– Так и быть, эт-та, на первый раз вас прощаю за перемещение по дорожной, эт-та, магистрали в неподобающем виде. – Пованивающий гнильцой паспорт лег на адвокатскую ладонь, и старлей, похоже, повеселел, избавившись от него. Горделиво приосанившись, он продолжил ужесточившимся голосом: – Вы свободны, а вот водителя транспортного средства попрошу. Ну-к… – Он выразительно пошевелил пальцами, подманивая жертву вместе с документами и другими бумаженциями, денежными.
Называется, отделались легким испугом. Но Адвокат не стал ни поздравлять попутчиков с удачей, ни дожидаться завершения инцидента. Чинно, но торопливо он пересек гудроновое шоссе и, расположившись поближе к смотровой башенке ГАИ, стал высматривать попутку в обратном направлении.
– Ну-к, Бойченко! – удивленно окликнул его старлей. – Вы куда? Скоро можно будет следовать, эт-та, дальше.
Злорадно посмотрев на двух понурых парней, стоящих у своей машины, Адвокат помахал им ручкой:
– Не поеду я дальше. Я лучше проголосую и обратно в город, к своим. Папа, наверное, волнуется. Так что, пока, пацаны! Свидимся!
Пришлось расстроенным похитителям катить дальше без него. Разошлись они с Адвокатом, как в море корабли.
7
К Хану Адвоката допустили не сразу. Объяснили: Папа лег поздно, злой, как черт, пусть лучше поспит подольше, всем от этого только лучше будет. Давясь поднесенной жратвой, Адвокат услышал про уплывший в неизвестном направлении кредит, про смерть Ляхова и Оли, про поиски хрен-знает-кого в кожаном пальто. Печальное повествование было завершено неожиданным дружеским советом:
– Ты бы лучше не пузо набивал, а подмылся.
Адвокат вспомнил испытания, выпавшие на его долю, и втянул ноздрями воздух, пытаясь определить степень собственной вонючести. Попахивало. С грустью посмотрев на недоеденные пельмени, он отправился в ванную, а через некоторое время, чистый и до одурения сытый, предстал перед непроспавшимся ханским взором, вздрагивая от подобострастия. Хан принимал его в полутемной душной спальне, развалившись в одних трусах на широченной кровати. Ближе к стене, под персидским ковром, украшенным шашкой, грозной в своем одиночестве, торчали из-под одеяла крашеные женские лохмы. Адвокат про себя подумал, что никогда бы не согласился спать под знаменитой ханской сабелькой. Хотя Хан и не стал бы спрашивать его согласия.
Хмурый, неприветливый, полулежал он в полном молчании, не обращая внимания на переминающегося с ноги на ногу Адвоката. Невозможно было догадаться, что за коварные планы роятся в его голове. Вот сейчас снимет со стены шашку и…
Так думал Адвокат. И глубоко заблуждался. Короткостриженая, слегка плешивая голова Хана была занята совсем другими мыслями. Он обдумывал, что бы такого особенного скушать на обед. Фаршированное вишнями змеиное филе? Отварного лосося в винном соусе? Омара со сливками? Или побаловаться мексиканской кухней, какой-нибудь убийственной смесью горького, соленого и сладкого? Любые яства оказались бы в его распоряжении, стоило лишь пожелать. Но где взять аппетит?
– Адвокат, – вяло произнес Хан. – Пойди скажи, чтобы пацаны голубя отловили… Принесешь…
Слегка недоумевая, Адвокат сбегал во двор и вернулся в темную ханскую опочивальню с белым турманом в руках. Птичье сердечко трепетало под его пальцами. Сердце Адвоката тоже могло вот-вот выпрыгнуть из груди. Он боялся ханских сюрпризов. Насколько он помнил, от Хана не следовало ждать приятных неожиданностей. Никому. Никогда.
– Дай птицу, – Хан протянул руку. Он сжал голубя в ладони, повертел так и этак, покосился на Адвоката и вдруг, по-змеиному вытянув шею, откусил голубиную головку.
После этого ханские глаза уже не отрывались от побледневшего лица Адвоката. Он раз за разом стискивал зубы, с хрустом перемалывая крошечный черепок, и смотрел. Он выплюнул окровавленный ошметок прямо на кровать и продолжал смотреть. Он смотрел на Адвоката, а обезглавленный голубь бился в его руке, трепеща крыльями то часто-часто, то замедленно, плавно, будто уже долетел в свою Долину Смерти и снижался над ней.
– Хан, я… – Адвокат хотел что-то сказать, но тут же забыл, что именно, его сбила с толку новая серия взмахов голубиных крыльев – фрр-ффррр-фр…
– А что ты? Ты – ничего. – Хан поднес живое тельце к губам и стал с чмоканьем отсасывать кровь из птичьей шеи. Но глаз не отводил. Медленно цедил кровь, не обращая никакого внимания на крыло, которое гладило его по небритой щеке.
У Адвоката звенело в ушах. Едкая горячая желчь поднялась из желудка в рот, и ее пришлось проглотить, чтобы не стошнило прямо на ковер ханской спальни.
Хан отнял голубиное тельце ото рта и с улыбкой протянул ему:
– На, угощайся.
– Н-н-н, – Адвокат только и мог, что отрицательно мотать головой. – Н-н-н!
– Не хочешь? – как бы удивился Хан. – Зря. Живая энергия, брат. Раньше мне поросят по утрам резали. Засадил бы стаканчик крови, а, Адвокашка?
Тот, давясь рвотными спазмами, снова помотал головой. И снова не смог ничего сказать.
