«Ничего, – думала Дуся, возвращаясь из комиссионки с деньгами, – конечно, рассчитывала получить больше, но то, что дали, неплохо. Как-нибудь проживем, навряд ли мне станет хуже».
Но как Евдокия ошибалась! Прошло чуть больше года после похорон Галечки, как исчезла Валя.
Стоял последний месяц лета, Сережа был отправлен в лагерь, Валя, поработав у вдовы, поехала домой. Добралась ли она до родной квартиры или сгинула по дороге, так и осталось загадкой.
Когда утром домработница не появилась, Дуся стала набирать номер ее телефона, вдова решила, что прислуга заболела, но Валя не снимала трубку. Поначалу Евдокия не заволновалась, в конце концов, Валентина могла опоздать. К обеду насторожилась, к вечеру испугалась, на следующее утро понеслась на квартиру к домработнице. У генеральши с незапамятных времен лежали ключи от хором Вали, та принесла связку и, подав хозяйке, попросила:
– Пусть будут, вдруг чего случится.
До этого дня Евдокия никогда не пользовалась ключами и сейчас никак не могла впихнуть нужную «открывалку» в скважину. Леденея от предчувствия беды, Дуся ковыряла замок, и тут дверь сама по себе распахнулась, на пороге стоял Сережа.
– Здрассти, – удивленно воскликнул он.
– Ты дома? – заорала вдова.
– Ага, – закивал юноша, – в девять утра приехал.
– Где мама? – перебила его Евдокия.
– К вам пошла, – растерянно ответил Сережа.
– Значит, ты ее видел! – почувствовав облегчение, выдохнула вдова.
– Сегодня нет, только сейчас прибыл, даже вещи разобрать не успел.
– Тогда почему решил, что мать у меня? – снова сорвалась на крик генеральша.
– Где же ей быть? – попятился Сережа. – Всегда ровно в семь тридцать уходит.
Дуся шлепнулась на табуретку в прихожей и заголосила:
– Господи, спаси и сохрани! Что делать станем?! Верни Валю!
Сережа притащил стакан воды и забормотал:
– Чего вы переживаете! Мама небось в магазин завернула.
– Ее со вчерашнего дня нет! – простонала вдова.
Мальчик вздрогнул, потом воскликнул:
– Ногу сломала! В больнице лежит.
Евдокия схватилась за голову.
– Твоя правда! И не подумала о таком! Где телефон? Скорей, звоним в бюро несчастных случаев.
Тот, кому довелось разыскивать пропавшего родственника, представляет, через какие круги ада прошли Евдокия и Сережа. Хорошо, что на помощь им пришла Нинель, она велела плачущей без остановки Бордюг сидеть дома, а сама стала бегать по инстанциям. Валю так и не нашли, женщина словно испарилась.
– Ну кому она нужна? – твердила Дуся. – Некрасивая, немолодая, одета так себе, чисто, конечно, но бедно. Никаких драгоценностей не имела, в кошельке ерунда лежала. Разве это объект для грабителя или насильника?
– Ты не волнуйся, – отвечала Нинель, – милиция сложа руки не сидит, ищет.
Но Валя сгинула окончательно, Дуся осталась одна с Милой. А еще имелся Сережа, конечно, уже не крохотный ребенок, но и не взрослый человек, один он жить не мог, следовало, помня о доброте Вали, пригреть ее сына. И тут Дуся проявила малодушие. Ну как ей взвалить на себя еще одного нахлебника! Милу с трудом ставит на ноги, мальчика не потянуть.
На помощь снова пришла Нинель. Лучшая подруга Евдокии не имела детей. Федор, ее муж, целыми днями пропадал на работе, и генеральша поселила школьника у себя.
Дуся, испытывавшая некое неудобство из-за ситуации с парнишкой, всячески выказывала ему свою любовь, поддерживала добрыми словами, поощряла, так сказать, морально, материальную тяжесть взвалила на свои хрупкие плечи Нинель. Впрочем, Лиля, третья подруга, тоже заботилась о Сереже как могла. Правда, мальчик, которого дамы начали звать Сержем, никаких хлопот не доставлял, он блестяще окончил Строгановское училище. Наверное, у парнишки имелся талант, большинство студентов занимались с репетиторами и все равно сыпались на экзаменах, а Серж получал за все творческие конкурсы пятерки.
Уже на первом курсе юноша начал подрабатывать, хватался за любой заказ, а еще он оказался благородным человеком: закончив институт, съехал назад в квартиру, где провел детство, но Нинель, Евдокию и Лилю не бросил, до сих пор помогает старухам чем может.
– Видишь, какой Сержик замечательный, – закончила рассказ Евдокия, – ему в жизни пришлось перенести много испытаний, и жена нужна хорошая! Сумеешь сделать Сержа счастливым? Имей в виду, мы с Нинель и Лилечкой придираться станем.
– Что же он вам просто так денег не дает? – прищурилась я. – Отчего ваши драгоценности на продажу берет? Разве это красиво?
Евдокия нахмурилась.
– Мне милостыни не надо, слава богу, не нищая. У Сержа особых средств нет, и рад был бы мне вторую пенсию платить, но откуда ее взять? Впрочем, я просто так ничего не возьму. И огромное спасибо Сержу, что покупателей находит, время на меня тратит.
Я помолчала и осторожно спросила:
– Но я так поняла, что ваш золотой запас иссяк?
Евдокия кивнула.
– Увы, любой колодец имеет дно, последнее колечко сдала.
– Так откуда ожерелье?
