– Отлично прошла бы. В конце концов, я просто предлог, который подтолкнул тебя к действию.
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но я бы назвала это вдохновением. Ты вдохновил меня.
Он закатывает глаза.
– Замолчи. Я серьезно. – Кое-что о Купере: он совсем не умеет принимать комплименты. Это одно из его наиболее очаровательных качеств. – Ты никого и ничего не боишься. У тебя свои правила. Да будут все остальные прокляты и все такое.
– Это легко, когда у тебя ни черта нет.
– Ты поверил в меня, – говорю я. – Ты единственный, кто когда-либо верил в меня, Купер. Это много для меня значит. Я никогда этого не забуду.
Но даже пока я наслаждаюсь вновь обретенной независимостью, я не настолько наивна, чтобы поверить, будто мои родители примут мое решение отступить. Они найдут способ причинить боль. Никто не переходит дорогу моему отцу безнаказанно. Так что последствия этой внезапной вспышки неповиновения определенно будут. Вопрос только в том, насколько плохими они будут.
Последствия моих действий не заставляют себя долго ждать. Через шесть дней после того, как я все бросила, я получаю письмо от декана. Оно короткое и лаконичное. Вежливое «тащите сюда свою задницу».
Я опаздываю на встречу на несколько минут, и секретарь ведет меня в кабинет, отделанный вишневым деревом.
– Декан занят другими делами и будет здесь через минуту. Не хотите ли немного воды?
Наверняка мои родители сделали несколько звонков, надеясь, что нейтральная третья сторона сможет убедить меня от их имени, дабы я не бросала колледж. Хотя, насколько я понимаю, все, что осталось, это формальности при оформлении документов. Безусловно, я чуть продвинулась в том, что называется «уходом» из Гарнета. Занимаясь отелем и своими сайтами, я, как говорится, прогуливала.
– Извините за задержку. – В комнату входит декан Фрайтаг, миниатюрная женщина, чья кожа буквально прилипает к костям. Запыхавшись, она обходит свой стол, стряхивая влагу со своих светлых волос до плеч, поправляет жакет клюквенного костюма и стягивает с шеи шелковый шарф. – Снаружи жарче, чем в дьявольском котле.
Декан включает небольшой настольный вентилятор и направляет его на себя, на мгновение нежась на ветерке, прежде чем снова обратить на меня внимание.
– А теперь, мисс Кэбот. – Ее поведение меняется. – Я так понимаю, что за последнюю неделю вы не посетили ни одного занятия.
– Нет, мэм. Я пришла к решению отказаться от учебы в этом семестре.
– Оу? Насколько я помню, вы уже откладывали свой первый год обучения на двенадцать месяцев. – Тонкая, словно нарисованная карандашом, бровь чуть приподнимается. – Что же такого срочного происходит в вашей жизни, что образование должно подождать?
Что-то в ее дружеском настрое меня нервирует. Как будто я рискую вот-вот угодить в ловушку.
– На самом деле, я полностью отказываюсь от учебы в Гарнете. Я не вернусь в следующем семестре.
Несколько секунд она бесстрастно смотрит на меня. Настолько долго, что я почти готова подтолкнуть ее к дальнейшему разговору. Когда декан, наконец, заговаривает, я не могу не уловить в ее голосе мстительные нотки.
– И, я полагаю, вы достаточно подумали об этом?
– Да, мэм, подумала.
Легкая «как знаешь» улыбка касается ее губ, а после она вертит мышкой, чтобы вывести компьютер из спящего режима. Она сосредотачивает на нем свое внимание, пока произносит:
– Что ж, тогда мы, безусловно, можем помочь вам с этим. Я попрошу своего секретаря заполнить необходимые формы. – Декан бросает на меня неутешительный взгляд. – Не волнуйтесь, это потребует всего пару подписей. – Щелчок мыши. – Конечно, вам нужно будет освободить общежитие в Талли-Холл в течение двадцати четырех часов после подачи уведомления в Управление студенческого жилья. – Она поражает меня профессиональной улыбкой. – Что ж – вуаля! – я только что подала заявку за вас.
Вот и она. Подстава.
Большое «пошла ты» от папочки.
Она, конечно, права. Мне нельзя жить в общежитии, если я не являюсь студентом. Незначительная деталь, которая, кажется, ускользнула из моей памяти. Без сомнения, мои родители провели последнюю неделю, ожидая, пока я приползу домой в поисках ночлега.
– Что-нибудь еще? – Декан ухмыляется мне, будто я что-то ей сделала. Прямо-таки личное оскорбление.
Я и секунды не трачу на сожаления о сделанном. К лучшему или худшему, но я ухожу.
– Нет, мэм. – Я сладко улыбаюсь и встаю. – Уже ухожу.
Через час я в своей комнате в общежитии, собираю вещи в коробки. Чуть больше трех месяцев. Вот сколько продлилось мое обучение, и все же… я ничуть не жалею о том, что покончила с этим.
Я стягиваю одежду с вешалок, когда слышу звук входящего сообщения. Я хватаю телефон со своего стола. Это сообщение от Кейт, которую я не видела несколько недель. Я пару раз предлагала ей встретиться – мне не хотелось быть одной из тех девушек, которые бросают своих друзей, едва начав встречаться с новым парнем, – но она была занята репетициями с какой-то группой, к которой присоединилась в прошлом месяце. Она играет на бас-гитаре, кажется.
