Этот коридор, правда, оказался куда короче: шагов десять, но он два раза поворачивал — чтоб, вероятно, устраивать за углами засаду… Только вот не было никаких засад.
И вот они снова перед очередной дверью из дубовых досок. Эта оказалась вмурована на совесть, и Конану пришлось потерять ещё с десяток драгоценных секунд, прежде чем удалось прорубить на этот раз в её досках проход. Щепки так и летели, и тяжёлые удары снова отдавались в ногах, но треска слышно не было — восковые затычки работали.
Комнату, оказавшуюся за дверью, Конан при всём желании не смог бы назвать шикарно обставленной, хотя сомнения в том, что перед ними личные апартаменты мага, не было. Широкая и длинная низкая лежанка, застеленная толстым слоем шкур, сказала ему и его товарищам о том, что маг предпочитает спать на мягком и развалясь привольно.
Стояли здесь и шкафы с какими-то склянками и инструментами, и сундуки — с одеждой. Только вот никакого мага в комнате, разумеется, не обнаружилось. А пройдя в угол, куда ветром тянуло огонь и дым от факелов, Конан понял почему.
В скале имелся узкий вертикальный лаз, вырубленный явно недавно: кое-где сколы от инструментов ещё даже не утратили блеска.
Конан заинтересовался лазом. Жестом попросил Борисса и Рнего подтащить к нему простой и заваленный какими-то бумагами и пергаментами стол, стоявший в одном из углов прямоугольной комнаты. Смёл рукой всё барахло на пол. Влез на стол.
Пристальное изучение стен лаза примерно двух футов в диаметре много сказало киммерийцу. Он слез и жестом дал указания своим людям.
Калед и Борисс заняли позицию у двери, прикрыв её, Рнего и Паннут взяли под охрану лаз колодца. Конан подошёл к ложу и могучим рывком перевернул его.
Разумеется, мага под лежаком не оказалось.
Зато оказался там ещё один лаз-колодец, ведущий на этот раз вниз. Конан почесал в затылке. Похоже, от лазанья по колодцам сегодня-таки не отвертеться…
Лаз шёл не строго вертикально, а с наклоном. Но лезть вниз, придерживаясь за верёвку, что была припасена в рюкзаке Рнего, было нетрудно. Конан испытывал проблемы только со стороны факела: на сквозняке, имевшимся в лазе, тот сильно чадил и постоянно норовил обдать лицо варвара очередной порцией жирной копоти. К счастью, это продлилось недолго: весь лаз оказался не длиннее двадцати шагов. Окончился он очередным тоннелем, тоже, правда, коротким и извилистым, и новой дверью. На этот раз, для разнообразия, простой и обычной, не окованной. Конан подёргал верёвку, уходившую наверх, и вскоре вся пятёрка оказалась в сборе и стояла перед дверью. Конан толкнул её.
Дверь оказалась и правда — не заперта. Значит, он правильно разглядел, что на её торце даже нет болтов или заклёпок от засовов… Конан как всегда вошёл первым.
Эта комната оказалась ещё меньше, чем та, верхняя, с двумя колодцами.
Прямо напротив входа стояла ещё одна дверь, она вот именно — стояла, просто прислонённая к стене. На ней мелом по-зингарски было написано: «Пощадите! Я не колдун! Обещаю никого не заговаривать!» Конан покачал головой. Снова сделал знаки товарищам: прикрывать его тыл и охранять вход. Затем громко, тоже по-зингарски, сказал:
— Вылезай. Обещаю не трогать тебя, пока не объяснишь, в чём дело.
Из-под очередного лежака, занимавшего дальний угол, выбрался ящер. На взгляд киммерийца, он, если и отличался от остальных монстров, так только размером: был примерно раза в полтора крупнее, весил фунтов триста и в длину от кончика носа до кончика хвоста имел четыре шага — футов двенадцать. Чешуя, покрывавшая тело, тоже выглядела более ухоженной: была и правда словно намазана маслом, от которого всё тело блестело и лоснилось.
Конан жестом показал, чтоб ящер ушёл в пустой угол комнаты, где не имелось ничего, что можно было бы использовать как оружие. После чего показал своим товарищам, что намерен «побеседовать». Борисс, сразу сообразивший, что от них потребуется, встал рядом с Конаном и чуть позади него, сняв с пояса окованную железом дубинку и держа её наготове, чтоб треснуть варвара, если он поведёт себя «подозрительно», словно околдованный, по голове. Конан жестом показал, что именно этого и ждал.
Не торопясь, он выковырял из ушей затычки и держал во время последовавшей беседы в ладони, готовый при малейшей опасности сразу воткнуть их назад.
Маг сказал:
— Ты умён. И хитёр. И подготовился отлично. Эффективность владения вашим примитивным оружием — просто потрясает. И ты ведь не боялся, что я вас заколдую — и так знал, что я не колдун. Когда догадался?
— После рассказа одного моего старого коллеги. Который выжил после встречи с тобой.
— А-а, пять месяцев назад… Один спасшийся. Верно. Мы так и не догнали его.
— Меня интересует пара вещей. Только из-за этого ты и жив до сих пор. Ответь на несколько вопросов, и я отвечу тебе взаимной любезностью: ты умрёшь быстро. И без мучений.
— Хорошо. Умереть мне так и так пришлось бы. Лет через десять. Ведь вы добили всех моих слуг? — это был полувопрос-полуутверждение. Конан подтвердил:
— Всех, кого встретили и кто не попрятался по щелям.
