Что довольно немаловажно, снимает многие постоянные риски и еще защищает так же от множества возможных проблем в общественных местах.
При условии спокойной реализации своего дефицитного товара за нормальную цену. Как я уже решил сам для себя — меньше беготни и борьбы за каждый рубль, больше радостей жизни и нервы тоже поберечь нужно.
— Нормально все получается! Раз в месяц вполне можно за счет моего профсоюза прокатиться, — говорю я сразу же обрадовавшимся девушкам.
Насколько нормально — не говорю, пусть будут не совсем в курсе, насколько мне это выгодно. Вообще можно и пару раз кататься, но боюсь, что мужья окажутся против, заподозрил наличие любовника в Таллине у своих благоверных.
А то еще избалуются. Раз сами посчитать вроде не могут. Ну да, кто такое может посчитать, те сами бабки рубят, а не в овощном по двенадцать часов на ногах скачут за маленькую зарплату.
На следующее утро мы шагаем вместе в такси, где быстро грузимся и уезжаем. Девчонки опять так же принимают ванную у меня и готовятся к рабочему дню в овощном, я же завариваю чай и готовлюсь порадовать Таисию Петровну настоящей эстонской сдобой.
Я доволен, подружки тоже очень довольны, на сэкономленные деньги купили себе по паре шмоток и далеко вперед по жизни не заглядывают.
А мне подходит время начинать дозваниваться до капитана «Александра Суворова».
Мое развитое предчувствие говорит мне, что это будет совсем не так просто.
Как бы не пришлось самому лететь в Ростов или местной гэбне сдаваться.
Глава 9
Дозваниваться товарищу капитану Клейменову я начал с семнадцатого мая, дав себе полторы недели срока на то, чтобы мне повезло.
Готов еще отправить анонимки в КГБ и Министерство речного флота РСФСР, чтобы только не ехать самому в Ростов-на-Дону. И билетов нет в кассах, и духота в вагонах южного направления обеспечена.
Да это мне даже устроить почти невозможно, работа курьером не дает возможности больше пары дней подряд отсутствовать в торге. Это если договориться, а так нужно каждый божий рабочий день там появляться, чтобы узнавать в бухгалтерии о планируемых выездах и встречных доставках документов.
Поэтому первым делом приехал на Загородный проспект в присмотренные междугородние телефоны около переговорного пункта.
Приготовился как следует, конечно, пара десятков пятнадцатикопеечных монет есть в кармане, однако на телефонах-автоматах меня ждет облом, никак соединение надолго не установить. Один гудок, и оно срывается, пропадает вместе с проваливающейся пятнашкой в монетоприемнике.
То ли с кодом что-то не то, то ли оба автомата плохо работают?
Я сходил в соседнее помещение с кабинками, попросил проверить код и номер, там меня откровенно послали, пришлось писать на бумажке заказ, оплатить полтинник, так как долго со мной капитан явно не станет разговаривать, и отправляться ждать вызова.
Приехал я сюда на велике в начале трудового дня, запарковал железного друга на той стороне проспекта и теперь поглядываю за ним одним глазом.
Народа с утра немного на переговорном, поэтому минут через двадцать я услышал:
— Кто Ростов-на-Дону? Трубку не берут! Будете продолжать?
Продолжать я не стал, есть у меня большие подозрения, что летом в квартире никто не бывает, все на даче постоянно живут. Оно и понятно, кондиционеров еще нет, жара там стоит страшная, нормально жить можно только в тени деревьев на своей даче.
После второй неудачи уже этим же вечером я прямо загрустил, наглядно представляя себе поездку в Ростов на поезде.
Поэтому уперся и теперь звоню каждый день по три раза с телефона-автомата из разных мест, пытаясь выцепить хоть кого-то из семьи капитана. Все безрезультатно пока, если кто и забегает в квартиру, то застать такие моменты я никак не могу. Наверно, что дети у Клейменова уже взрослые, в школу не ходят каждый день, не требуется их собирать его супруге.
Посетил на Желябова снова пункт продажи путевок, попробовал выспросить там все про то, где теплоход стоит в Ростове-на-Дону.
Понятно, что никто мне не хочет ничего говорить из-за малолетства, как я не настаиваю, слышу только одно:
— Мальчик, вот родители купят путевку, тогда все узнаешь. Не мешай работать!
Узнал я только то, что выйдет теплоход из Ростова первого июня и понял, что времени у меня совсем мало осталось. Приготовился отбить даже несколько телеграмм именно на теплоход с указанием, что пятого июня корабль должен пройти через третий пролет, а не через шестой, как поведет его рулевой.
«Штурман читает книгу на вахте, неопытный рулевой перепутает пролеты, пойдет в шестой вместо третьего, мост около Ульяновска» — вот такое предупреждение, пожалуй, будет правильно понято самим капитаном.
Он-то сам точно знает, в какой пролет положено проходить теплоходу и сразу поймет проблему.
Если получит телеграмму конечно.
Однако через четыре дня очередной утренний звонок из телефона-автомата все же застал кого-то в квартире. Трубку подняла взрослая женщина и спросила, кто мне нужен.
