Эдмон Рудницка родился в Ницце, в семье служащего городской префектуры, его отец был из семьи украинских эмигрантов. Первоначальное образование юноши не было связано с парфюмерией, но судьба ждала его: в 1926 году мать Эдмона Рудницка устроилась на работу в Грассе, и Эдмона летом взяли в одну из лабораторий, где он смог изучать свойства натуральных и синтетических материалов, используемых в парфюмерии. Рудницка с самого начала рассматривал душистые ингредиенты со многих точек зрения, стараясь применять критерии физики, химии и органолептики – сочетания слуховых, зрительных, обонятельных, вкусовых, осязательных сигналов восприятия. Это была хорошая школа, база для будущего творчества и исследований.
Спустя год с небольшим Рудницка переехал в Париж и стал сотрудничать с парфюмерными фирмами и фабриками, работая над составлением парфюмерных баз, участвуя в продвижении духов. Параллельно он вырабатывал собственную философию сочинения композиций. В сущности, Эдмон Рудницка был самоучкой, он исповедовал особое отношение к духам как к высокому и сложному искусству, сформулировав важное: «аромат должен иметь душу». Он считал, что научиться смешивать вещества нетрудно и это не главное. Гораздо больше сил и времени уходит на умозрительное обдумывание концепции аромата.
В 30-е годы Рудницка сотрудничал с парфюмерной компанией De Laire, известной многими достижениями в области парфюмерной химии. Одно из них – знаменитый Mousse De Saxe («Саксонский мох») – парфюмерная база, которую составила химик Мария-Тереза де Лэр в конце девятнадцатого века, соединив синтетические и натуральные ингредиенты. «Вокруг» этой базы, например, были выстроены знаменитые духи Nuit de Noel Caron и Habanita Molinard, позже Chamade Guerlain. Мария-Тереза де Лэр решила создавать из натурального и синтетического сырья структуры, которые можно встроить в формулу парфюма, уже не как «кирпичик», а целый «этаж» или «крышу». Так появились парфюмерные базы – готовые смеси синтетических молекул в «обрамлении» натуральных масел. Для парфюмерных фабрик, таких как De Laire, это было важной инновацией: теперь они продавали не просто сырье, а дорогой эксклюзивный продукт, составную часть аромата, которую можно было «обыгрывать» как угодно. Это все равно что продавать не гайки для автомобилей, а моторы уникальной конструкции, которые в принципе годятся для многих марок машин.
Сотрудничая с De Laire, Эдмон Рудницка получил доступ к лучшим душистым материалам и разработкам. Он сам стал составлять новые парфюмерные базы.
Не менее значимым стало то, что Рудницка подружился с молодым Франсуа де Лэром, тогдашним коммерческим директором фирмы, интеллектуалом. Они беседовали о живописи, о музыке, о литературе, о понимании красоты и гармонии. Этот период стал очень важным для становления личности Рудницка и его будущей работы. Парфюмер читал и перечитывал философов и мыслителей – Монтеня и Монтескье, книги философов Этьена Сурьо и Анри Делакруа, стал поклонником философии Анри Бергсона, психолога и писателя, нобелевского лауреата по литературе.
В 1943 году, во время оккупации, Рудницка познакомился с Марселем Роша, модельером, продвигавшим концепцию женственной роскошной одежды. У модного дома Marcel Rochas были заказчицы и среди английских аристократок, и среди голливудских звезд. Туалеты от Марселя Роша были признаны «подлинной парижской роскошью».
Эдмон Рудницка представил Марселю Роша и его помощнику Альберу Госсе свою разработку, задуманную и выполненную исключительно по собственному вкусу, эта композиция впоследствии стала знаменитыми духами Femme Rochas. «Они были приняты без обсуждения, без малейших поправок», – вспоминал Рудницка. Духи Femme Rochas стали важными не только для парфюмера. Дело в том, что 39-летний Марсель Роша собирался жениться на юной особе по имени Нелли. Красивую девушку модельер встретил случайно в метро, и не только влюбился и сделал предложение – он решил преобразовать ее в совершенную женщину. По своему вкусу, разумеется. Девушке пришлось поменять имя («Элен» жениху нравилось больше, чем «Нелли»), отказаться от карьеры актрисы (жених ревновал), отказаться от идеи постричься коротко («тебе вообще не пойдет, малыш») и т. п. Зато она получила роскошное свадебное платье «от самого Роша» и редкостный подарок на свадьбу – духи Femme Rochas.
Невыразимую прелесть аромата Femme Rochas сравнить не с чем: с ним хочется грустить, ведь природа красоты эфемерна, и смеяться от удовольствия. Значит, иногда чудо может проявляться в материальном мире? Неуловимое, редкое счастье влюбленности, выраженное в аромате.
Душа этого аромата настолько гармонична, что угадывается в Femme даже в переделанных выпусках. Дело в том, что фирма Rochas в течение 70 лет несколько раз меняла владельцев, и парфюмер, автор аромата, не мог повлиять на то, как позже обходились с его шедевром.
Когда Эдмону Рудницка уже было за девяносто, одна журналистка восхищалась его поместьем в Кабри, видами и садом. «Неудивительно, – сказала она, – что вы создали такие ароматы! Ваш дом наполнен запахом морского бриза, а если ветер дует с юга, воздух благоухает цветущей мимозой!» Но мастер ответил, что для сочинения духов все это не имеет значения. Аромат – это абстракция, умозрительное построение, сказал он, – и иногда, чтобы придумать концепцию, можно ничего не обонять месяцами. «Например, – признался Рудницка, – Femme Rochas я создал в самое темное время оккупации, в ноябре 1943 года, в доме, где с одной стороны была свалка, а с другой – мусорный завод».
