овали римляне древних греков? Разве зазорно использовать в творчестве лучшие образцы прежней культуры?
Роджа Дав в некотором роде и сам похож на персонаж в стиле барокко: носит цветные пиджаки из парчи с узорами и стразами, щедро украшает себя ювелирными изделиями, в том числе, разумеется, бриллиантами. Этакий герцог Бэкингем в камзоле с алмазными пуговицами. Роджа Дав без устали восхищается и своими ароматами, и собой – в его случае это воспринимается гармонично.
Роджа Дав образованный человек, со знанием дела рассуждает об искусстве: о Русских сезонах Дягилева, о театре времен Шекспира, о социально-культурологических аспектах парфюмерии. Он создает «ольфактивные экспозиции» – выставки, где каждая комната благоухает по-своему, пишет книги по истории парфюмерии.
Роджа Дав человек воспитанный и жизнерадостный. Но когда речь заходит об упрощении формул и ухудшении качества ингредиентов в духах, не может сдержать раздражение. Он считает, что во всем виноваты огромные концерны, скупившие большие и малые фирмы (в том числе любимый Guerlain) и работающие только ради получения быстрой прибыли. Роджа Дав обличает удешевление сырья и формальное отношение к ароматическим композициям. Заоблачные цены на собственные ароматы он оправдывает тем, что составляет их из самых драгоценных из существующих парфюмерных материалов.
Русская тема в творчестве парфюмера присутствует неизменно. И не только потому, что в России есть заказчики с тонким носом, обладающие солидным кошельком, – хоть Роджа Дав не скрывает, что ему приятно такое совпадение позитивных качеств.
Он рассказывает, что в детстве, начитавшись шпионских романов Кима Филби, три года учил русский язык. Правда, ничего не помнит, кроме двух-трех фраз, – русская грамматика оказалась для него непреодолимым препятствием. «Слишком много правил и еще больше исключений. Впрочем, кажется, это характерно для русской жизни», – шутит англичанин. Но у маэстро есть ароматы по «русским мотивам» – «Олигарх» и «Каренина». Роджа Дав и русские образы трактует весьма позитивно, хоть и очень своеобразно. Олигарх для него – романтическое воплощение сильной натуры (а не человек, создающий те самые концерны, портящие качество парфюмерии). Аромат «Каренина» посвящен поезду Ницца – Москва, «который, – как воображает маэстро, – привозит с Лазурного Берега прекрасные цветы в Северную Пальмиру». Хотя очевидно, что в сознании русского читателя смысловая связка «Каренина – поезд» несколько иная и гораздо более грустная.
И все же смотреть видеоролики с выступлениями улыбчивого нарядного парфюмера – большое удовольствие. Приятно видеть успешного человека, который счастлив, занимаясь любимым делом. Всем своим видом Роджа Дав показывает, что он создает и представляет подлинную роскошь. И действительно, обоняя его ароматы, соприкасаешься с роскошью. Иногда избыточной – в парфюме в стиле барокко в булочную не пойдешь.
Оливия Джакобетти (р.1966)Чистый перфекционизм
Оливия Джакобетти отличается от многих парфюмеров тем, что не испытывает пиетета перед шедеврами предыдущего поколения, спокойно заявляя, что ей не нравятся великие шипры ХХ века – Mitsouko, Miss Dior, Fеmme. Оливия готова признать, что они красивы с профессиональной точки зрения, но полюбить их она не смогла. «Эта смесь фруктовых, анималистичных, кожаных, амбровых нот… на дубовом мхе, который и есть позвоночник любого шипра, – для меня в этих духах есть сексуальность и некая вялость одновременно. У них цвет плоти. Это словно аромат уродства – ничего нет хуже!» – восклицает она. Оливия вспоминает, что когда ее мать оставалась дома, вокруг витал уютный аромат губной помады, но когда мать собиралась пойти на вечеринку, то душилась Youth Dew Estee Lauder, и маленькая Оливия сердилась на эти духи, они олицетворяли одиночество и ее детскую покинутость.
За исключением пяти или шести знаменитых духов, которые ей нравятся, – среди них Opium, Shalimar и Jicky, – Оливия не чувствует себя в плену авторитета прошлых парфюмерных творений. Рассуждая о собственном вкусе и ароматных пристрастиях, она чаще всего упоминает слова «чистый», «светлый», «прозрачный», «тонкий». Да, многие из ее композиций можно охарактеризовать именно такими определениями.
Оливия Джакобетти родилась в семье известного фотографа и режиссера Фрэнсиса Джакобетти. Ее отец – настоящая звезда 70-х и 80-х. Джакобетти снимал для всех модных журналов, для календаря Pirelli, создал фотопортреты самых известных людей от далай-ламы до Фиделя Кастро, был режиссером эротического фильма «Эммануэль 2», сделал скандальную, потрясающе эстетичную фотосессию Сержа Гинзбура и Джейн Биркин. Не будет преувеличением сказать, что отец Оливии знал всех в «мире красоты и гламура» – в Нью-Йорке, в Лондоне и в Париже (один из его детей, сводный брат Оливии, например, сын актрисы Кароль Буке).
