– Кто бы это мог быть? – встала хозяйка из-за стола и направилась к воротам. Через минуту она вернулась в сопровождении немолодого мужчины в форме сотрудника милиции, видимо, того самого участкового. Звание у него было старшинское.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Я бы с новичками хотел поговорить.
– Это мы, – положив ложку, поднял я руку. – Давайте отойдем и поговорим.
– Потом поговорите. Андрей Владимирович, окрошечку будете? Вкусная окрошечка.
Пригладив тронутые сединой усы, участковый степенно кивнул и ответил:
– Благодарю, почему бы нет. Вы, Марья Авдотьевна, всегда справно готовите.
Пока шел завтрак, мы приглядывались друг к другу. Маленькие детишки, за которыми присматривали Анна, Аля и Оля, уже не обращали внимания на строгого милиционера и, быстро поев, убежали на улицу. За ними последовала Ольга, которую назначили присматривать за ними.
– Так это ваш конь у пруда пасется? – спросил участковый. До этого он расспрашивал, как мы сюда ехали. Без особых подробностей я посвятил его в это дело. Про плечо он не спрашивал, просто не знал про ранение, так как сегодня я в первый раз вышел без косынки. Немного непривычно, но вроде ходил нормально, даже слегка помассировал его. Когда поеду в наркомат, надену, а так буду стараться ходить без косынки, а то уже привычка появилась. Пора от нее избавляться.
– Да, сегодня вывел.
– Конь справный. Цыгане тут рядом стоят, как бы не увели. Были случаи, да доказать не смогли.
«Мне доказательства не нужны будут», – криво усмехнувшись, подумал я.
Сегодня рано утром, встав, я обиходил Красавца и вывел его к пруду, что находился в трехстах метрах от хозяйства, где мы ночевали. Там уже паслись два бычка. Их привязали к вбитым кольям, и они ходили, выедая правильные круги в сочной траве.
– Там старик живет, познакомились утром. Петрович, хозяин одного из бычков. Обещал присмотреть.
– Ну, если Петрович, то я спокоен, хороший и надежный мужик. Вроде поели. Документы какие сохранились, или помочь выписать новые?
– У меня почти полный комплект, но только паспорта нет. Через три дня мне исполняется шестнадцать лет, и хотелось бы получить его.
– С пропиской могут быть проблемы, хотя есть у меня на балансе одно общежитие, можно туда оформить.
– Хорошее предложение, – искренне ответил я. – Еще у моих сводных сестер, когда их эшелон разбомбили под Ровно, документы пропали вместе с вагоном. Сгорели. Я их собираюсь отвезти в Свердловск и передать родной тетке, единственному близкому родственнику. Документы лучше там восстанавливать, или можно тут?
– Лучше по приезде, когда будете устраивать в школу. До этого за них должен отвечать взрослый дее способный родственник или попечитель.
– Понятно. Еще есть одна проблема. Мы ничего, кроме города, в котором живет тетка, и ее данных не знаем. Телеграмму наугад хотим отсылать.
– Обычно посыльные, что возят телеграммы, знают всех в своем районе, так что хватит и того, что знаете, нужного человека быстро найдут… Ты, Евгений, говорил, что у тебя документы сохранились, покажи мне их.
– Сейчас схожу, – кивнул я.
Пока мы беседовали, женщины уже убрали со стола и, вымыв столешницу, оставили нас одних, чтобы не мешать. В данный момент Аля и хозяйка начали затапливать баню. Вчера ее не было, и мы легли спать пыльные, только так, для вида ополоснулись в корыте, а сегодня нас ждали постирушки и баня под вечер. Воду предполагалась натаскать мне, хотя водопровод в доме был.
Сходив за документами, я предъявил их участковому. Тот перебрал их и стал заносить некоторые данные в блокнот.
– Что с рукой-то? – мельком посмотрев на меня, спросил он. – Смотрю, бережешь руку.
– Вывихнул недавно, болит, – уклончиво ответил я.
– Бывает… Надолго тут хотите задержаться?
– Сестер, как я уже говорил, отправляю в Свердловск, хотя они этого не особо хотят, но это единственный близкий родственник, а сам останусь тут. Думаю дом купить.
– Дом? – удивленно поднял брови участковый.
Мне было понятно его удивление, поэтому пришлось пояснить:
– Мой отец подполковник РККА, он погиб незадолго до начала войны. Он хотел купить дом и копил средства. В данный момент они принадлежат мне. Надеюсь, хватит на справный дом.
– Понятно, – вернулся участковый к записям.
– Можно просьбу?
– Говори, – кивнул милиционер, не отрываясь от записей.
– Если узнаете, что кто-то продает хороший дом, подскажете? Желательно в этом районе, мне он понравился. Тихий, спокойный.
– Если узнаю, подскажу, – серьезно ответил старшина.
– Спасибо. Все это, естественно, после того как я получу паспорт, раньше искать дом бессмысленно, не на кого оформлять.
– Не волнуйся, я сообщу в паспортный стол, и там подготовят документы и бланк паспорта, все нужные записи я уже сделал. Нужно только четыре фотокарточки занести, я потом тебе дам адрес фотоателье. Недавно это правило ввели, раньше фотографий в паспортах не делали. Так что в день рождения придешь в райотдел и заберешь его.