— Доброе утро. Я из ростовского горкома комсомола, фамилия моя Аникеев, заведующий культ-массовым сектором горкома. Мне нужно переговорить с капитаном теплохода «Александр Суворов» Клейменовым Владимиром Вениаминовичем! — затарахтел я приготовленный текст.
— Володи нет дома, — коротко и равнодушно ответила женщина и собралась положить трубку, пришлось включать дополнительные мощности:
— Вопрос жизни и смерти, не кладите трубку! Очень нужна его консультация, мне из горкома партии посоветовали к Владимиру Вениаминовичу обратиться!
Баба у него, конечно, с задранной губой по жизни, раз муж — капитан крайне востребованного теплохода, у него самого общественный статус высочайший, да и денег много домой приносит, но на партию так класть, как на комсомол, даже она не должна.
Поэтому она задумалась на секунду и произнесла:
— Сегодня вечером заедет ненадолго, примерно к семи. Тогда звоните.
И когда раздались гудки в трубке, я со счастливым видом вытер пробивший меня пот. Вот как волнуюсь насчет своей всенепременнейшей задачи спасения людей.
Машина у капитана, конечно, имеется, так что заедет на ней домой по каким-то делам.
А то ведь собрался после этой попытки дозвониться, если бы она оказалась неудачной, отправиться на почту и начать рассылать телеграммы в Волго-Донское речное пароходство минречфлота, как оно официально называется.
Туда, потом на квартиру капитану, на его теплоход, и еще немного в местное КГБ в самом конце.
Пусть хотя бы выйдут на связь с капитаном и уточнят насчет прохода моста.
Это, конечно, полное паливо, такие телеграммы стопроцентно привлекут внимание на телеграфе и меня более-менее запомнят.
Поэтому ехать давать их собрался в Веселый Поселок, чтобы подальше от центра. Но все равно понимаю, что этого будет достаточно, чтобы органы меня нашли даже в большом городе.
Так что к семи вечера я уже стою, как штык, в телефоне-автомате, который проверен на работоспособность.
В семь трубку никто не взял, в семь десять тоже, как и в семь двадцать, а вот в полвосьмого ее подняли, и я услышал мужской голос:
— Слушаю!
— Владимир Вениаминович?
— Да, это я. Говорите, что вам там надо с комсомолом.
Отлично, все же клюнул на упоминание горкомов партии и комсомола он сам, а сначала его жена. Все правильно я сделал, выстроил разговор в нужном ключе.
— Добрый день, Владимир Вениаминович. У нас при горкоме есть вычислительный центр с несколькими компьютерами. Вот программистам было поставлено задание предсказать природную или техногенную катастрофу в СССР! Они получили очень однозначный ответ. Поэтому я должен обязательно рассказать вам о нем. Он касается вас и теплохода «Александр Суворов».
Только бы сейчас не бросил трубку. Но упоминание его корабля вообще должно заинтересовать капитана.
— Говорите свое предсказание, — буркнул нехотя Клейменов.
Явно, что скептически, но пока слушает.
— Компьютеры дали однозначный прогноз, что пятого июня, во время прохождения под мостом около Ульяновска есть вероятность страшной аварии! С многочисленными человеческими жертвами!
Слава богу, до этой темы дошли! А капитан наверно рот открыл от удивления.
— Неопытный рулевой направит теплоход не в третий пролет, а в шестой, перепутав цветовую сигнализация с будкой охраны! Штурман будет читать книгу и ничего не заметит! Возможно снесение всей четвертой палубы вместе с пассажирами!
— Бред какой-то! — раздраженно опомнился Клейменов и бросил трубку.
Ничего, слышимость была отличная и он все расслышал, судя по его реакции.
Я тут же снова набираю номер, но суровый капитан или ушел уже, или просто не берет телефон.
С третьей попытки трубку поднимает сильно раздраженная женщина:
— Вы что себе позволяете! Я завтра доеду до вашего горкома! — слышу я и успеваю выпалить одну фразу:
— Десять лет тюрьмы!!!
Нормальную такую закладку ей в голову закинул! Пусть мужа потрясет тоже, что ему тут рассказали и почему тюрьмой угрожают. Еще лучше запомнит мое предупреждение.
Трубка брошена, дальше разговаривать нет особого смысла, на меня и так оглянулись прохожие, когда я закричал про тюрьму, но мне наплевать.
Звоню еще несколько раз, только уже без результата, к телефону никто не подходит.
Да и ладно, я свое дело сделал, но телеграммы в пароходство все же отправлю, а вот КГБ трогать не стану.
Не буди лихо, пока оно тихо.
Мне нужно побольше вовлечь людей в этот процесс, хотя самое основное я уже сделал, добрался до капитана и его ушей. Если он и теперь прощелкает этот момент, тогда уже сам будет во всем виноват, как оно и оказалось в той жизни.
Читает у тебя книги во время вахты помощник — отвечать только тебе, раз он погиб вместе с допустившим ошибку рулевым.
Телеграмму отправляю с соседней почты, раз уж засветил эти кабинки, то нет смысла дальше куда-то ехать.