Кейт: Привет, крошка! Итак, срочное предупреждение – я говорила со своей сестрой по телефону не так давно, и всплыло твое имя. Мэл говорит, мол, твой бывший расспрашивает всех вокруг, пытаясь выяснить, с кем ты встречаешься. Кажется, кто-то видел тебя с каким-то местным парнем?
Я выругиваюсь вслух. Чертов Эван. Так и знала, что та ночь сулила мне неприятности.
Я: М-да. Класс.
Кейт: Ага. Престон весь на взводе. Ты предупреждена.
Я: Спасибо, что сказала.
Кейт: Нет проблем. Кстати, наше первое выступление в следующую пятницу, открытый микрофон в «Рип Тайд». Приходи!
Я: Напиши мне детали!
Прежде чем я успеваю вернуться к упаковке вещей, мой телефон снова вибрирует в руке. Помяни черта. Престон. И он явно недоволен.
Престон: Ты бросила Гарнет? Какого хрена с тобой творится, Маккензи? Почему ты выбрасываешь свою жизнь в помойку?
Челюсть сжимается. Я так устала от всего этого надменного дерьма. Осуждение, покровительственная манера, с которой он обращается ко мне, и то, как он ведет себя – будто я неспособна жить собственной жизнью.
Я: Чисто из любопытства – ты сам за мной следишь или платишь другим?
Престон: Твой отец мне звонил. Он думает, ты спятила.
Я: Мне плевать, что он думает.
Я: И плевать, что думаешь ты.
Я: Прекрати мне писать.
Увидев, что он продолжает печатать, я перевожу телефон в режим «Не беспокоить». Пока что я не могу заблокировать его номер. Из уважения к нашей истории, наверное. Но, чувствую, что скоро придется.
К тому моменту, как Бонни возвращается в общежитие после занятий, я уже все упаковала. Соседка замирает в дверях, уставившись на гору коробок, выстроившихся возле стены.
– Ты пускаешься в бега? – Она бросает свой рюкзак и берет воду из мини-холодильника, но дверцу не закрывает – так и стоит, охлаждая ноги.
– Меня выгнали, – отвечаю я, пожимая плечами. – Это должно было случиться.
– Ну и дерьмо. – Она закрывает холодильник ногой. – Думаешь, мне позволят единоличное владение комнатой?
Я улыбаюсь ей. Бонни не особенно сентиментальная девушка, но я знаю, что ей не все равно.
– Я тоже буду по тебе скучать.
– Что ты собираешься делать со всеми своими вещами? – Она кивает в сторону ящиков и выдает хищную улыбку. – Я полагаю, мы можем попросить твоего обманщика-бывшего одолжить его «Порше»?
Я хихикаю.
– Я уверена, все пройдет отлично. – Направляясь к своей бывшей спальне, я достаю из кармана телефон. – Все в порядке, я знаю кое-кого с грузовиком. Проверю, сможет ли он приехать за мной.
– О-о-о, это тот горожанин с волшебным членом?
– Может быть. – Смеясь, я захожу в спальню, чтобы позвонить.
– Эй, детка. Как дела? – Грубый голос Купера щекочет мне ухо, и у меня по спине бегут мурашки. Он даже звучит сексуально.
– Привет. Так, у меня к тебе большая просьба.
– Валяй. – Стук молотков и жужжание пил на заднем плане исчезают, как будто он отходит от своей рабочей площадки.
– Мне нужно освободить комнату в общежитии. Вообще, меня выгнали. Кажется, мне не позволено жить здесь, раз уж я больше не студентка.
– Ты же понимаешь, что их требования вполне резонны?
– Они дали мне двадцать четыре часа, – спорю я. – Как это может быть резонным?
Он усмехается.
– Нужна помощь со сборами?
– Нет, но я надеялась, что ты сможешь забрать меня после работы. Я хотела сложить коробки в твой грузовик. Буду хранить их на складе, пока не найду квартиру в городе. – Я колеблюсь. – И, эм, мне нужно место, где я могла бы перекантоваться, пока не подыщу что-то более постоянное. Если это не слишком, конечно.
Само собой, это слишком. Мы только начали встречаться. Съезжаться, – даже если это временно, – серьезная просьба. Да, мы с Эваном наладили отношения, что значительно упростит возможное напряжение, однако они не подписывались на третьего жильца в своем доме.
– Хотя знаешь, – выпаливаю я, когда он уже начинает отвечать, – я сниму номер в отеле. Так намного логичнее.
О чем я вообще думала? Это была глупая затея. Как я могла подумать, будто мой первый вариант – это ворваться в дом Купера, словно я знаю его дольше, чем несколько месяцев? Это безумие.
– На северной стороне пляжа есть отель. Думаю, плата за жилье…
– Мак?
– Да?
– Заткнись.
Я закусываю губу, чтобы не засмеяться.
– Грубиян.
– Ты не останешься в каком-то захолустном мотеле на северной стороне. Ты останешься у меня. Точка.
– Ты уверен? Я не обдумала это как следует перед тем, как позвонить, я просто…
– Я заканчиваю в шесть. После этого заберу тебя из кампуса.
Комок эмоций застревает у меня в горле.
– Спасибо. Я, эм… черт, Купер, я правда ценю это.