Но в той беседе парфюмер умолчал о главном: в это время он, как и Марсель Роша, был влюблен в свою будущую жену. Он встретил Терезу Дельво. Девушка окончила химический институт в Париже и проходила практику в лаборатории компании De Laire. Это был красивый роман: прогулки на велосипедах в пригород за ландышами, пламенный «Тангейзер» Вагнера во дворце Шайо – Рудницка был поклонником классической музыки. Среди подарков, которые Эдмон подарил возлюбленной, был аромат It’s You, созданный им для бренда Elizabeth Arden. Вскоре они поженились.
После освобождения Парижа, в конце 1944 года, Марсель Роша представил пленительные духи Femme во флаконе от Lalique в своем салоне на улице Матиньон. Вместе с новой коллекцией одежды. Успех был таким, что Эдмон и Тереза Рудницка на деньги, полученные за эти духи, поселились сначала под Парижем, а затем, в 1949-м, переехали в Кабри, близ Грасса. Они купили небольшую усадьбу и стали работать независимо, основав семейное предприятие Art et Parfum. Рудницка очень подружился с Марселем Роша и его сотрудниками. Для фирмы Marcel Rochas в течение десяти лет парфюмер составил композиции Chiffon (1946), Moustache (1949). Духи La Rose Rochas были представлены в знаменитом розарии под Парижем, под музыку Анри Соге.
Рудницка считал и Марселя Роша, и его ассистента по производству парфюмерии Альбера Госсе близкими друзьями, называл эту фирму своей семьей. Но в 1955 году Марселя Роша не стало. Его вдова Элен продолжала вести дела фирмы, в основном она занималась парфюмерией. Но теперь Элен желала выбирать ароматы по собственному вкусу и обратилась к другому талантливому парфюмеру – Ги Роберу, который сочинил для нее духи Madame Rochas. Сотрудничество Рудницка с этим Домом моды прекратилось.
Однако были и другие именитые заказчики. Еще в 1946 году, после великого успеха Femme Rochas, с Эдмоном Рудницка счел нужным познакомиться Серж Эфтле-Луиш, бывший директор фирмы Coty, друг детства Кристиана Диора, после войны ставший его компаньоном и возглавивший парфюмерное отделение Christian Dior. Для этой бурно развивающейся фирмы Рудницка в 1947 году составил композицию Diorama, второй аромат модного Дома после Miss Dior. Затем, по просьбе Эфтле-Луиша, который очень любил Chypre Франсуа Коти, Рудницка сочинил Eau Fraiche Dior. Парфюмер утверждал, что «из всех ароматов этот колонь имеет самые аутентичные шипровые ноты».
Однажды в 1955 году мэтр Кристиан Диор пригласил Эдмона и Терезу Рудницка на обед в свое огромное поместье Ла Коль Нуар, а после обеда Диор с ассистентами и чета Рудницка поехали к дому парфюмера в Кабри и провели вечер, прогуливаясь по саду. Пользуясь случаем, Рудницка дал Кристиану Диору попробовать композицию с ароматом ландыша, над которой работал. Кристиан Диор сказал просто: «Это будут мои следующие духи». Diorissimo были выпущены год спустя, во флаконе, эскиз которого Диор сам нарисовал. Он успел порадоваться успеху Diorissimo – ландыш был не только любимым цветком кутюрье, но и его талисманом; Диор зашивал цветы ландыша в подкладки платьев, на счастье.
Духи Diorissimo, утверждал Эдмон Рудницка, – «интеллектуальный продукт». Он смог родиться благодаря появлению новых синтетических ингредиентов парфюмерной химии. Этот аромат не является подражанием или воспроизведением природного запаха ландыша, это воссозданная ольфактивная форма, стилизация. Парфюмер стремился передать цветочную свежесть, зелень и собрал Diorissimo из элементов, не имеющих прямого отношения к аромату ландыша. Как художник-импрессионист создает «впечатление» о цветущем луге с помощью холста, масляных красок, делая мазки, не имеющие ничего общего с природой. Вблизи такая картина часто похожа на бесформенное наслоение красок, но стоит отойти – о чудо! Луг в лучах полуденного солнца! Березовая роща осенью с полянами жухлой травы между деревьями!
К сожалению, осенью 1957 года Кристиан Диор скончался от сердечного приступа во время лечения в Италии. Когда Диора провожали в последний путь, его катафалк был укрыт горой ландышей, в конце октября. Оплакивали человека, который, в сущности, в полную силу успел проработать всего десять лет…
Но сотрудничество Рудницка с модным домом Christian Dior продолжилось. По обыкновению никуда не торопясь, Эдмон Рудницка совершенствовал свои открытия и принципы составления композиции, примененные в Diorissimo. Спустя десять лет появилось новое откровение: Eau Sauvage Dior (1966), «Дикая вода». Тот случай, когда визионер, улавливая сигналы времени, создал образ, который был (или стал) нужным многим. Eau Sauvage – мужской парфюм, обжигающий свет для тех, кому плевать, что будет с их крыльями после того, когда взгляд мужчины в Eau Sauvage остановится на них. Когда герой улыбнется едва заметно или напишет в мессенджер: «Как – ты – красива! Comme tu es belle!»