Старушка сгорбилась.
– Некрасиво получилось. Но, пойми правильно, Мила растет, ей нужна хорошая одежда, еда, потом, девочка учится в институте, сама не зарабатывает. Вот… поэтому…
– Откуда ожерелье?
Евдокия повздыхала, поохала и наконец призналась:
– Нинель дала.
– Зачем? И как оно к ней попало?
– Ну… хорошо, расскажу, но ты, душенька, Сержу ни словечка. Нам перед ним стыдно будет, все нищета проклятая!
– Ладно, говорите.
Евдокия схватила край скатерти и, нервно заплетая бахрому в косички, начала:
– Мое золотишко исчерпалось, я приуныла и пошла к Нинель за советом.
На ум генеральше лезла всякая глупость. Может, продать большую квартиру, приобрести маленькую в спальном районе, а на полученную разницу ставить Милу на ноги? Или наняться нянькой в приличный дом?
Услыхав о планах подруги, Нинель покачала головой.
– Апартаменты – капитал, оставь их на крайний случай. В прислуги тебя никто не возьмет, возраст не тот, да и не справишься с обязанностями.
– Лифтершей сяду!
– Они гроши получают.
– В уборщицы наймусь.
– Не ерунди, – обозлилась Нинель, – найду выход!
Слегка повеселевшая Дуся поехала домой, она знала: Нинель Митрофановна сумеет придумать нечто замечательное, ведь лучшая подруга в сложной ситуации всегда приходила на помощь.
Так и вышло. Спустя неделю Нинель явилась к Бордюг и сказала:
– Серж знает, что ты все распродала?
– В общем, да, – кивнула Евдокия.
– Отнеси ему этот браслет, – велела Нинель.
– Какой красивый! – восхитилась Дуся.
– Верно, – согласилась Нинель, – жаль, не мой.
– А чей?
– Вот этого не скажу.
– Почему? – удивилась Евдокия. – Откуда он у тебя?
Нинель вытащила сигареты, закурила и, выпуская дым, сообщила:
– Серж ведь занимается продажей ювелирных изделий?
– Ну да, – подтвердила Дуся, – он мне очень помогал.
– И у него хорошая клиентура, – продолжила Нинель.
– Что ты говоришь! Значит, я не одна?
– Нет, конечно.
– Скажите, пожалуйста, – восхитилась Дуся, – экое доброе сердце у юноши!
– Доброта здесь ни при чем, – отрезала Никель, – Серж зарабатывает на комиссии.
– Это как?
– Берет колечко, продает за десять тысяч, а хозяйке отдает семь, остальное забирает себе.
– Не может быть!
– Почему? – пожала плечами Нинель.
– Это спекуляция!
– Дуся, – засмеялась подруга, – очнись, иные времена на дворе. Теперь это именуется коммерцией и весьма приветствуется. Сержу ведь жить надо.
– Он художник!
– Бог мой! Малюет никому не нужные картины.
– И скульптор!
– Еще хуже, – захихикала Нинель, – сними розовые очки. Сержик – торговец золотишком, делает он это тихо, не привлекая к себе внимания, боится нарваться на скандал, поэтому вещи на реализацию берет лишь у хороших знакомых либо по рекомендации. Думаешь, мало таких, как ты? На век Сержа хватит! Мы по бедности продаем, другие по богатству покупают.
– Он хороший мальчик!
– Конечно, никто с этим не спорит, – вздохнула Нинель, – но даже Иисус Христос, пока жил на земле, был вынужден приобретать хлеб и одежду. Если Серж станет рассчитывать лишь на свое творчество, он с голоду умрет. Неси ему браслет, скажи, желаешь получить за него тысячу долларов.
– И что?
– Украшение стоит чуть дороже, – принялась растолковывать Нинель суть операции малопонятливой подруге. – Серж вручит тебе штуку.
– Не поняла, какую штуку? – разинула рот Евдокия.
Нинель хмыкнула.
– Извини, оговорилась, доллары получишь, отдашь мне восемьсот.
– Но ты только что говорила про тысячу, – напомнила Дуся.
– Верно, двести тебе останутся, вот он, хороший заработок. Если в месяц ты три-четыре украшения пристроишь, уже здорово.
– Ничего не понимаю, – замотала головой Евдокия.
– Ох и тяжело с тобой, – укорила Нинель, – дело выеденного яйца не стоит! У меня полно знакомых, в отличие от тебя, общаюсь с самыми разными людьми, встречаются среди них некие дамочки, замужние. Получит такая фря от любовника сувенирчик и не знает, что с ним делать. Домой тащить опасно. Конечно, большинство богатых мужиков и не помнят своих подарков бабам, но попадаются чересчур внимательные. Они-то и могут спросить: «А это откуда?» И что ответить? Потом, многие люди разбогатели после долгих лет нищеты, они не забыли о лишениях и не разрешают супругам бесконтрольно тратить семейные деньги. А тем охота пошнырять по магазинам, не слыша упреков.
Нинель схватила чашку, залпом осушила ее и закончила:
– А тут я. Шалунья приносит мне браслет, дескать, купи, а я и говорю ей – пятьсот долларов. Штучка стоит почти в два раза дороже, но свиристелке никогда ее за истинную цену не сдать, вот и приходится соглашаться, пять сотен лучше, чем ничего.
Дальше – просто: несу тебе, ты отдаешь Сержу, он продает золото, и все довольны. Сержик получил профит, ты отщипнула крошку, я пылинку, дамочка имеет копеечки.