Главарь нападавших, выйдя вперёд, постоял, подбоченясь, какое-то время, рассматривая беспомощную парочку в свете ущербной луны и догорающих сторожевых костров. Затем грязно выругался и произнёс:
— Ну, ты, обезьяна вонючая! Где кувшин? Отдай его и, может быть, останешься жив!
Смешки и плотоядные ухмылочки его сообщников почему-то вызывали сильное сомнение в честности этого обещания.
— Вы идиоты! — усмехнулся Конан. — А вот султан Боташ — не дурак! Он отправил чёртов кувшин с другим караваном! А мы нужны были только для того, чтобы отвлечь внимание на себя! И я смотрю, у нас получилось!
Ухмылочка с рожи небритого здоровяка как-то резко пропала. Он заорал:
— Ты лжёшь, сын рыжего шакала и ослицы! Сосуд у вас, и мы найдём его! А если не найдём, ты сам скажешь, куда вы его спрятали, потому что от криков и стонов твоей шлюхи у тебя волосы дыбом встанут!
Угроза была сильна.
Но варвар и виду не подал, что стрела попала в цель, лишь усмехнувшись:
— Что ж! Ищите!
Злющий сардар махнул своим людям:
— Ищите! Ну, чего встали?! Время не ждёт! Переройте всё! Все мешки и сумки! Он здесь! Те, кто убежали, не взяли ничего, а животные были развьючены! Ну, шевелитесь!
Действительно, после того, как перепуганные лошади, верблюды и уцелевшие люди скрылись за барханами, вся поклажа и седельные сумки остались в лагере. Поискать было где. Сардары рассыпались кучками по двое-трое, вываливая добро прямо на песок и сердито переругиваясь, затем разошлись и поодиночке: каждый считал, что сосуд сосудом, а и себя забывать не надо: добычу запихивали прямо за пояс или под кольчугу. Начальник мародёрства не пресекал, лишь сердито фыркнув.
Он остался с киммерийцем и его женщиной, буравя их горящими глазами. Презрение его к раненому варвару или беспечность были так велики, что он даже не позаботился приказать обыскать неподвижного раненого гиганта и отобрать то, что могло бы посмлужить оружием.
— Как поживает наш многоуважаемый Хаттаф-бек? Надеюсь, его драгоценной жизни больше ничто не угрожает и самочувствие теперь получше? — Конан издевательски-ироничным тоном нагло провоцировал вожака, чтобы тот выболтал в запале что-нибудь полезное. Однако спрятанным в рукаве третьим кинжалом он воспользоваться не спешил — он знал, что этому сердитому сопляку они нужны пока живыми.
А убей Конан главного — и ничто не остановит хаттафовских псов от расправы. И маленькой женщине явно грозит худшее — а защитить её киммериец в таком состоянии вряд ли сможет.
— Это не твоё собачье дело, грязная свинья! — отрезал дёргающий себя за ус крепыш, проявляя редкие зоологические познания. — С моим господином всё в порядке, хвала Мирте Пресветлому! А вот о твоей судьбе, гнусная крыса, остаётся только пожалеть! Я сам вырежу твою печень, когда мои люди найдут сосуд! Уж можешь мне поверить — ты будешь ещё жив, когда я стану её есть!
Нет, это просто безобразие! Все, ну прямо-таки — все хотят что-то у Конана съесть!
— Ну, кто чью печень вырежет, это мы ещё поглядим! — отозвался варвар, не увлечённый наблюдением за поисками, которые всё равно не увенчались бы успехом, и поэтому первым заметивший странное движение и знаки, подаваемые ему из-за верхушки бархана напротив. — Как насчёт этого?!
Кинжал, посланный уверенной рукой, вонзился прямо в глаз подошедшего слишком близко к наглому варвару главаря, и его смерть явно послужила сигналом.
Наверное, что-то вроде этого и имел в виду Ринат? Ведь неспроста он дал Конану увидеть себя и своих людей, да и языком жестов он владел прекрасно!
У молодцов Рината тоже имелись арбалеты, и ятаганами и кинжалами они владели получше сардаров: всё же постоянная практика — великая вещь!
Но тут уж Конану пришлось вскочить на ноги и, прикрывая спиной Каринэ, не на шутку отбиваться от нескольких шакалов Хаттаф-бека, во что бы то ни стало решивших прикончить наглого варвара и его девку.
Конечно, если бы не помощь, подоспевшая так кстати, его план — отравить еду врагов — может, и сработал бы. А может, и нет — вряд ли они с Каринэ дожили бы до трапезы негодяев. Ну а сейчас он всё же успел уложить двоих, прежде чем люди Рината прикончили всех остальных. Раненных в жестокой схватке они тоже не пощадили.
И вот уж если кто и стал бы их за это порицать, то только не Конан!
Ринат киммерийца приветствовал, как родного, крепко пожав ему здоровую руку и нежно приобняв — похоже, он тоже полностью был в курсе всех ранений варвара. Белозубая улыбка ушлого командира наёмников сияла во мраке, и тон был довольным:
— Рад видеть, что ты сохранил боевой дух! — после взаимных приветствий он с интересом рассматривал Каринэ. — Так это и есть та, ради которой ты так смело сунул свою голову в пекло преисподней? Как она — не пострадала?
Конан представил их друг другу.
