— Вот ещё! Я должна сама всё увидеть! Тут какие-то странные дела происходят, все друг друга подсиживают, пытаются скинуть, обмануть, убить, а я буду спать?! Ну уж нет!
— Будешь, будешь, милая. — Конан посмотрел на неё вроде спокойным взглядом, но Резеде сразу расхотелось выдрючиваться и качать права. — Дело в том, что ты должна выспаться. Чтоб потом, когда спать буду я, ты могла меня, да и себя, покараулить. А доверять здесь, как ты правильно вычислила, можно только тому, в ком уверен.
То есть — ты мне. А я — тебе!
5
Резеда никак не могла уснуть, хотя ей вроде было и мягко, и удобно на Конановом одеяле. Да и вид варвара, мирно сидевшего на траве, по-восточному скрестив ноги, с огромным туранским луком в руках, очень даже способствовал умиротворению и спокойствию за свои тылы — уж такой профессионал не пропустит ни подозрительной тени, ни шороха, ни даже писка полевой мыши! Стреноженный Красавчик мирно подрёмывал, оставленный на поляне в доброй сотне шагов от того места, которое киммериец выбрал для засады — вот уж кого страсти, бушующие сейчас в сердце Резеды, не волновали.
Половинка, оставшаяся от убывающей луны, серебрила деревья, листья и траву загадочным пепельно-алмазным отсветом, но Резеде было не до красот. Вокруг чуть слышно шумел под редкими порывами ночного ветерка редкий пока ещё лес, сквозь который проходила дорога, и стрекотали извечные цикады и сверчки. Резеда порадовалась, что они пока не стали углубляться в самые недра Чернодольской чащобы — источника самых страшных, мрачных и зловещих сплетен и легенд, издревле рассказываемых непослушным детям жителями Порбессии. А сейчас вдруг оказавшегося лишь жалким прологом, как бы прихожей, расположенной перед источником уже подлинного ужаса — логова мага.
Однако постепенно сон сморил-таки задумавшуюся женщину — веки потяжелели и смежились, и треск сверчков словно начал отдаляться и затихать, став совершенно неслышимым. Резеда провалилась в странную бездну, наполненную мрачными шорохами и словно капелью — так могло бы капать с крон деревьев, если бы прошёл многоводный весенний ливень. И вот она уже словно двигается среди звенящей гулкими каплями гнетущей тишины и недоумевает: ведь вокруг ничего нет, что же это капает?! И куда?!
Но вот впереди медленно посветлело, словно из-за горизонта всходило солнце, но проникнуть сквозь плотную завесу иссиня-чёрных туч никак не могло! Мрачный тёмно-серый цвет неба сказал бы Резеде, что она попала в не слишком приятное место, даже если б под ногами не было всё так же черным-черно и не похрустывало при каждом шаге.
Переведя взгляд вниз, она вдруг обнаружила, что идёт буквально по скелетам!
Полуистлевшим, лежащим в самых ужасных позах, словно перед смертью испытывали дикие муки. И облачённым в какие-то сгнившие тряпки и проржавевшие до дыр доспехи: кирасы, кольчуги… У некоторых из груди или спины торчали мечи или копья, некоторые тела были буквально истыканы стрелами — словно подушечки для булавок… На некоторых же трупах следов от орудий убийства почему-то не было видно. Ну, или Резеда просто не могла их найти по причине того, что сами тела давно сгнили.
Рты большинства черепов таких неповреждённых внешне скелетов оскалились, словно в предсмертных криках, и некоторые держали кости, имевшиеся теперь вместо рук, на своём горле: словно пытались помешать кому-то задушить себя! Или наоборот: как раз пытались вот именно — задушить сами себя… Подняв взгляд и обведя им вокруг себя, Резеда обнаружила, что всё пространство впереди, по бокам и сзади завалено такими же старыми останками. Поле битвы? Похоже.
Почему же до сих пор никто не предал земле или не убрал отсюда всех этих убитых?!
Впрочем, откуда — «отсюда»?! Где это она?! Ведь она вроде только что была в лесу? И легла спать? Или…
Она вновь огляделась, теперь уже гораздо внимательней, и взобравшись на какой-то небольшой бугор. Ого! Сзади, там, откуда она пришла, вздымался какой-то грозный чёрно-серый вал! И он неумолимо, с еле слышным вначале, но всё нараставшим и вскоре уже больно бьющим по ушам чудовищным грохотом надвигался на неё, становясь всё выше и черней! Это, это…
Не-ет, это — не волна наводнения! Потому что не бывает такой странной, пугающей своей грозной медлительностью и тягучестью, словно у сиропа, и окрашенной в невозможный цвет воды! Потому что чем ближе вал становился, тем отчётливей было видно, что он — не чёрно-серый, а тёмно-бордовый! А там, где слой жидкости был потоньше и словно просвечивал — ярко-алый!
Кровь!!!
И сейчас вся эта многометровая толща крови обрушится прямо на её голову!
Она закричала, кинулась прочь: мозг понимал, что ей не уйти от грозно ревущего и быстрого, словно табун диких лошадей, вала, но тело хотело жить! И оно влекло её вперёд: прочь от этой дикой и смертельной опасности, готовой опрокинуться на неё всей своей чудовищной массой!..