– А человеческой крови не пробовал?.. Нет? Тоже зря. Я вот прикажу кого-нибудь зарезать, полакомимся на пару. Только кого бы зарезать?..
Желтый немигающий взгляд Хана сверлил Адвоката, почти осязаемо ощупывал лицо, толкал назад, заставляя помаленьку пятиться. Шажок, другой. Адвокат уперся спиной в стену, обтянутую шелком.
– Испугался, – удовлетворенно сказал Хан. – Побледнел. Ну давай, кайся. Есть чего бояться, значит, найдется и в чем покаяться.
Бывший голубок с мягким стуком упал у адвокатских ног. Отвернувшись, Хан облачился в халат с огнедышащим драконом на спине.
С трудом подавив тошноту, Адвокат заговорил. Это была сбивчивая, но страстная речь, полная пафоса и ненависти к врагам. Обгаженные штаны в адвокатскую эпопею не вписывались и были обойдены молчанием, как деталь лишняя и совершенно случайная.
Только-только заслышав про подвал театра, Хан за волосы вытащил из постели сонную наложницу и отправил ее пинком прочь. Этого оказалось слишком мало, чтобы до конца выпустить пар, и он безостановочно метался по комнате. Адвокат никогда не бывал в зоопарке, и ему не доводилось видеть тигра в клетке, поэтому сравнивать Хана с тигром не приходило ему в голову. Зато в юности, будучи поваром солдатской столовой, он не раз наблюдал за поведением крыс, попавших в глубокий чан. Некстати вспомнив, постарался поскорее прогнать неприятную и даже опасную ассоциацию.
– Они думали, что я отрубился, а я прикинулся шлангом и уши развесил, – повествовал Адвокат, не отрывая преданного взгляда от Хана. – Тут этот Леша и помянул случайно Итальянца…
Когда прозвучало ненавистное Хану имя, Адвокату показалось, что дракон на его спине зашевелился, разминаясь перед вылетом в карательную экспедицию.
– Значит, Итальянца сильно моя персона интересует? Добраться до меня хочет? Выходит, кредит мой все же этот шакал заныкал…
– Кредит? – Покончив с исповедью, Адвокат почувствовал себя несколько увереннее. – А что там получилось с кредитом, я не совсем в курсе…
– Ты? Не совсем в курсе? – Когда Хан обернулся, выражение его лица было неподдельно удивленным, как если бы Адвоката до сих пор в комнате не было, а потом он внезапно появился. – Неужели? С Ляховым терся? Терся. Потом замылился куда-то. Сдается мне, горбатого ты лепишь, Адвокашка.
– Нет. – Адвокат сглотнул слюну. – Даже на допросах!…
– А кто его знает, что ты там пел? – Хан ласково улыбнулся. – Как проверишь?
– Я ни слова! Ни полслова! Меня же поэтому и мочить везли! Если б я раскололся, то разве стали бы меня убивать?
– Еще как! – подтвердил Хан все с той же улыбкой. – Но и это проверить трудно. Может, тебя и не похищали вовсе, а?
– Отправь пацанов на гаишный пост, – неожиданно нашелся Адвокат, бледный, заикающийся от волнения, но собранный, как человек, судьба которого зависит от его слов. – Пусть спросят. И номер машин я помню – той, на которой везли, и той, на которой я сматывался. Я правду говорю. Я чистый. – После душа и третьей смены штанов Адвокат мог заявить это с полной ответственностью.
– Ну, везли тебя кончать, допустим, – начал неспешно развивать свои нехорошие мысли Хан. – Что из того? Хорошенько выпотрошили – и убрали, нормальный расклад. Ты слишком много видел и слышал, чтобы оставлять тебя в живых. А вот если тебя заставили и дальше стучать… – Хан молча уставился на Адвоката, как бы предлагая ему развить и продолжить недосказанную фразу.
Теперь главное было – не отвести взгляд. Даже после того, как адвокатские глаза заслезились, он не решился моргнуть. Так было даже легче выдержать эту страшную игру в гляделки. Вместо ханского лица перед ним маячило расплывчатое светлое пятно, вот и все. И он терпел. И он не упал замертво, когда Хан медленно поднял руку и потрепал его по взмокшим волосам.
– Я тебе верю, – услышал Адвокат. – Пока.
Фф-фф-уу-ххх… Он испытал такое огромное облегчение, словно доверие Хана было даровано ему на веки вечные.
– Обязательно съезди домой, – продолжал Хан, и тон его сделался доверительным и деловитым. – Жена волнуется, успокой ее. По телефону свяжись с Зиминым, передай, что он мне срочно нужен. А к вечеру ты должен быть… – Хан наизусть продиктовал адрес, но Адвоката заставил записать. – …Там проживает семейка частного кидалы. Тесть – мужик простой, понятий не знает, – Хан не стал упоминать контору, чтобы Адвокат не вздумал с ним сюсюкать. Поэтому разговор с ним требуется с подходцем, ну ты знаешь. У тебя язык хорошо подвешен. – Заметив польщенную улыбку Адвоката, Хан улыбнулся тоже и произнес чуть ли не по слогам: – Береги его, свой язык. Свой хорошо подвешенный язык!
Тут он засмеялся неприятным смехом, в котором чудился клекот орла. Адвокат подхохатывал, прижав руки к груди, потому что приготовился на всякий случай опять клясться в верности. Поза насторожившегося суслика. Любимый дрессированный зверек беркута? Может ли быть долговечным подобный симбиоз?