– Резонно, – заметил я. – Потом она связалась со мной, запросила тысячу рублей за сведения, но решила, что с вас сдерет больше.
– Да, – подтвердила Яна. – Лучше бы она довольствовалась вашими. Денис заткнул ей рот.
– А потом подставили меня, – поддакнул я.
Она погрозила мне пальцем:
– Но я же вытащила вас. Мне нужно было как-то унять ваш пыл.
– Как вы договаривались с Мазуровым? У него наметанный глаз, и он заметил бы подмену.
В ее лице не дрогнул ни один мускул:
– Мы созвонились, я изложила просьбу, а Денис подвез гонорар. Потом я поняла, как прокололась с Дамасковым, но сделанного уже не воротишь.
– Еще была Тюльпан, – подсказал я.
– Эта дура появилась откуда ни возьмись. Я пыталась посадить ее раньше, но безуспешно. Представляете, эта тварь позвонила мне и сказала:
– Здравствуй, я твоя несостоявшаяся мать. Гони десять тысяч, и никто не узнает, что ты прихлопнула папашу. Сначала я думала, она блефует, потом поняла: девка пролезла в загородный дом, чтобы украсть драгоценности, и видела, как я поднимаюсь в кабинет Борзова. Естественно, тогда она не поняла, кто перед ней, решив вопрос в мою пользу: убийца Тимура Васильевича – его собственная дочурка. Пришлось заткнуть и ее.
– Я находился рядом с домом несчастной, когда некто подъехал ее убивать, – пришлось мне сознаться. Это уже не имело значения. – Что это за здоровенный парень – убийца татарки?
Она лениво улыбнулась:
– Один из киллеров, знакомствами с которыми славился Борзов. Он сам из криминала, так что этого добра всегда хватало. Кстати, он же лишил жизни и Елену Савину. Киллеры хороши тем, что не сдадут. Денис разобрался с ее соседкой – проституткой и обчистил ваши карманы. Мы торопились. Деньги из сейфа Борзова, взломанного нами, таяли.
– А чей это «Опель», на котором меня преследовали?
– Старая колымага Дениса, – ответила Рыбина. – Правда, мы дали его киллеру, чтобы сбить с толку ментов, если они начнут проверять.
Я ничего не понимал в ее логике.
– Вы самые настоящие серийные убийцы!
Денис осклабился:
– Почему же мы не поубивали охранников?
– Вы постоянно появлялись перед ними в закрытых платьях и темных очках, как явились мне в первую нашу встречу, – пояснил я. – Думаю, еще и щедро подбрасывали денежки. И они молчали.
Она опустила голову.
– Так и было.
– А потом подошла очередь Рахманова. – Я сделал ударение на фамилии. – И здесь ваша самая большая ошибка. Вы должны были сделать его своим союзником: вернуть долг, продать бизнес Борзова, а потом уехать подальше из этих мест.
– Я предлагал ей, – встрепенулся Денис. Яна холодно посмотрела на нас обоих:
– Эта сволочь заслуживала смерти. Я давно вынесла приговор и привела его в исполнение.
Настала моя очередь хоть чему-то удивиться:
– А он чем перед вами провинился?
Она нервно сглотнула:
– Когда-то Валентина Петровна сказала моей приемной матери Бабичевой, что мои биологические родители никогда в жизни не будут предъявлять на меня права. Евдокия Артемьевна спросила:
– Почему?
И директор ей ответила:
– Потому что они мертвы. А вообще семья из Юрска. Но будьте уверены, у малышки не осталось родственников. – Яна перевела дыхание. – Когда я моталась в Юрск, я все узнала. В смерти моих отца и матери виновна банда Борзова и Рахманова. Если вы собирали о них материал, то должны помнить о случае в шашлычной.
Я помнил. Это кровавое преступление потрясло маленький городок. Отморозки преступной группировки Борзова и Рахманова выживали из Юрска лиц кавказской национальности и устроили налет на шашлычную, принадлежавшую какому-то Мамедову. То, что они учинили, мы видели в самых кровавых боевиках. Трое в черных масках, вооруженные автоматами, изрешетили фургон, персонал, ворвались в кабинет хозяина и превратили его в кровавое месиво. Не знаю, кто заслуживал такой участи. Но уж точно не горожане, которые полюбили это заведение за прекрасную восточную кухню и часто наведывались туда пообедать и поужинать. Озверевшая банда никого не щадила. Мирные жители тоже полегли на поле сражения. Местный журналист красочно описал трупы и лужи крови, которую лакали бродячие псы. Пока память услужливо предоставляла мне материал, Яна наблюдала за моим лицом.
– Вижу. Вспомнили, – сказала она удовлетворенно. – В тот вечер мои родители, оставив меня с соседкой, тоже имевшей грудного ребенка, посетили пресловутую шашлычную. – Девушка вдруг сжалась и всхлипнула. – И остались лежать на асфальте. Это я знаю точно. А еще мне известно, что одним из стрелявших был Рахманов, страшно любивший попалить, как он сам выражался.
– Как же вам удалось заманить его в ловушку? – поинтересовался я. Рыбина горько усмехнулась:
– Больше всего он любил деньги. Я позвонила ему от имени Ани и сказала:
– На меня наседают другие кредиторы, а я хочу сначала рассчитаться с тобой, дорогой дядя Рустам (это она его так называла). Сейчас один из них звонил, угрожал мне расправой и требовал денег. Через двадцать минут он будет в загородном доме. Защити – и получишь вдвое больше. Естественно, он примчался.