Но бежать не получалось: проклятые скелеты, словно понимая, что она пытается спастись, словно нарочно будто бы сами лезли ей под ноги, заставляя спотыкаться и застревать, и мешали выдёргивать ступни из своих проломленных грудных клеток или проржавевших кольчуг-панцирей…
Наконец, когда одну ногу совсем уж прочно прихватило, она посмотрела вниз попристальней, и словно ледяная рука сдавила её крошечное сердечко: за лодыжку её держал труп! Он ехидно скалил безгубый рот в дьявольской ухмылке, и она вдруг кристально ясно поняла: это — наводнение для них, для трупов! И сейчас их полуразложившиеся тела вновь оденутся, облекутся живой плотью! И армия мертвецов воспрянет к какому-то мерзкому и богопротивному делу!.. Но…
— Тебе не спастись! — несмотря на то, что разобрать в нарастающем гуле и грохоте, что говорят шамкающие дёсны, оказалось почти невозможно, она не столько услышала, сколько поняла по движениям челюстей, что говорит ей ухмыляющаяся полумумия: — Весь мир будет принадлежать нам! Присоединяйся добровольно, пока это возможно! Или твой прах будет развеян над нашими владениями!
— НЕТ!!! НИКОГДА!!! — она забилась, словно в истерике, и внезапно в голову её пришла отчаянная мысль! Второй ногой она со всех сил ударила руку трупа по запястью! Чудо сотворилось: сгнившая кость рассыпалась в труху, её нога освободилась!
Но уже лезли, напирая друг на друга, со всех сторон всё новые и новые скелеты, сжимая вокруг неё смертельное кольцо, кто — ползком, кто на коленях, а кто и хромая на обеих ногах!
— Смерть! Смерть! Смерть ей! Смерть непокорным! Убить её! — слышалось со всех сторон ропотом, словно от штормящего океана, и вот уже к ней тянутся мёртвые скрюченные пальцы…
Дико закричав, она вдруг словно взлетела, как птица, оставив поле, вал и скелеты там, внизу… Вселенная раскололась и снова соединилась.
Резеда открыла глаза.
И поняла, что это был просто кошмар. Впрочем — просто ли?!.
В такой момент такое просто так уж точно не приснится! Но…
Но не помешала ли она своим криком варвару — ведь он сидел в засаде, кого-то ожидая! А что, если она спугнула этого кого-то или выдала их планы?!
Однако, привстав, она обнаружила, что кем бы ни был тот, кого ожидал Конан, спугнуть его не удастся. Правда, и рассказать он уже ничего не сможет.
Под деревом возле того места, где располагался киммериец, лежал труп мужчины. Сам варвар стоял над ним, покачивая головой.
— Прости! Я… громко кричала?
— Громко. Но это уже не имеет значения. Этот идиот умудрился сломать шею, падая с лошади. — Конан махнул рукой, и Резеда обнаружила шагах в ста настороженно ржущее мечущееся животное, которое явно не могло решить, что ему делать: то ли бежать со всех копыт прочь, то ли всё-таки вернуться к упавшему хозяину. Наконец, похоже, сыграли роль природные инстинкты, и ощущающее смерть создание умчалось назад по дороге, по которой явно и прибыл его хозяин.
— Прости, Конан, ещё раз. Мне… Приснился кошмар.
— Вот как? Хм-м… Это интересно. Особенно в такое время и в таком месте. А поскольку как источник информации этот бедолага нам уже не поможет, попробуем что-нибудь выудить из твоего… Подсознания. Ты и представить себе не можешь, как иногда бывают полезны…
Предчувствия!
Ну-ка, рассказывай!
Пока Резеда, вначале сбивчиво, а затем подробно и чётко, рассказывала, киммериец времени не терял: его ловкие и сильные пальцы тщательно проверяли всю одежду мужчины и тело. Вот кое-что заинтересовало варвара в куртке умершего, и он, особо не церемонясь, вывернул труп из неё. Прощупал прокладку. Хмыкнул. Достал один из своих кинжалов и принялся подпарывать.
Резеда было замолчала.
Конан буркнул:
— Продолжай. Ты мне не мешаешь. И я тебя слушаю очень внимательно.
Резеда поняла, что он и правда может и слушать её, и заниматься своим делом. Но рассказ вскоре закончился, и Конан разложил и расправил в свете луны на своей могучей ляжке тот документ, что оказался зашит в подкладке куртки посыльного.
— Ну? Что там?
— Посмотри сама.
— Конан! Я не… — Резеда сконфужено потупилась.
— Не умеешь читать? Жаль. Я в начале своей карьеры, если можно так сказать, вольного стрелка, пирата, а затем и воина-наёмника, тоже не умел. Считал это излишней вознёй, опасной, чуть ли не колдовской крамолой и вообще — ниже достоинства нормального киммерийца. Но жизнь меня очень быстро переубедила. Потому что кто предупреждён — тот вооружён. И я научился. И языкам, и письму.
Впрочем, даже умей ты читать на десятке языков и говорить на трёх десятках, как я, тебе бы это послание немного дало. Оно зашифровано.
— Как это?!
— Ну — шифр. Что, никогда не сталкивалась? — Резеда недоумённо покачала головой. — Ну слышать-то хоть — слышала?
— Ну… Слышала. Такой специальный магический алфавит, читать на котором могут только посвящённые. Или маги.
— Хм-м… Интересная трактовка. Хотя, в принципе, близко к действительности. Читать действительно могут только посвящённые. Или имеющие ключ. Ключа у нас нет, но попытаться разобраться можно. Потому что ничего «магического» в шифрах нет. Да и вычислить их, особенно если они просты и мы знаем, на каком языке это написано, а именно на туранском, обычно достаточно просто. Ну, для сталкивавшегося и имеющего кое-какой опыт. — Варвар скромно похлопал себя по могучей груди. Резеда фыркнула, дёрнув плечиком: