— А что говорит? — насупился Чадов.
— Сам не пойму. Что-то о глазе Плясуна, пока не открывшемся.
— Ребята! — позвал с речки Пётр. — Идите, всё готово.
Помахав «бодигарду», оставшемуся на берегу сторожить добро, парни налегли на весла.
— Далеко не отплывайте! — крикнул им вслед Пётр.
— Без тебя знаем! — огрызнулся Борис. — Сами с усами! Ты чебуреки не забыл положить?!
Ну, вот. Кто о чём, а толстяк снова о еде. Или это он рыбу на жаренные в масле пирожки ловить вздумал?
— На весло налегай лучше, — посоветовал Степан ласково, но с подтекстом.
Дескать, будешь сачковать — можно и по шее схлопотать.
Из Шермана гребец был никакой. Он слишком рьяно принимался за дело, вертя веслом, будто ложкой в тарелке, но потом быстро уставал, и Чадову приходилось работать за двоих, пока напарник «восстанавливал силы».
Вот и сейчас произошло то же самое. Не успели они отплыть от берега, как Борис набил кровавые мозоли (вот неженка!) и вверил управление плавсредством единолично однокласснику. Сам же извлёк из-под скамьи маслянистый пакет и принялся за обе щёки уплетать чебуреки.
— Приятного аппетита! — сквозь зубы пожелал Степан.
— Спасибо, — как ни в чём не бывало поблагодарил «мишка Гамми».
— Ты смотри наживку не слопай. А то снова останемся без рыбы.
— Я червяков не ем, — резонно заметил Борис и, прикинув расстояние до берега, скомандовал: — Всё, суши весла. Будем якорь бросать.
Ишь, раскомандовался. Интересно, кто тут офицерский сын? Якорь булькнул в мутную воду, обдав парней холодными брызгами.
— Ну, ты, потише! — утёрся Шерман.
— Сам бы и бросал, — пожал плечами Стёпка. — По такой жаре холодный душ — самое то.
Неспешно насадил на крючок своего спиннинга наживку и, забросив снасть, принялся ждать поклёва. Спиной к нему устроился Борис, решивший попытать счастья с другого борта. На добрых полчаса установилась тишина.
Первым не выдержал пончик.
— Вот же холера! — выругался. — Её что тут, отравили, что ли? Или всю выловили?
— Не кричи, — предостерёг Чадов. — Рыбу распугаешь.
— Да что тут пугать?! Нет здесь никакой рыбы!
— Спокойствие, только спокойствие, — голосом мультяшного Карлсона призвал Степан.
— Толовую шашечку бы сюда!
— Хе! А ты ею хоть пользоваться умеешь? Помнишь «Пёс Барбос и необычный кросс»?…
Ответить Борис не успел. У него как раз клюнуло.
— Давай подсекай! — взволнованно крикнул Степан.
Удилище сильно прогнулось. Как видно, рыбка попалась немаленькая. Теперь главное — не сплоховать. Не делать резких движений, чтоб не сорвалась с крючка или не лопнула леска.
От нетерпения Шерман затанцевал на одном месте. Даже лодка закачалась. Вот же медведь.
— Готовь сачок! — велел, а сам лихорадочно вертел катушку, то наматывая, то отпуская леску.
Молодец, не мог не признать сноровистости друга Стёпа. Когда только успел набить руку? Не иначе, дома тренировался. На игрушках.
— Ага! — возликовал увалень, когда из воды показалась длинная и узкая голова.
Щука. Но не такая мелкая, как вчерашняя. Судя по морде, раза в два больше. И потяжелее будет.
Неплохое начало. Так бы и дальше.
Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — поплевал за борт.
Подвёл сачок под самый хвост рыбины и почувствовал, что может не удержать улов. Тяжёлый, зараза!
— Помогай, — попросил Борьку.
Тот быстренько бросил спиннинг на дно лодки и обеими руками ухватился за длинную ручку сачка.
Вдвоём, конечно, лучше. Живо управились.
Видя, как трепыхается и подпрыгивает под скамьями щука, приятели довольно заулыбались. Хороша, нечего сказать. Жирная и крупная. Наверное, целый метр будет. И весит чуть ли не десять килограммов. По крайней мере им так показалось.
— О-го-го-го!! — издал воинственный клич Шерман.
Чем перепугал оставшегося на берегу Петра. Парень заметался по песку, не зная, в чём дело и что предпринять.
— Как там у вас?! — донеслось с той стороны. — Всё нормально?
— О'кей, — прокричал Стёпка в сложенные рупором ладони. — У нас всё хорошо!…
И тут лодку дёрнуло.
Не удержав равновесия, мальчишки свалились на дно, пребольно стукнувшись лбами.
— Что это было? — растёр ушибленное место Чадов.
— Не знаю, — испуганно простонал Борис.
Новый рывок, и их судёнышко угрожающе накренилось носом. Присмотревшись, Степан заметил, что от носовой части вниз под воду уходит какой-то тонкий трос.
— Это ещё что такое?!
Толстяк хотел было отделаться очередным «не знаю», но на полуслове заткнулся и хлопнул себя по лбу.
— Так это ж…
— Что?
— Я велел Петру донку поставить на всякий случай!
— Вот болван!
— Так ведь сработало же?! — шмыгнул носом «мишка Гамми». — Зачем бранишься? Лучше давай вытащить попробуем.
И первый с готовностью схватился за тросик.
— Ого! — закряхтел. — Там целый крокодил, однако!
Стёпка пристроился рядышком и тоже попробовал потянуть. Не тут-то было. К тому концу словно двухпудовую (или даже тяжелее) гирю привесили.