— Позвольте выразить своё восхищение: более прелестной девы я ещё не встречал! И если бы не ваш спутник, которого мы все безмерно уважаем, поверьте, я бы сказал о вашей красоте и побольше, и… так просто не отстал бы! — у такого сдержанного и молчаливого Рината вдруг прорезалась цветистость и изысканность выражений.
Учтивый поклон Каринэ вежливо вернула, скромно и мягко поблагодарив своих спасителей. Конан с подозрением смотрел на вновь надетую его спутницей маску полусвятой скромницы, затем додумался и оценил: ведь, возможно, им предстоит провести вместе с воинами Рината не один день — поведение его подруги разумно и грамотно. В ней каждый должен увидеть не женщину — предмет сексуальных помыслов — но: больную и нуждающуюся в заботе дочь! Тогда и проблем не возникнет…
Когда остальные люди Рината, поработав над бравыми сардарами так же добросовестно, как те лишь каких-то полчаса назад над людьми Уткыра, обступили их молчаливым кольцом, Конан счёл нужным поблагодарить всех:
— Спасибо, Ринат! Спасибо, друзья! Вы здорово выручили нас! Э-э… Ринат. Пожалуйста, не обижайся — но есть ли какой-нибудь способ отблагодарить вас?
— Конан! Ты меня иногда просто удивляешь! Отблагодарить нас, с тех пор как выдумали деньги, вовсе не проблема! И это уже сделано!
— Ого! Похоже, я что-то пропустил… Может, расскажешь?
— Охотно! Хотя рассказывать-то особенно нечего. — Ринат позволил себе немного расслабиться и махнул своей дюжине отборных мрачных личностей. — Так, ребята, осмотрите, какие вещи и продукты здесь есть, оттащите все трупы вон в ту яму и начинайте готовить завтрак. Рассиживаться некогда — после еды выступаем!
Он снова повернулся к Конану:
— Мы теперь — твоя личная гвардия и твоя охрана. Наша задача: выполнять все твои указания и доставить вас и всё, что вы везёте, — тут он не удержался, и хитро подмигнул, — в целости и сохранности туда… Куда нужно!
Именно за это нам и заплатили. И весьма щедро, что само по себе удивительно — ха-ха! Ты, как я погляжу, пользуешься в нашей крошечной стране большим авторитетом и популярностью! Наверное, поэтому у тебя уже третий почётный эскорт! — Конан только покачал лохматой головой. И ухмыльнулся в ответ.
Ринат же счёл необходимым пояснить свою позицию:
— Да-да. Вот и я об этом же. Мы — простые и скромные воины! А во всякие там… политические хитрости и придворные интриги мы нос, значит, не суём! Чтобы в будущем его, значит, не лишиться! — он весело подмигнул ещё раз, и они с киммерийцем довольно рассмеялись.
Но где это Конан уже слышал подобное заявление?..
Вновь в гордом одиночестве сидя на троне, Боташ Восьмой не спеша обдумывал полученную только что информацию. Теперь он уже успокоился.
После ужасной ночи прошло две недели. Посланная по следам отряда Хаттаф-бека сотня опоздала. Все люди чёртова Советника оказались на свою беду (уж он «разобрался» бы с ними!) абсолютно мертвы. Впрочем, убитым оказался и взвод Уткыра, выделенный султаном варвару и его подруге. Остатки прислуги, судя по всему, разбежались и затерялись в пустыне.
Это было странно. Нет, не то, что они разбежались. А то, что варвара с его подругой так и не нашли: следовательно, они, похоже, продолжают своё путешествие…
Значит, есть некая третья сила в этом деле!
И она явно выступает на стороне северного воина.
Ведь невозможно допустить, чтобы человек с одной здоровой рукой и ногой, не говоря уж о переломанных рёбрах, мог перебить двадцать отборных воинов!
Жаль, что шакалы сильно испортили трупы — трудно определить, от чего и как погибли сардары. Но в любом случае ясно: раз трупов Конана и Каринэ не обнаружено — значит, кто-то увёз их!
Может, этот варвар не так прост, как показалось Боташу вначале, и умеет не только мечом махать? И то, что произошло в подвалах и пустыне — лишь часть какой-то сложной международной авантюры, имеющей целью выкрасть из сокровищницы Боташа Восьмого драгоценный сосуд?!
Может, как раз именно знакомый маг этого варвара и организовал всё это, чтобы завладеть волшебной вещью?! Может, её подлинная сила настолько велика, что он, при умелом обращении, сможет с помощью монстра… Покорить весь мир? И не к этому ли стремился и его шустрый скользкий Советник?..
Боташа передёрнуло: мир — под властью сумасшедшего и кровожадного злобного чудовища! Н-да, перспективка не из приятных… Для мира.
Бэл! Возможно, конечно, что он свалял дурака, так быстро согласившись отослать чёртов сосуд подальше. Он слишком рад был, что гнусную тварь уберут из его дворца и страны. А ведь он даже не уверен, что ужасный монстр живёт именно там — он положился на слова этих двоих… Хотя, конечно, их раны — подлинные. Лекарь доложил, что вместо костей у обеих — ужасное месиво. Б-р-р!
Но так или иначе — монстру есть кому мстить в первую очередь.
И, к счастью, это не Боташ! И страшный сосуд всё же покинул пределы Турфана. Не к этому ли все его желания на протяжении последних месяцев и сводились — убрать тварюгу подальше?! И разве не он сделал это? И разве волосатый варвар не был лишь орудием в его руках? Или?..