Пришел на прием муж той самой, подходящей кандидатки. Объяснил ему ситуацию. Парень поначалу взъерепенился, орал, что обратятся в другую клинику и подадут в суд на своего гинеколога. Я пожал плечами.
– Обращайтесь, – говорю. – Подавайте в суд. Ничего не изменится. Просто о вашем горе будет знать вдесятеро больше народу. Ваш врач не виноват в том, что плод без почек. Я бы на вашем месте прошел генетическую экспертизу, прежде чем ребенка заводить. Или не приставал к супруге по пьяной лавочке. Ваш отец, случаем, не алкоголик был?..
Угас муженек.
– А врач просто пожалела вас, – продолжаю, – в себе ваше горе носила. Я бы на вашем месте шоколадкой ее отблагодарил за то, что дала вам несколько месяцев радостного ожидания.
Затух неудачливый папаша окончательно.
Короче, к неизбежному я его подготовил, и он ушел носить на себе крест божий.
А у меня мысля родилась.
Как же так, думаю, получается? Ребенок везунчиком должен быть, а у него врожденная патология. Где же тут защитное действие «рубашки»?
Задал этот вопрос Альбине.
Она плечами пожала.
– Не знаю, – говорит. – Вообще-то «рубашка» начинает действовать в момент рождения. С первым криком. А заканчивает, видимо, с последним вздохом.
В натуре, вот она, бл…дь, вся жизнь человеческая – от крика до вздоха!..
– Слушай, – говорю, – а у матерей, которые детей в «рубашках» рожают, свои «рубашки» есть?
– Не знаю, – отвечает. – Я тебе говорила: я ведьма-половинка, женских «рубашек» не вижу.
Отстал я от нее.
Вот где поле деятельности для научных исследований. Да только в наших вузах специалистов такого профиля не готовят.
31 августа
В осаде первый успех. Крепость потеряла внешнюю оборонительную линию.
Сегодня Катя пригласила меня на ужин к себе домой. Стрелка – завтра.
2 сентября
Угар!
Ужин при свечах – демонстрация кулинарных способностей потенциальной невесты. Пошлятина, скажете? Зато в точку! Я – старый солдат, мадам, и привык говорить напрямик…
Негромкая музыка – демонстрация романтического настроения. Легкое вино я привез с собой.
Танцы вдвоем – демонстрация гибкости и упругости.
Легкое сопротивление – демонстрация липового целомудрия.
И, наконец, демонстрация готовности на все.
На все мы и пошли. Вчера вечером и сегодня утром, поскольку дома я не ночевал. По ходу дела и на «ты» перебрались.
В клинику приехал, Альбина сразу все поняла.
– Поздравляю, – говорит. – Посадил семечко?
А сама едва зубами ни скрипит от ревности.
Так хотелось ей в хлебало дать, но сдержался – себе бы врезать в самый раз. Ответил в тон.
– Посадил-то, – говорю, – вряд ли. Она – баба умная, наверняка пилюли принимает… Но земельку вскопал, это точно.
Так хотелось, чтобы Альбина мне в хлебало после этих слов дала. Не дала: алчность поперед ревности родилась.
Подумал так. И поразился. Откуда подобные мысли? Месяц назад я в моей девочке души не чаял. А теперь – в хлебало!..
Может, и дал бы в конце концов, но Альбина больше меня не доставала.
4 сентября
Опять ночевал у Кати.
Помаленьку оттаивает девочка, на станке посвободнее себя ведет. Станок, кстати, двуспальный.
Я удивился.
Призналась: на прошлой неделе купила. Значит, готовилась к нашим играм.
Оказывается, вовсе она и не бедная. Классная программистка, в каком-то военном НИИ работает, уточнять не стала. Зарабатывает чуть меньше меня.
– Почему же, – говорю, – мебель не поменяла, когда в этот дом въезжала?
А все равно ей тогда было, она мебели и не замечала даже. Все бы сменилось после рождения сына.
– Господи ты боже мой! – говорит. – Неужели его нельзя было спасти?
Я руками развел.
– Медицина, – говорю, – не всесильна.
Соврал классно: поверила.
Утром проснулись – опять как в омут кинулась: типа, ножки врозь, и хоть брось…
Приехал на работу.
Альбина сегодня про семечки не спрашивала. Но глазами ревнивыми просто пожирала. Делал вид, будто не замечаю, будто в себя ушел.
7 сентября
Позвонил Пахевич, пригласил на завтра в баню. Без Вадьки. И без преферанса. Типа, побазарить…
Тут мне в голову взбрело.
– Слушай, – говорю, – хватит нам со шлюхами массажом заниматься. А что, если я свою новую приведу?.. И ты кого-нибудь позови. Мудями перед ними, конечно, трясти не будем. И никаких групповух. Чтобы все чинно-благородно…
Он оборжался.
– Чинно, – говорит, – благородно!.. Стареешь, – говорит, – что ли, одноклассник?
– Почему, – отвечаю, – старею? Просто у меня к этой даме серьезные чувства.
Он опять заржал, козлина.
– Все, – говорит, – твои серьезные чувства между нижними губами начинались, там и заканчивались. Я ведь, – говорит, – специально интересовался, что у меня за деловой партнер. Медсестру свою рыжую уже бросил?
Я после разговора сразу к Альбине.
– Посредник мой, – говорю, – тебя вычислил. В смысле считает моей бывшей любовницей.
