живет высокий процент цветных — и ничего!» И сдуру попались на эту удочку.
Русский человек, воспитанный в веках Империей и Советами в духе интернационализма, попадется на ту же удочку тем более.
Иммигранта легко впустить, но нелегко потом выставить. Спохватились со временем и европейцы, и американцы. Но поздно.
Необходимо немедленно выйти из всех международных соглашений, регулирующих вопросы миграции. И никогда в таковые больше не вступать. Вопросы миграционной политики носят исключительно внутренний характер и не могут регулироваться извне. Это наше — и только наше дело, кого впускать в нашу страну, в наш дом, с кем нам жить в одном доме.
Следует немедленно пересмотреть также принятые ельцинским режимом под давлением еврейского лобби законы о гражданстве и о въезде-выезде. Закон об отношении к соотечественникам, объявляющий таковыми всех граждан бывшего СССР, должен быть отменен в этой части. Нам надо думать вовсе не о том, как вернуть в нашу страну все народы, в ней некогда находившиеся, а наоборот: о том, как избавиться от их осколков, застрявших в России с 1917 года, от мигрантов, безразлично в каком поколении.
Мигранты, прибывшие в Россию незаконно (незаконные мигранты) должны, соответственно, быть объявлены вне закона. Неважно, цветные они или нет. Что бы с ними кто ни сделал, никто не должен нести никакой ответственности за их жизнь и собственность.
Незаконные мигранты должны иметь только одно право: выбирать между депортацией за свой счет или трудовыми лагерями. Хочешь жить в России? Трудись на благо ее жителей — и живи. Восстанавливай, к примеру, наши позиции на Крайнем Севере, работай на лесоповале, на рудниках и шахтах… Такой подход молниеносно и повсеместно решит проблему жилищного кризиса и кризиса трудоустройства. Русские люди вздохнут свободно и скажут большое спасибо властям.
Построение русского национального государства не только политически необходимо, но и экономически возможно. Даже если весь мир будет против этого. Следует знать и помнить: Россия — самодостаточная страна, одна из очень немногих. Это целый мир, в котором есть все. У России, помимо людей, есть основные ресурсы, необходимые для выживания в новом столетии: сельскохозяйственные угодья; полезные ископаемые, в том числе энергоресурсы; ядерное вооружение; интеллект.
Сельскохозяйственные угодья имеют важное стратегическое значение: это защита нашей продовольственной безопасности, залог внешней независимости. Сегодня этот ресурс используется неэффективно, но это не значит, что так было и будет всегда.
Природные ресурсы, по нашему (моему и моих единомышленников) убеждению должны быть полностью национализированы. Их экспорт может осуществляться только по остаточному принципу после насыщения потребностей внутреннего рынка. А сами потребности должны формироваться по квотам, исходя из утвержденных на высшем государственном уровне приоритетов развития. Весь доход от продажи природных ресурсов на международном рынке — основа бюджета, за счет которой должно происходить национальное и государственное строительство.
Почему ядерное вооружение — жизненно важная необходимость для национального государства? Жизнь любой ценой — тезис спорный. Если Устав вооруженных сил Израиля предписывает солдату безусловно предпочесть плен гибели, то для японского офицера такая постановка вопроса просто невозможна: самурай всегда и так же безусловно предпочтет самоубийство утрате чести. «Ядерная война — самоубийство, — говорят нам, допустим, евреи (владеющие, между прочим, собственным израильским атомным вооружением), — и потому недопустима ни при каких обстоятельствах. Значит — и ядерное оружие ни к чему». Это неправда. Во-первых, это зависит от того, воюешь ли ты с ядерной державой. Американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки — и не только не получили ядерного возмездия, но еще имеют наглость на глазах японцев и всего мира выступать в роли благодетелей и защитников Японии. Во-вторых, угроза самоубийством — это еще не само самоубийство; она действует весьма расхолаживающе на противника, когда он понимает, что самоубийство будет вынужденно обоюдным. В-третьих, альтернатива ядерной катастрофе может быть еще хуже: например — более медленная, но позорная и мучительная гибель нации; оккупация жестоким, безжалостным противником, применение им биологического оружия массового поражения; угроза утраты жизненно важных ресурсов или вытеснения нации в непригодные для жилья места; и др.
Без ядерного оружия невозможно противостоять некоторым вполне реальным вызовам будущего, предположим — вооруженной экспансии обычных армий, но многократно превосходящих по численности нашу, все более сокращающуюся. Или, что, может быть, еще страшнее (и вместе с тем реальнее), одновременному переходу через нашу границу миллионов невооруженных людей азиатского или африканского происхождения, мигрирующих лавиной, подобно леммингам. Или шантажу подобным переходом со стороны перенаселенных государств Востока или Юга…
Что может дать интеллект нации? Почему я считаю этот ресурс даже более важным, чем полезные ископаемые? Треть всех изобретений, зарегистрированных в ХХ веке, создана в СССР и России либо за рубежом учеными русского происхождения. Если многие крупные нации представлены в среднем 3–4 нобелевскими лауреатами, то 21 лауреат имеет русское происхождение. Среди русских изобретений — телевизоры (Владимир Зворыкин), профессиональный магнитофон и видеомагнитофон (Александр Понятов). Идея персональных компьютеров принадлежит Арсению Горохову. Оптимальная трасса полета на Луну была рассчитана Юрием Кондратюком еще в 20-е годы. Военные США воюют на вертолетах, изобретенных бывшим нашим гражданином Сикорским. И т. д. По подсчетам доктора технических наук А. Бороздина, «Россия могла бы получать огромные дивиденды за технологии, либо невостребованные ею, либо проданные впопыхах, либо украденные. Если говорить только о последних, то с начала века до 1999 года мы лишились уникальных разработок на сумму свыше 1 триллиона 878 миллиардов долларов». Здесь приведена лишь цена патентов, которых навсегда лишилась наша страна, но не упомянута так называемая упущенная коммерческая выгода.
Интеллектуальный ресурс России — это не только наша гарантия вхождения в постиндустриальное общество (то есть вообще — в завтрашний день человечества) и закрепления в нем на достойном месте. Это еще и гарантия процветания и независимости, ибо деньги, которые приносят изобретения в сегодняшнем мире, вполне сопоставимы с доходом от нефтяных и газовых месторождений. Уместно здесь сказать, что уже сегодня доход США от торговли патентами и лицензиями в 2,3 раза выше, чем от торговли товарами, и эта пропорция растет.