– Но никого не увидел, – вставил я.
– Но поверил. – Яна смахнула набежавшие слезы. Я видел, как менялось выражение ее лица: оно превращалось в жестокую, холодную маску убийцы. – Потом я попросила показать оружие: якобы мне надо было знать, действительно ли он вооружен. Дурак не подозревал меня в хитрости.
– И не замечал, что перед ним не Анна, – подсказал я.
Она покачала головой:
– Заметил. Но поздно. Прибыв в дом, он спросил, зачем мне эта маскировка. Я пояснила: хотела выбраться незамеченной, если бы он опоздал, а тот, другой, явился раньше. Тогда он сунул пистолет мне под нос и миролюбиво сказал:
– Давай деньги. Я знаю, в сейфе приятеля круглая сумма на черный день.
Я схватила оружие за ствол, и между нами началась борьба. Очки и косынка слетели на пол. От удивления он закашлялся:
– Кто ты, девка? Ты же не Анька?
Его растерянность сыграла мне на руку. Я выхватила оружие и выстрелила. Он упал. Вот и вся история.
– Потом вы позвонили мне, – продолжил я. – И попросили помочь.
– А что мне оставалось делать?
– Вы все равно были обречены, – встрял Денис. – Так что одним промахом больше, одним меньше.
– Я не спросила, кто сказал вам о бабочке на плече Анны? – Яна наморщила лоб.
– Мне сказала ее закадычная подруга Алина Никифорова.
– А, вот как!
– Потом пришла моя очередь. – Мы шли к концу – медленно, но верно.
– Да. – Она не возражала.
– Кирилл объявился сам? Или вы напали на его след?
Патологоанатом решил внести в диалог и свою лепту:
– Честно говоря, мы про него забыли. Он вынырнул, как Ихтиандр из недр морских, и потребовал денег. Яна сказала: деньги будут, но их надо заработать. Он согласился сделать из вас мишень.
Я развел руками:
– И вот к чему это привело.
– Потому что дуракам везет не всегда, – откликнулась Рыбина.
– А потом вы вспомнили про Мазурова. – Я и сам устал от этой череды убийств и этих двух подонков, сидящих напротив. Несмотря на красоту лица девушки, меня от нее тошнило. Если бы они меня отпустили, я бы поклялся своим здоровьем, что никогда не захочу увидеть их снова.
– Да, вспомнили про адвоката, – подтвердила Рыбина.
– Почему вдруг?
– После вашего с ним разговора он сам позвонил и поинтересовался, почему я выбрала другого, Дамаскова.
– И что вы ответили?
– Я солгала, что дала взятку в отделении и следователь пообещал закрыть дело очень быстро. Он посоветовал не звонить семейному адвокату, а довольствоваться его знакомым. Естественно, знакомому тоже пришлось дать на лапу.
– И он проглотил этот бред?
Она пожала плечами:
– Вряд ли. Борис Васильевич сразу предложил приехать к нему. – Яна усмехнулась. – Предложил – это мягко сказано. В его голосе звучала угроза. Мы сразу поняли: в нашем списке появится еще одна жертва.
– И она появилась, – съехидничал я.
– Да, она появилась, – заметила безучастно Рыбина. – Вы опоздали на несколько минут. У вас был шанс попытаться помочь ему.
Я щелкнул пальцами:
– Честно говоря, его мне не жалко. У подобных адвокатов всегда руки по локоть в крови. Уверен, его прикончил бы кто-нибудь другой. В газетах постоянно пишут: такие юристы не умирают своей смертью. Они погибают в автокатастрофах (подстроенных, разумеется) или их конторы взрывают. Вряд ли Мазуров стал бы исключением. – Повисшая пауза была зловещей. – А вот кого мне действительно жалко – вашего преданного друга Петю Должикова. Он не заслуживал подобной участи.
Яна и Денис переглянулись:
– У нас не было выхода.
Я покачал головой:
– Выход есть всегда. Когда вы вынесли ему приговор?
Девушка отвернулась к стене. Ей было неловко смотреть мне в глаза:
– Специально я об этом не думала. Все решилось само собой.
– Он видел вас с Анной?
– Один раз. Раньше я только рассказывала о ней.
Она зажмурилась. Тот солнечный день возник перед глазами. Девушки случайно встретились в городе, и Борзова подвезла Яну к остановке автобуса.
– Прощай, новая подружка! Думаю, скоро встретимся.
Анна махнула рукой и умчалась на роскошной машине. Тотчас на ее место припарковался старый красный «Опель», и знакомый голос окликнул:
– Яна!
Рыбина вздрогнула. Из автомобиля, улыбаясь и без смущения показывая остатки зубов (это в восемнадцать-то лет!), вылезала Тамара Кочетова. Естественно, этой встрече Яна не обрадовалась совсем. Что, если Аня недалеко и следит за ней? Тогда необходимо поскорее отделаться от наркоманки с обезьяньим сморщенным личиком цвета гнилого лимона и крашенными в малиновый цвет волосами, вернее, тремя волосинками. Превозмогая себя, она ответила:
– Привет, Томка!
Кочетова подмигнула:
– А ты мне совсем не рада. Конечно, теперь у тебя богачи в друзьях. С чего это она тебя катает?