Лодка же как будто взбесилась. Начала вертеться на одном месте по кругу. Это ей якорь мешал сорваться с места.
— Щука, — предположил Чадов. — Или сом. Лишь бы не сорвался.
— Никуда он не денется, — убеждённо заявил Борис. — Знаешь какой там крючок? Не крючок, а крючище! С мою руку толщиной.
Это он, положим, загнул. Не бывает таких крючьев. Шутит, наверное.
Через пару минут парням стало не до шуток.
Их судёнышко рвануло вперёд со страшной силой. Волны, поднятые рыбиной, бешено забарабанили по деревянным бортикам, которые, как почудилось ребятам, вот-вот поддадутся невидимому врагу и разлетятся на мелкие щепки.
Но не тут-то было. Крепкая древесина стойко выдержала атаку речного чудища, полностью оправдав деньжищи, которые Александр Борисович выложил за подарок сынишке.
Перепуганные мальчишки прижались ко дну лодки, стараясь при этом удержать равновесие.
Краем глаза Степан глянул на приятеля. Борис выглядел не лучшим образом. Пригретый жарким августовским солнцем, упитанный парень из последних сил держался за края их плавсредства.
Внезапно отчаянные всплески воды прекратились.
Из мутных глубин Салтовского водохранилища поднималось что-то действительно огромное. Гигантская скользкая спина разрезала речную гладь, а спустя пару секунд рыба решила явить миру и свою морду. Два мутных глаза размером с чайные блюдца, что «украшали» страшную усатую голову, уставились на Чадова. Злобная пасть, усыпанная острыми, словно иглы, зубами, растянулась в подобии зловещей ухмылки. Куда-то в глубь развёрстого зева уходил их трос. Как видно, страшилище глубоко заглотало наживку.
«Сом, — пронеслось в Степановой голове. — Но уж больно здоровый. Килограммов на сто, не меньше! Вот классно было бы его выловить. То-то Танька удивится».
Чудище, а это был именно громадный сом, оценив ситуацию на поверхности, снова ушло под воду. Видать, задумало какую-то пакость.
И точно. Не успела ребятня оправиться от первого потрясения, связанного с явлением салтовского Несси, как им был преподнесён очередной «подарочек».
На поверхности вновь возникло брёвноподобное туловище. На глаз в нём было метра три — три с половиной. Почти с их лодку.
Полежав так чуток, словно собираясь с мыслями (или с силами?), рыбина с громким звуком, напоминающим выстрел, хлопнула по воде хвостом и устремилась вперёд.
Разгадав её маневр, Степан схватил весло и принялся быстро подгребать, разворачивая судёнышко параллельно курсу живой торпеды. Еле успел.
Сом всё равно настиг цель, однако удар пришёлся вскользь, по касательной. Не погасив разгона, монстр пронёсся вперёд, а затем ушёл под воду.
— Чего ему от нас надо? — сквозь слёзы пролепетал Борис. — Он взбесился, что ли?
Чадов пожал плечами.
— Говорят, такое бывает, когда кто-то оказывается около его гнезда…
— Гнезда-а? — широко раскрыл глаза пончик.
— Ну да. Когда по весне вода теплеет, сом устраивает из водорослей гнездо. Самка откладывает икру, а самец начинает караулить будущее потомство, не подпуская к нему врагов…
— Что же делать? Может, обрежем трос, а?
— Чем? Это же сталь, её перочинным ножичком не возьмёшь.
Шерман вскочил на ноги и принялся как полоумный размахивать руками и орать:
— Караул! Караул! На помощь!
«Бодигард» всполошился не на шутку.
— В чём дело?! Что случилось?!
Ответить пузан не успел.
Всего на миг отвлёкся Стёпка от наблюдений, пытаясь угомонить впавшего в панику друга, но и этого хватило безумной рыбине.
На сей раз лобовая атака сому удалась.
Лодка снова уцелела, но перевернулась, и мальчишки очутились в воде.
Чадов плавал неплохо, а вот Борис, как и большинство толстяков, держаться на воде не умел и почти сразу камнем пошёл ко дну. Степан, не мешкая, нырнул следом за ним. Думая лишь об одном: чтоб сомяра не помешал и не напал на них под водой. Поэтому старался делать как можно меньше резких движений. Однако гигант куда-то запропал. Не иначе переусердствовал и, слишком сильно треснувшись лбом об их судно, теперь решил малость отдохнуть.
В воде было трудно что-то рассмотреть. Салтовское водохранилище вообще не очень чистое. В ней много глинистой мути. Хорошо, что Шерман был в ярком полосатом халате. По этим-то полоскам парень его и заприметил. Подцепил одноклассника за кушак и потащил за собой наверх. По правилам спасения на воде утопающего нужно вытаскивать за волосы, но пойди тут ухватись, если голова стрижена под «демократку», то есть практически лысая.
На суше Степан вряд ли сумел бы проволочь тяжёлого Борьку больше десяти метров. Но вода делает человеческое тело почти вдвое легче. Оттого подъём оказался не очень сложным.
Всплыли метрах в двух от перевёрнутой лодки.
Придерживая неподвижное тело Шермана на плаву, Чадов добрался до судна и после нескольких безуспешных попыток сумел-таки вернуть плавсредство в нормальное положение. Натужно кряхтя, стал выталкивать Бориса из воды, норовя перевалить его через борт челна. Из этого ничего не получалось. Лодка вновь и вновь опасно кренилась, готовая в любую минуту перевернуться.