Вот с кем бы я не хотел встретиться никогда в жизни.
Менты даже бибикают нам с завистью и проскакивают дальше по мосту.
— А вот теперь делаем ноги серьезно! — командую я Светику. — Этих точно вызвали нас искать на подкрепление.
Не лишним будет поскорее исчезнуть с патрулируемой территории, поэтому мы идем вдоль Мойки, скрываясь в тени домов и сворачиваем в первый попавшийся переулок.
На Майорова снова запрыгиваем в шестидесятый автобус и оставшееся время проводим дома, вкушая приготовленный Светланой ужин из тушеной картошки со свининой и просматривая какой-то фильм, где голая комсомолка убегает от вражеского фашистского самолета.
И картошку получше, и свинину без костей я приобрел снова по всем понятия блата. Ну, с картошкой приврал, конечно, просто зашел в родной магазин и набрал самой хорошей из имеющейся в наличии.
Опыт у меня теперь в этом делу солидный наработан, чтобы отделять хорошие корнеплоды от гнилых и некрасивых.
Потом еще два дня торговли и тренировок, тихая семейная жизнь и уже семьсот пятьдесят рублей у меня в кармане перед веселой поездкой с подружками.
Валентина начала обращать внимание на мою мелькающую мимо фигуру, но до конкретных расспросов еще не созрела. Это меня радует, отчитываться еще и ей я больше не собираюсь. Заложила меня райкому комсомола, ну и пусть у них информацию теперь узнает, а я стану изображать партизана на допросе.
За оставшееся до поездки время распродался еще на сто пятьдесят рублей, теперь шоколадок и прочего в холодильнике осталось всего на одну треть. А футболок вообще не осталось, просто реально шикарная тема подвернулась.
На самом деле успешные продажи я сразу прочувствовал, как только рассмотрел сами футболки.
Раскидал новость о продаже хорошо прокачанного и протянутого бобинника по району знакомым меломанам, цену поставил немного ниже покупной, всего за триста пятьдесят рублей. Все же какой-никакой дефицит, в магазинах не залеживается и качество звучания выдает почти отличное. Забрал у родителей документы на «Астру» вместе с чеком, если не продам за пару недель, то отнесу в комиссионку, но там придется по деньгам уступить.
Впрочем, мне не жалко, тут главное просто продать за рубли.
Тренировки идут все так же, я неплохо поднял функциональность и выносливость, теперь могу отпрыгать легко пару раундов. Остается еще десять дней до начала Спартакиады, думаю, что за это время втянусь полностью.
С Людмилой и Ирой встретились снова на вокзале, они опять приехали со своей домашней едой и винишком. Правда, теперь галантного мужчины в попутчики нам не досталось, в купе четвертой оказалась грузная и всем недовольная тетенька.
Которая отказалась присоединиться к трапезе с таким видом, будто мы предложили ей отведать яду.
Ничего, мы здорово повеселились, попробовали все домашние деликатесы и поиграли в карты, пока тетенька не взмолилась, что очень хочет спать, а мы сильно шумим.
Тогда мы продолжили играть в подкидного, но уже не разговаривая, а только обмениваясь знаками, как заговорщики, пришедшие убивать Цезаря.
Вот и утренний, весенний Таллинн, когда впереди целый день целый день шоппинга и прочих удовольствий.
После посещения булочных и размеренного чаепития с Елизаветой Максимовной, мы первым делом добрались до «Таллинского», где я с удовлетворением отметил, что те же футболки еще не распроданы или снова подвезены, поэтому оставил большой заказ прикормленным продавщицам не только на них, но и на все остальное.
Девчонки присмотрелись к ассортименту, поговорили с продавщицами и показали мне пару новых изделий — летние платья и блузки, которые однозначно будут пользоваться спросом.
— Даже не сомневайся, эти двенадцать рублей принесут минимум тридцатник, у нас такого по покрою даже близко нет, — сказала Людмилка и сама с Ирой купили себе по комплекту.
Я еще раз порадовался за очень передовую эстонскую швейную промышленность и добавил требуемое к заказу отдельной бумажкой.
За пару часов потратил в «Таллинском» примерно четыреста рублей, потом перенесли покупки на квартиру к Елизавете Максимовне и снова попили чаю.
— Теперь нам бы добраться до западной части Таллина, там у меня присмотрено с пяток магазинов. Сам я в них уже примелькался с явно нехорошей стороны, поэтому нуждаюсь в поддержке подруг. Слышите, подруги?
Подруги увлеченно обсуждают со старушкой удачные покупки и не обращают на мои слова внимания.
— Еще нам бы машину нанять. На пару часов, тогда быстро управимся от магазина к магазину. Общественным транспортом замучаемся добираться, — говорю я, когда пощелкал у них перед лицами пальцами.
— Сколько финансов выделишь? — интересуется Ира.
— Рублей пятнадцать нормально будет? — спрашиваю я более опытных девчонок.
— Ну посмотрим, — отвечают они и через пять минут начинают голосовать на более-менее оживленной трассе, ведущей в сторону западной части Таллина.
