красная краска для ситцев приготовляется из собачьей крови и поэтому в одежде, сшитой из этого ситца, нельзя ходить в церковь. Сказано – сделано: наряды закопали в лесу, откуда сами проповедники их вскоре украли. Узнав об этом, народ стал закапывать наряды, предварительно изрубив их, а другие продавали их за бесценок. Но явилось возражение, что вещь, приобретенная на деньги, полученные через продажу нечистой вещи, в свою очередь становится нечистою. Крестьяне стали портить свои ситцевые наряды и бросать их в негодном к употреблению виде в реки» (с. 310).
По конной потолкалися… – Конная – место на ярмарке, где продаются лошади, а рядом – сбруя, телеги и прочие товары, обеспечивающие крестьянский труд на земле.
Косули, грабли, бороны… – Косуля – употребляемая в северо-восточной части Нечерноземного края тяжелая соха с одним лемехом, отваливающим пласт земли на одну сторону.
Там шла торговля бойкая С божбою, с прибаутками… – «Без божбы не продашь», – утверждает народная поговорка, придуманная, по-видимому, коробейниками – мелкими торговцами.
Подлец ты, не топор! <…> А ласков не бывал! – В речь мужика Некрасов вплетает образы народной загадки про топор: «Кланяется, кланяется, придет домой – растянется».
Издельем кимряков… – Село Кимры Тверской губернии издревле славилось на всю Россию производством обуви.
Башмачки козловые… – то есть сшитые из выделанной козьей шкуры (сафьяна).
Да был тут человек, Павлуша Веретенников… – В первоначальных набросках образ Павлуши Веретенникова соотносился с известными собирателями устных произведений народа, кропотливыми исследователями и знатоками его жизни и быта – П. Н. Рыбниковым и П. И. Якушкиным. Но в окончательном варианте Некрасов это сходство устранил, подчеркнув в герое юношеское верхоглядство: «миляга», «горазд <…> балясничать», «в поддевочке», с «книжечкой», «башка порожняя», готовый мерять крестьян «на мерочку господскую». В поэме показан серьезный урок, который дает Веретенникову-собирателю умный крестьянин. Именно потому, что перед нами юный энтузиаст, еще наивный и легковерный, Некрасов и дал ему фамилию П. Веретенникова, автора статей о торговле и промышленности в «Московских ведомостях» 1840-х годов.
Так рады, словно каждого Он подарил рублем! – Некрасов дает здесь авторскую вариацию известной народной поговорки: «Что взглянет, рублем подарит».
А генералов надобно? <…> А статских не желаете? – Речь идет о лубочных картинках (раскрашенных гравюрах) для народа, получивших название «лубочных» потому, что они гравировались на липовых досках (лубках). В XIX веке они были постоянным украшением крестьянских, купеческих и мещанских изб. Картинки печатались преимущественно в Москве мастерами, жившими в подмосковном селе Измайлове. При громадном распространении лубочных картин в народе был установлен надзор духовной и светской цензуры за их производством: следили, чтобы в листах религиозного содержания не было ереси, а в изображении царских особ не нарушалось благообразие. Однако предписания на этот счет не выполнялись.
С Лубянки – первый вор! – В Москве, близ Лубянской площади, существовал знаменитый Никольский рынок, где офени и коробейники оптом покупали у московских купцов лубочные картины. Но в дни больших ярмарок и сами купцы с Лубянки приезжали на них с лубочным товаром.
Спустил по сотне Блюхера… – Речь идет о лубочной картине с изображением прусского генерала Г. Л. Блюхера (1742–1819), отличившегося в битве при Ватерлоо в 1815 году.
Архимандрита Фотия… – лубочный портрет архимандрита Фотия (в миру Петра Никитича Спасского; 1792–1838), сына новгородского дьячка, консерватора в своих религиозных убеждениях, оказавшего большое влияние на Александра I в последний период его царствования.
Разбойника Сипко… – авантюриста середины XIX века, занимавшегося со своей шайкой подделкой денежных документов и выдававшего себя за австрийского графа Мошинского, подпоручика Скорякова или за богатого украинского помещика И. А. Сипко. В 1859 году он поселился в Петербурге и женился на богатой тверской помещице, а потом выкрал у нее весь капитал. В 1860 году он был арестован, следствие по его делу вызвало огромный интерес у жителей Петербурга, широко освещалось в печати. Вскоре, на потребу широкой и невзыскательной публики, вышла книга «Мнимый капитан Сипко» (СПб., 1860).
Сбыл книги «Шут Балакирев» и «Английский милорд»… – В 1836 году К. А. Полевой выпустил в свет «Полные избранные анекдоты о придворном шуте Балакиреве», будто бы любимце Петра I, куда на самом деле Полевой включил собрание шутовских острот всех стран, переведенных в 1780 году с немецкого Васильевым. Книга Полевого приобрела большую популярность в народе, неоднократно переиздавалась дешевыми народными изданиями. С тех пор Балакирев стал пользоваться славой остроумного шута, не имевшего ничего общего с реальным И. А. Балакиревым (1699–1763), слугой Петра I, произведенным в шуты лишь при императрице Анне Иоанновне и сыгравшим недобрую роль в казнях и ссылках многих чиновных особ.
