Кони А. Ф. Собр. соч.: В 8 т. М., 1968. Т. 6. С. 260–263).
Такой способ мести, типичный скорее для восточных народов (японское харакири), был распространен и на Руси. Он назывался «сухой бедой». Считалось, что самоубийство на глазах у обидчика причинит ему непременные несчастья. «Тащить сухую беду» – это значило назло своему заклятому врагу повеситься у него во владении, чтобы заставить его мучиться всю жизнь.
Сам на долгуше свезет до сестры… – Долгуша – длинный экипаж (линейка), в котором можно было лежать, вытянувшись во весь рост.
Зги не видать! только совы снуют <…> Чу! их слетелось до сотни! – Сова, ворон, волк в народной демонологии – зловещие, предвещающие беду птицы и животные.
Разбой – статья особая… – Русский народ отрицательно относился к ворам и грабителям, но противопоставлял им образ благородного разбойника, мстящего богатым и заступающегося за бедных.
Бездомного, безродного <…> Что больше тут злосчастия, Чем лжи, – им подают. – В описании народного «нищенства» Некрасов использует мотивы и образы книги С. В. Максимова «Бродячая Русь», опубликованной в «Отечественных записках» за 1876 год.
За просфоры афонские, За «слезки Богородицы»… – Речь идет о просфорах, освященных в одном из монастырей в Греции на горе Афон, и о твердых крупных семенах растения «слезки Богородицы», употреблявшихся для изготовления четок.
Был старец, чудным пением <…> А перепортил всех… – Здесь Некрасов использует рассказ С. В. Максимова о секте «скрытников» из книги «Бродячая Русь»: «Велики грехи скрытницких старцев, и самый большой из всех – баба. Ради нее многие старцы уходят в пустыню, отрицая брак, обучают женщин пению стихов в пустыне, со стихов, собственно, и начинается подыгрывание и смущение новичков, намеченных в секту скрытных».
Как турка взбунтовавшихся Монахов в море гнал… – В 1821 году началась борьба греков за независимость, к которой присоединились и монахи в афонских монастырях. В ответ на это турки убили константинопольского патриарха Григория V и начали массовое избиение христиан. Восставшие афонские монахи были разгромлены, загнаны турками в море и потоплены. Возрождение афонских обителей началось только после победы России над Турцией в войне 1828–1829 годов и заключения Адрианопольского мира, по которому Греция получила свободу и независимость.
Кто видывал, как слушает <…> Пред ним широкий путь! – Ср. в книге С. В. Максимова «Бродячая Русь»: «Вот, батюшка странничек, покушай горяченького да сказывай, что видел, что слышал. Больно мы странных захожих людей любим…» Обогрелся странник и повеселел не столько от теплой избы, жаркой печи и вкусной яичницы, сколько от ласковых слов, от первого спопутного привета» (Отечественные записки. 1874. Кн. 9. С. 89).
Поля старозапашные – поля, долгое время находившиеся под пашней.
Был Кудеяр-атаман… – легендарный атаман разбойников, герой народных сказаний. Некрасов дает в поэме свою трактовку этого героя, способного от великого греха подняться к высокому духовному подвигу (см.: Гин М. М. О двух легендах из «Кому на Руси жить хорошо»// В кн.: Некрасов и русская литература второй половины XIX – начала XX в. Ярославль, 1981. С. 25–26).
Образ раскаявшегося разбойника был особенно дорог сердцу русского народа. Генетически он восходит к евангельскому разбойнику, покаявшемуся на кресте и попавшему в Царство Небесное. Популярно в народе было также «Житие преподобного отца нашего Моисея Мурина», который, будучи атаманом разбойников, много злодействовал, наводя ужас на всю огромную страну (он жил в IV столетии в Египте), а потом покаялся и монашескими подвигами достиг высот святости. Но Моисей Мурин ждал от Бога одной величайшей милости, чтобы собственной кровью омыться от прежних своих душегубных дел, ссылаясь на слова Спасителя: «Вси, приимшие меч, мечом и погибнут». Так и случилось. Он погиб от меча варваров, напавших на обитель, в которой Моисей Мурин служил дьяконом.
И днем-mo трусу празднуют… – то есть проявляют малодушие, опасаются, трусят.