– А больше, – спрашивает, – он про меня ничего не знает?
– Про твое участие в деле, – отвечаю, – я не рассказывал. Сам понимаю – что к чему. Но он мужик въедливый и любит, чтобы у него на руках одним козырем больше было. Вдруг докопается!
Альбина ротик скривила.
– Не докопается, – говорит. – Я его интерес от себя отведу. Не зря волосками интересовалась.
Меня как по балде жахнули.
– Слушай, – спрашиваю, – а моими волосками ты, случаем, не интересовалась?
– Интересовалась, – говорит и снимает у меня с плеча волос. – Но не бойся: тебе я вреда не причиню. Если вести себя хорошо будешь.
И понял я, что в шестерках со всех сторон. Как бы в итоге кончить девочку не пришлось, в натуре!
Она словно мысли мои прочитала.
– Кстати, – говорит, – убить меня надумаешь, имей в виду: я это сразу почувствую и меры предприму. Так что покрывай свою коровку, племенной бычок. Живи в свое удовольствие, резвись на травке. А через год посмотрим.
Пошел я в кабинет, принял девяносто шесть градусов. Успокоился, Кате позвонил, объяснил насчет бани.
Та сначала заотнекивалась. Неудобно, мол.
– Неудобно, – говорю, – штаны через голову одевать. Мы же там не в постельном виде загораем. Будем, как на пляже. В сауне погреешься, в бассейне поплаваешь, сентябрь уж на дворе. А для всяких прочих дел там укромные закутки есть. И подруга тебе будет.
Засмеялась в трубку.
– Ради подруги, сауны и бассейна, – говорит, – не поехала бы. Но ради твоих прочих дел – не устою.
8 сентября
Попарились. Поплавали. И побазарили.
Пашка приволок с собой крутую кралю. Зовут Инга. Представил в качестве своего делового партнера. Я так понял, что она для него на бирже играет. Чем-то похожа на мою Катю, но постройнее, поскольку не рожала.
Клиента Пахевич подобрал. Начинает предварительную разработку. В наши с ним дела Инга не допущена. Я поделился с ним своим опасением по поводу будущего расширения рынка. Он меня высмеял.
– Никто, – говорит, – из потенциальных клиентов трепаться о том, что удачу купил, не станет. Каждый будет говорить, что собственным потом и кровью успеха добился. Таковы люди!.. Но я позабочусь, чтобы клиенты близко друг с другом знакомы не были. Этого хватит. Главное, чтобы в ФСБ не пронюхали, но и это – тоже моя забота.
Побазарили и расползлись по укромным закуткам. Он с Ингой, я с Катей.
Братаны, нет круче удовольствия, чем секс в бане. И Катенька со мной согласилась, когда домой к ней приехали.
– Но больше, – говорит, – я туда ни ногой.
– Почему? – говорю. – Инга не понравилась?
– Инга-то, – отвечает, – понравилась. Есть в ней сердце, хоть она и деловая. А вот Павел твой Иванович мне не по душе. Глазки у него, Виталенька, как сверла. У нас в НИИ начальник особого отдела такой… Господи ты боже мой! Надо будет, перешагнет этот Павел Иванович через тебя и даже не заметит. Он кто?
– Да так, – отвечаю. – Деловой партнер.
Она меня в ухо поцеловала.
– Будь, – говорит, – с ним поосторожнее.
Вот и верь после этого, что бабы – дуры.
29 сентября
Я втюрился окончательно. Даже на работе от Кати отвлечься не могу. Передо мной на кресле женский орган во всю ширь, двадцать лет я на этот пейзаж молился, жизни он мне добавлял, огня в ливер. А сейчас, в натуре, хоть бы хны! О другом органе думаю. И даже не о нем, проклятом, а о том, как Катенька мне обрадуется, когда приеду, о чем рассказывать будет и какими глазами будет смотреть, слушая мою трепотню.
К дневнику три недели не подходил. Поэтому – вкратце:
1. Клиент найден и обработан. Готов заплатить, но потом, когда убедится, что его не обманули. Пахевич говорит, что раскрутил на сорок пять тысяч, из которых тридцать – наши (то есть для Пахевича – мои). Брешет, наверное, сукин кот, но тут уж ничего не поделаешь. Все расчеты будут топать через него. Он в две минуты доказал мне, что мои счета рано или поздно попадут под колпак налоговой полиции, а там он бессилен. К тому же, если бабки от клиента буду получать я, несолидно получится, в подобных случаях и переговоры, и финансовую сторону серьезные люди ведут напрямую… Короче, для клиента он – глава предприятия, а у меня роль как бы курьера-доставщика. Лихо повернул, но тут я сам виноват, за любовными делами обо всем прочем забыл.
Хотя Альбину сумма устроила. Похоже, она на пятнадцать кусков и не рассчитывала.
2. «Рубашка» добыта и готова к употреблению. Потерявшая ребенка мамаша рыдала, но папенька был на высоте. Видно в натуре дитятю в пьяном виде заделал. Претензий к клинике нет.
3. Альбина усовершенствовала технологию. Теперь ее присутствия при надевании «рубашки» на клиента не требуется. Правда, для этого требуются все те же три волоска с головы покупателя. А дальше с последним стрелочку забил, сошелся, шкатулочку открыл, и операция произведена. Гоните бабки, маэстро!..