На молодых и симпатичных девчонок водители клюют охотно, но только с шестой машиной удается договориться на пару часов катания за двенадцать рублей.
Русский, плотный такой дядька на пятерке жигулей рад просто поболтать с раскованными симпатяшками, отвезти в западную часть города и потом доставить обратно.
Наверно, на что-то рассчитывает с продолжением, но точно обломается. Подруги мои себя ведут здорово раскованно, но заводить любовников в Таллине еще не созрели и просто не хотят.
Все-таки первый раз замужем, понимать надо.
Потом я называю адрес и магазин, мы подъезжаем к нему, девчонки выходят, быстро накидывают своим опытным взглядом шмоток по максимуму, но берут всего по одной вещи и пробивают покупку. Потом Ира или Люда прибегают в машину и называют мне сумму, которую я выдаю.
После четвертого магазина, когда я уже потратил рублей триста пятьдесят, и дядька стал уважительно на меня посматривать, глядя, как я уверенно банкую купюрами.
Всего магазинов оказалось шесть и еще он довез нашу компанию почти до вокзала, за что я выдал ему премию к оговоренной сумме, всего в сумме пятнадцать рублей.
Очень удивленный мужик долго потом расспрашивал на обратном пути, зачем мы скупаем по магазинам столько довольно обычного для местных жителей барахла. Но всю правду ему открывать мои подруги не стали, сказали, что купили все себе и знакомым.
Он, конечно, недоверчиво покрутил головой, но уехал без особых уговоров о дальнейших встречах. Почувствовал, что мы заряжены по-деловому, а это обычный бизнес, который, правда, в СССР строго запрещен.
Посадка в вечерний поезд прошла вообще по лайту, мы втроем отнесли сначала по небольшой сумке в вагон. Я засунул их под сидение вместе с рюкзаком, потом остался добро охранять, понятно, что как самый разыскиваемый здесь из нашей компании. Отлично все же, что до конспиративной квартиры идти всего пару минут и даже неторопливые подруги без проблем успели принести еще по одной сумке второй раз.
А белесый блондинчик все так же исправно обходит вагоны питерского поезда со своим напарником. Это я рассмотрел через окно своего купе, как он прошелся до нашего последнего вагона, старательно рассматривая идущих на посадку пассажиров и провожающих.
Понятное дело, что заработать сверху во время несения патрульно-постовой службы хотят все сотрудники, кто хоть раз взял денег сверху. И таких, как я, умельцев тут должно проходить через вокзал немалое количество.
Но, что хорошо, ему приходится патрулировать весь довольно длинный состав и поэтому около последнего вагона он не простоял ни минуты, а тут же развернулся и медленно пошел обратно.
Тут как раз и девчонки с парой сумок пришли, а толстый командированный дядька им в купе обрадовался весьма.
— Ходит тут этот мент-блондин, на которого вы тогда так наорали. Ищет все время, так что будьте готовы к встрече, — предупреждаю я Ирочку и Людмилку, когда мы вышли в проход.
— Не переживай, против нас он больше позориться точно не станет. Да и в сумках у нас только женские вещи и немного твоих шоколадок, там докопаться не до чего, — расслабленно отвечает мне Ирочка.
— Ты сам посчитай, есть тебе смысл нас катать? И еще на такси тратиться и тут, и в Питере? Не в минус работаешь? — вдруг проявляет заботу о моих доходах Людмила.
То, что нас должно ждать такси за вокзалом в условленном месте, я подругам уже рассказал
Так, можно и прикинуть итоги, пока стучат колеса, мы ждем чай, а девчонки выкладывают на стол эстонскую сдобу.
Я достаю ручку и лист бумаги, минут пять считаю расходы и предполагаемые доходы.
Без подружек я могу купить рублей на четыреста-четыреста пятьдесят товара, переплачу двадцать в «Таллинском», плюс еще билеты на себя одного, но буду гораздо больше рисковать. Прикрыть меня будет некому однозначно.
С ними я вот сейчас потратил восемьсот пятьдесят на товар, но тут еще два комплекта билетов туда-сюда, это примерно сорок рублей, на десятку больше выплаты в «Таллинском» и еще такси пятнадцать для ускорения процесса.
То есть лишние четыреста рублей закупки обходятся мне в шестьдесят пять-семьдесят рублей, а принесут они рублей триста-триста пятьдесят прибыли при нормальной реализации в Питере.
Значит, за то же время и те же примерно хлопоты я зарабатываю на двести восемьдесят-триста рублей больше.
Еще одну неплохую зарплату советского рабочего где-нибудь на Кировском или Балтийском заводах. Делаю не за месяц, а за всего неделю или десять дней.
И с подругами мне гораздо веселее работать, а уж насколько безопаснее против той же милиции и легче с националистически настроенными продавщицами — это даже не сравнить. Они имеют кое-какое основание гонять покупателя-подростка из магазинов женской одежды, а вот с милыми и знающими законы молодыми женщинами так откровенно на проблемы не нарываются. И шмотки у них из рук так не выхватывают злобно, понимают разницу в общении.
То есть поездка с подругами дает мне возможность кататься в Таллин не четыре раза в неделю, а всего три.