Аммирал-вдовец по морям ходил… – М. М. Гин доказывает, что прототипом «аммирала-вдовца» является граф А. Г. Орлов-Чесменский, ставший генерал-адмиралом и награжденный Екатериной II богатейшими поместьями (см.: Гин М. М. Указ. соч. С. 28–39).
Под Ачаковым бился с туркою… – Имеется в виду Русско-турецкая война 1787–1791 годов, когда после упорной шестимесячной осады русские войска взяли турецкую крепость Очаков.
Драть будет волостной… – Имеется в виду волостной старшина, утверждавший и приводивший в исполнение постановления волостного суда, за которым было оставлено право телесного наказания (сечения розгами) освобожденных от крепостной зависимости крестьян. Эти наказания были отменены лишь в 1904 году.
…из пещура Достал краюху – ест… – Пещур – здесь: дорожный кошель, котомка для хлеба, сплетенная из лыка или бересты.
Светает. Снаряжаются <…> Прогнали, как сквозь строй! – Сестра Некрасова А. А. Буткевич в письме к книгоиздателю С. И. Пономареву от 13 декабря 1878 года так прокомментировала этот эпизод: «А знаете ли, что это истинное происшествие: в 74-м году я провела лето с братом в бывшем его имении Ярославской губернии, в селе Карабихе. Не могу сказать наверное, сам ли исправник или один из акцизных чиновников рассказывал при мне брату о крестьянине-шпионе, который возбудил подозрение в мужиках тем, что, ничего не делая, одевался щеголем и имел всегда деньги, – вот они и добрались откуда и, сообразив, что это за птица, заманили его в лес и избили. Мужик-шпион убрался из своей деревни, но всюду, где он появлялся, его били по наказу. Помнится, что история эта кончилась трагически. Все это, конечно, не для печати, но со временем, через много-много лет, когда появится на свете „Пир на весь мир“, было бы кстати разъяснить, за что бьют этого злосчастного Егорку, – иначе не будет смысла…» (Литературное наследство. Т. 53–54. С. 190).
Некрасов имел намерение продолжить историю с Егоркой Шутовым: в набросках планов дальнейшей работы над поэмой есть запись: «Как мужики распорядились шпионами из своих». Эта история является своеобразным противовесом к рассказу мужиков о крестьянском грехе, повергшем в уныние весь крестьянский мир.
Давно ли там десятого Пороли? – Во время подавления народного возмущения власти требовали от мужиков назвать зачинщиков. Если крестьяне отказывались сделать это, начинали пороть каждого десятого.
Райком кормился дедушка… – Раёк – ящик с передвижными картинами, на которые смотрели зрители сквозь вделанное в стенку райка большое увеличительное стекло. Показ картин сопровождался юмористическими комментариями.
«Чай, по чугунке тронешься?» <…> Платить, так черт с тобой! – В 1870-е годы стремительно росли цены на проезд в железнодорожном транспорте. В некрасовских «Отечественных записках» В. В. Берви-Флеровский по этому поводу писал: «Явились в свет чудовищные паровозные тарифы, которые постоянно повышались в то время, когда они должны были понижаться; для перемещающегося по железным дорогам населения они сделались невыносимым гнетом, народ во множестве идет пешком, вместо того чтобы платить непомерные тарифы. Железные дороги все более превращаются в гнетущую монополию» (Отечественные записки. 1875. № 5. С. 143).
У богатого, У богатины <…> Оскотинился; Только трех Матрен <…> Матрена вторая Несет каравая… – В этих местах поэт вводит в песни солдата раешные стихи. В черновиках к роману «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» Некрасов сделал такие записи: «Ванюха, давай-ка табачку понюхам носового да помянем Кузьму Мосолова, Тюшу да Матюшу, избранную душу, Аверьку да Романа, коверкало бы его да ломало, трех Матрен да Луку с Петром… У богатого, у богатины много пива и меду, да мало в том проку».
На рубль пятнадцать с деньгою… – Деньга́ – здесь в значении полкопейки.
Средь мира дольного<…>И будь им друг! – Песня ангела милосердия над оживающей Русью – вольное переложение Некрасовым известных слов Спасителя: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф., гл. 7, § 13–14).
Потомок татар, как коня, выводил… – Уподобляя крепостное право общенациональному злу, подобному монголотатарскому игу, Некрасов допускает поэтическое преувеличение. После падения Казанского ханства татарская знать действительно пополнила ряды русского дворянства, но не составляла в них подавляющей силы.