— Никто не прятался. Да и не мог. Я приказал убить вас во что бы то ни стало, и все слепо повиновались. Я это… Вижу. И слышу.
— Вот-вот. Об этом и первый вопрос. Как тебе это удаётся? Чтоб все повиновались?
— Это просто. Я долго учился. В специальной школе. Владею приёмами внушения. И мои способности к телепатии… ну, к способности передавать свои мысли на расстояние — развиты тренировками. Специальными.
— В Стигии, что ли, ты этому учился?
— Нет, не в Стигии. Я учился… Как бы это сказать, чтоб тебе было понятно… Я учился не здесь. Я вообще из другого мира. А сюда к вам попал в результате чудовищной ошибки. Катастрофы.
Конан сразу уцепился за самый существенный момент этого странного заявления:
— И что сейчас с этим миром? Много там ещё есть желающих попасть сюда, к нам?
— Нет. Никого там больше нет. Ни желающих, ни вообще живых. Мой мир погиб. — Ящер сглотнул, словно упоминание о гибели родины и правда сильно печалило его. — Этот мир… Мой мир… назовём его параллельным. Там есть — вернее, было! — такое устройство. Машина. Она открывала двери в другие миры — ну, такие, как твой.
— И какого же … вам нужно было в моём мире?
— О, вовсе не захватить его, как ты мог бы подумать. А всего лишь кое-какие ваши природные богатства. Ведь здесь, у вас, девственно нетронутые залежи урана. Про который вы и слыхом не слыхали и не подозреваете, что он может делать… Как раз под вот этой горой. Мы, вернее, наши специалисты-геологи, как раз и планировали начать добычу, но в нашем… э-э… Устройстве, которое питало нашу машину и всю Станцию энергией, случилась авария. Её-то я и исправлял. А когда закончил и машина заработала…
— Да-да. Я тебя внимательно слушаю.
— Началась бомбёжка. Станцию уничтожили. Я вынужден был бежать через окно, портал, который машина открывает, успев прихватить только склянку с модификатором.
— Модификатор — это то зелье, которым ты превращаешь?
— Да. Меня и самого так превратили. Преобразовали. Я же говорю: я должен был кое-что починить. Там, в моём мире. Кое-что такое, чего не позволяло сделать человеческое тело. Забраться через трубы охлаждения в коллектор реактора, чтоб исправить… Для этого и нужны были эти чешуйки — чтоб при этом не получить смертельную дозу ра…
А сейчас эти самые облучённые чешуйки и убивают меня. Медленно, но верно.
Впрочем, не важно. Важно то, что когда я всё, что нужно было, сделал и уже вернулся, прозвучал сигнал воздушной тревоги. Я только и успел, что схватить склянку с противоядием, ну, то есть жидкостью, которая превратила бы меня назад, в человека, и прыгнуть в окно портала. Оглянувшись, я успел заметить, как это окно словно озарилось ослепительным светом, а затем почернело и исчезло. В голове словно вскипел мозг: это там, в моём мире, взорвалась каптосовая бомба. Но, к счастью, я уже был достаточно далеко, чтоб не умереть — я оказался полностью в вашем мире. Вот только оказалось, к сожалению, что второпях я перепутал колбы и схватил не противоядие, а сам модификатор.
— И ты решил… — Конан покачал головой, понимая теперь связь событий.
— Да. Поскольку жить в таком виде, — ящер провёл взглядом по своему телу, — в вашем мире проблематично, и никто не поймёт и всё равно не поверит, что я — тоже человек, только преобразованный, я и решил. Устроить себе небольшие каникулы перед смертью… Создать, так сказать, Государство под моим чутким руководством. И насладиться властью и заслуженным за годы работы отдыхом… Ведь я считал, да и сейчас считаю, что ваш мир сильно отстаёт от нашего. В плане науки и вообще. У вас даже не каждый умеет читать! И уж я, с моими знаниями и армией преображённых, смогу легко и быстро…
— Ага. Понятно. То есть ты посчитал всех здесь тупыми и ничтожными баранами, достойными лишь твоего презрения и годными лишь на то, чтоб ублажать тебя всяческими услугами и почестями.
— Ну… Примерно так. Впрочем, насчёт того, что я уж точно умней и знаю куда больше всех местных так называемых учёных вместе взятых — это абсолютная правда. Только вот воспользоваться этими моими знаниями я не могу! Для этого у вас нет ни промышленной базы, ни машин, ни даже многих материалов — они пока не изобретены!
— Но как же ты выучил местный язык?
— Без проблем: говорю же, я — телепат. Вижу мысли в головах других людей.
— Понятно. Стало быть, ты решил объявить себя местным колдуном.
— Да. Чтоб боялись. И уважали. А позже — и дань платили. Преимущественно продуктами. Чтоб уж совсем ничего не делать. Вот для этого я и наклепал себе клонов-рабов и загипнотизировал всех их на беспрекословное и слепое подчинение.
— Хм. Деловой, конечно подход. Практичный. Трезвый, циничный и жестокий. Меня, как человека, не может не бесить твоё отношение к детям и женщинам.
— А-а, вот ты о чём… Да, они не имели для меня значения как слуги — слабы и глупы. Поэтому я и скармливал их раненым. Но сейчас их тел не осталось — после битвы с войском султана пришлось очень много тел моих слуг… Восстанавливать.