А самым важным в судьбе его дочери оказалось то, что Фрэнсис Джакобетти был знаком с бывшей моделью, а в начале 80-х первой женщиной, основавшей независимую парфюмерную фирму, – Анник Гуталь. Анник помогла Оливии в 17 лет устроиться ассистентом парфюмера в компанию Robertet, где на протяжении семи лет девушка постигала ремесло. Ежедневные тренировки, изучение тысяч ароматных нот и ингредиентов развили способности Оливии, помогли ей выработать собственный стиль и язык в парфюмерии, которыми она пытается выразить современность. Оливия осталась благодарна Robertet за подготовку и на протяжении всей карьеры работает только с их ингредиентами.
Но в 25 лет Джакобетти выбрала независимость, основав парфюмерную компанию Iskia, где она – единственный «нос». Первыми яркими работами Оливии Джакобетти стали композиции для L’Artisan Parfumeur. Для этой фирмы она создала аромат, который вызвал впоследствии волну подражаний. Оливия мечтала создать духи на основе аромата инжирного дерева – с запахом его коры, плодов и сочных листьев, которые растирают ладонями, укрывшись от зноя в щедрой тени смоковницы. Молодого парфюмера увлекла идея рассказать историю о том, как человек отдыхает под инжирным деревом, слушая сквозь дремоту шум моря неподалеку, жужжание насекомых, а затем он надрывает и рассматривает удивительный плод, такой загадочный, сдержанно-ароматный.
«Дерево инжира – мое любимое, оно символизирует для меня мои самые ранние летние воспоминания… Я вдохновлялась им целиком: сухую и маслянистую древесину можно почувствовать рядом с зеленым, чуть молочным ароматом листьев и нежной белесой мякоти несозревших плодов».
В этот проект мало кто верил, потому что «раньше такого не было». Но в результате упорной работы в 1994 году появились духи Premier Figuier для L’Artisan Parfumeur, и в 1996 году – Philosykos для Diptyque. Затем стали возникать многочисленные «инжирные» духи других парфюмеров. Так Оливия создала моду на аромат инжира, и заодно себе имя в отрасли.
На волне этого успеха она приняла участие в конкурсе компании Hermes на разработку нового аромата, который должен был олицетворять импозантность, роскошь и в то же время вневременную актуальность бренда. Конкурс выиграла не она, а парфюмер Морис Русель, который создал Hermes 24 Faubourg в 1995 году.
Зато одна из композиций Оливии Джакобетти поразила руководителей старинного модного дома, и в 1999-м был выпущен благородный Hiris Hermes. Эти духи – сама чистота и ясность, ирис нежный и благородный. Он не такой, как на акварелях Дюрера, где художник изобразил темно-синий цветок с потемневшими листьями. Ирис Оливии в Hiris Hermes – это «iris pallida», «ирис бледный», с лепестками бледно-голубого цвета, с листьями, чуть тронутыми ветром. Хрустальная стрела с голубоватым отливом, сочетающая стойкость и хрупкость.
Фредерик Маль на рубеже тысячелетия придумал бренд с небывалой концепцией: по предварительным, абстрактным чувственно-философским «эскизам» он стал создавать коллекцию ароматов лучших парфюмеров мира, чьи имена печатаются на этикетках рядом с названием духов. Фредерик Маль в том числе обратился с предложением о сотрудничестве к Оливии Джакобетти. Так появились духи En Passant (2001) Frederick Malle. Оливии в этих духах удалось изобразить свежий аромат белой сирени, пойманный весенним ветром. En Passant воссоздает атмосферу Парижа, который мы знаем по черно-белым фотографиям 50-х годов. Город радостный, добрый: мальчик бежит с багетом, на тротуаре играют скромно одетые, веселые маленькие девочки, на берегу Сены модель Диора позирует, ветер уносит ее шарф к реке… парень в кашне и берете страстно целует девушку. Надо всем этим праздником – аромат мирной весны, выжившего города. Формула En Passant содержит ноты белой сирени, льна, абсолю огурца, абсолю пшеницы и белый мускус. По мнению Фредерика Малля, сирень Оливии получилась чуть ли не более натуральная и живая, чем реальный цветущий куст.
Символично, что при своей устремленности в будущее Оливия Джакобетти приняла участие в возрождении старинного бренда Lubin. Созданные ею для Lubin духи Idol, хоть и называются так же, как очень старый аромат фирмы Lubin, концептуально отличаются. Это синтез ее личного опыта, впечатлений и вкусов: Оливия принципиально не занимается усовершенствованием чужих формул и композиций. Idol – это парфюм, повествующий о путешествии-приключении; так пахнет палуба корабля, пропахшего смолой, пряностями и ромом. Флакон, созданный знаменитым дизайнером Сержем Мансо, вдохновлен культурой Кении, ее масками, скульптурами, расцветкой тканей.
Работа на возрожденный Lubin для Оливии Джакобетти, несомненно, только этап, но закономерный. Потому что именно она – парфюмер, способный вернуть традиции чистое дыхание молодости. Так случилось и с ее композицией Bibliothèque («Библиотека») для модного шведского бренда Byredo. Эти духи – восприятие старой библиотеки современным человеком. Оливия снова соединяет историю и современность, смешивая аромат страниц древних фолиантов с запахом гламурных журналов, с их приклеенными внутри пробниками духов. В Bibliothèque Byredo есть что-то неопределяемое, сакральное и одновременно нарядное, почти легкомысленное.