– Спасибо еще раз.
Участковый мне понравился, было видно, что он основательный и крепкий хозяйственник, радеющий за свое дело.
Когда он ушел, я в меру своих сил помог по хозяйству. В основном воды в бак в бане натаскал, после чего, оставив женщин и дальше хлопотать, привел с луга у пруда Красавца и запряг его в повозку. Сообщив, что меня не будет несколько часов, вывел коня на поводу на улицу и, закрыв за собой ворота, поехал в центр города. Мне требовалось найти наркомат НКВД, пройти регистрацию, сообщив свой адрес, и заехать на рынок, сделать пару покупок. Первая – это велосипед, да-да, обычный велосипед. На нем куда проще мотаться по городу, чем на повозке, а вот если что перевезти, без Красавца не обойтись, это точно. Второе – это городская одежда для сестер. Но я пока цены погляжу, а уже когда будет время, съезжу с сестрами.
Шмель поехал со мной, сидя в кузове. Он положил лапы на бортик и дышал мне в спину, изредка тыкаясь мокрым носом.
За полчаса я выехал в центр города и, сориентировавшись, направился в нужную сторону. Понятное дело, спрашивать у прохожих, где это здание находится, не будешь, а вот у милиционеров можно, они-то и подсказали.
Таблички у здания не было, что нельзя тут оставлять телегу с конями, поэтому, пристроив повозку рядом с двумя черными «эмками», я привязал поводья к столбу и направился ко входу. Не центральному, естественно. Служебному.
– Вы по какому вопросу, товарищ? – спросил молоденький лейтенант-дежурный, когда я вошел в фойе и, сориентировавшись – народу в форме хватало, – подошел к его столу.
– Недавно прибыл и нахожусь в Москве на излечении, пришел отметиться. Я ранее был внештатным сотрудником в Луцком отделе, – протягивая свои документы, ответил я. Подавал все правой рукой, левая находилась в косынке.
– Хорошо. Сейчас я сообщу о вас дежурному по управлению капитану госбезопасности Стешину, он вас оформит.
Сделав несколько звонков, лейтенант внес мои данные в журнал учета и сообщил кабинет, где меня ждут. Это немного озадачило, дежурный мог просто зарегистрировать меня и отпустить, а тут сделал запись и даже адрес проживания не узнал.
Пройдя по коридору первого этажа до нужного кабинета, ловя на себе любопытные взгляды сотрудников, я постучался в нужный кабинет и после разрешения прошел внутрь.
– Ты Москаль? – прямо спросил капитан. Мне он как-то сразу не понравился – оплывающая жиром фигура, которую обтягивала форма, и маленькие, какие-то свинячьи глазки. Да и тыкать сразу начал, вон, дежурный у входа на вы обращался.
– Да, это я.
– Из Луцкого отдела?
– Да.
– Давай документы, – требовательно протянув руку, велел он.
Пожав здоровым плечом, я протянул ему документы.
– Так-так-так, – задумчиво протянул он и, не отрываясь от бумаг, спросил: – Всех там знаешь?
– Практически всех.
– А из отдельной роты?
– Не особо, работал только со взводом лейтенанта Григорьева.
– Григорьева? – поднял капитан голову, и в меня снова вперились эти маленькие злобные глазки. – Что он за человек?
– Если одной фразой, то сволочь и мразь, которому можно поручить только стариков сторожить, да и тех он изведет, – не заметив, как краснеет лицо капитана, я продолжил: – До войны его чуть под следствие не отдали, повезло, потери маленькие были, так во время войны, когда к Луцку прорвался небольшой моторизованный отряд немцев, бросил свое подразделение и на машине сбежал. Его только под Ровно поймать смогли.
– Так! – затряс бумагами капитан. – Я не понял, кто тебе оружие посмел выдать?! Они там совсем охренели несовершеннолетнему оружие выдавать?! Значит, так. Документы твои изымаются, оружие сдашь, я сейчас распоряжусь. Про сотрудничество можешь забыть. Нам не нужны подобные люди, которые бегут от врагов, спасая свою шкуру! – говоря, капитан распалялся все больше и больше, под конец, взвизгнув, громко спросил: – Все понял?!
– Понял, – стиснув челюсть, ответил я.
– Пошел вон, чтобы тебя здесь больше не видели!
– Не увидите, – тихо пообещал я, с трудом сдержавшись, чтобы не дать в морду этому капитану.
Выйдя и кабинета, я несколько секунд простоял на месте, сжимая и разжимая кулак от ненависти. Сплюнув, я тихо пробормотал себе под нос:
– Да и пошли вы. Без вас обойдусь, ублюдки зажравшиеся.
Пройдя к стойке с дежурным, я протянул бумагу, что дал капитан, при этом быстро набросав на ней несколько строк. Лейтенант пробежался по ней взглядом, удивленно поднял брови и спросил:
– Все табельное оружие при себе?
– Да, наган в кобуре, – похлопал я себя по боку. – Карабин в повозке.
– Не пропадет?
– Там Шмель сторожит.
– Ладно, сейчас вызову сержанта, он и примет все по описи. Сколько и чего там вам выдали?
– Наган с тридцатью патронами, карабин с двадцатью и амуниция. Больше нечего не выдавали.
– Ясно, – быстро заполняя несколько бланков, пробормотал дежурный.