Книга «Повесть о приключениях английского милорда Георга и бранденбургской маркграфини Фредерики Луизы» была издана в 1782 году Матвеем Комаровым, автором многих книг, ставших популярными в народе лубочными изданиями.
И рад бы в рай, да дверь-то где? – перефразированная пословица: «И рад бы в рай, да грехи не пускают».
Комедию с Петрушкою, С козою с барабанщицей… – На сельских ярмарках и народных гуляниях пользовались особой любовью комические кукольные представления, главным героем которых был Петрушка – кукла с большим крючковатым носом, смеющимся ртом и колпаке с кисточкой. Кукольник говорил за Петрушку, применяя так называемый пищик, благодаря которому металлический, резкий голос Петрушки был слышен на далекое расстояние. Пьеса состояла, как правило, из юмористических сценок и диалогов сатирического содержания о том, как Петрушка торговал у цыгана-барышника беззубую клячу и «расплачивался» с ним дубинкой, как побоями расправлялся с капралом, вербовавшим его в рекруты, с квартальным и другими представителями власти. М. Горький, характеризуя образ Петрушки, писал: «Была создана фигура, тоже известная всем народам: в Италии – это Пульчинелло, в Англии – Понч, в Турции – Карапет, у нас – Петрушка. Это непобедимый герой народной кукольной комедии, он побеждает всех и всё: полицию, попов, даже черта и смерть, сам же остается бессмертен. В грубом и наивном образе этом трудовой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что в конце концов именно он преодолеет всё и всех» (Горький М. Собр. соч. М., 1953. Т. 24. С. 494). Коза-барабанщица – народная медвежья потеха, обязательным персонажем которой была Коза-барабанщица. «Коза», которую изображал ряженый, била в ложки или барабан, а ее действия сопровождались смешными, а чаще сатирическими рифмованными пояснениями хозяина, вожака медведя. В рифмованных монологах высмеивались знатные господа, их кичливость, преклонение перед всем иностранным, взяточничество чиновников и полиции. Вожаками и их спутниками обычно были люди из среды городских ремесленников, отставных солдат – остроумных, бывалых людей, знающих цену шутке.
За тем этапным зданием… – зданием, где останавливались для ночлега идущие «по этапу» в Сибирь арестанты.
Победные головушки… – головушки, претерпевшие много бед и несчастий.
Ночь тихая спускается <…> Ни глупым не прочесть. – Некрасов поэтически перерабатывает здесь народную загадку про небо и звезды: «Написана грамотка по синему бархату, и не прочесть этой грамотки ни попам, ни дьякам, ни умным мужикам». В свою очередь, сама эта загадка восходит к трудам церковных писателей, уподоблявших небесный свод раскрытому свитку, на котором Божественный перст начертал таинственные письмена о своем величии и бытии мира. «Небесный свод наводил человека на вопросы: откуда солнце, луна и звезды, зори – утренняя и вечерняя, облака, дождь, ветры, день и ночь? И потому с народным стихом, посвященным космогоническим преданиям («Голубиная книга»), соединено сказание о гигантской книге, в которой записаны все мировые тайны и которой ни обозреть, ни вычитать невозможно. С этим представлением неба книгою слилась христианская мысль о Священном Писании как о книге, писанной Святым Духом и открывшей смертным тайны создания и кончины мира; так как голубь служит символом Святого Духа, то необъятной небесной книге было присвоено название голубиной:
Выпадала книга голубиная,
Божественная книга, евангельская.
(Афанасьев А. Н. Указ. соч. T. 1. С. 51–52).
Куда же ты, Оленушка? <…> Погладить не далась! – Стихи используют мотивы народных загадок про блоху: «Мала, а проворна; где бывает – там повелевает. Пои, корми, а погладить не дается».
Добра ты, царска грамота, Да не при нас ты писана… – Здесь сказывается критическое отношение народа к официальным документам, «царским грамотам». Это отразилось в пословице: «При нас читано, да не про нас писано». Вероятно, под «царской грамотой» тут имеются в виду Манифест 19 февраля 1861 года и «Положения об освобождении крестьян». Эти «грамоты», с одной стороны, давали прежним крепостным мужикам «права состояния свободных сельских обывателей», а с другой – относили крестьян к «податному сословию» и ставили их в зависимость от помещиков вплоть до полного выкупа нарезанной им надельной земли.
Акцизные чиновники<…>С базара пронеслись… – Служащие акцизных управлений, осуществляющие контроль за продажей спиртных напитков, собирающие питейные налоги и наживающиеся на взятках за допущенные ими «послабления».
И веник дрянь, Иван Ильич <…> Куда как напылит! – В основе этой реплики, возможно имеющей отношение к «царской грамоте», лежит народная загадка про веник: «Не велик мужичок, ножки жиденькие, подпоясан коротенько, а по избе пройдет – так пыль столбом».