Ведь эта штуковина – наверняка волшебная, и с её помощью можно захватить или уничтожить полмира, вызвать демонов из подземелий Мардука себе на службу, или ещё чего нехорошего сделать. А для этого постичь тайны и премудрости всяких там древних манускриптов с заклинаниями…
Нет. Всё это – не по мне! Я – простой воин. Наёмник. И всё, что мне нужно – наличные! Ну, или то, что можно в них превратить! Как, скажем, вот эти драгоценные рубины, алмазы и сапфиры, которые я… Позаимствовал из казны почтенного Шавкат-бека.
Змей Халкиш… Весело рассмеялся! Что не совсем соответствовало представлению Конана о нём, как о суровом патриархе. Затем сказал:
– Ты во-всяком случае реалист. Прагматик до мозга костей. И мне импонирует твоя открытость и вежливость. К сожалению, у нас здесь нет никаких таких драгоценностей или золотых монет. Но могу снабдить тебя некоторым количеством гриба Ловелла. Существующего столько, сколько я себя помню. Он не иссякает в наших подземельях никогда. И мы, и … э-э… крысы питаемся им испокон веков.
– Хм… За предложение, конечно, спасибо, почтенный Халкиш… – Конан невольно подумал, не хочет ли змей-патриарх таким хитрым образом расквитаться с ним за смерть своих «наследников и последователей», подсунув ему отравленную еду. Но потом решил, что терять ему, собственно, нечего: из еды у него оставалось половинка засохшей лепёшки. Все припасы остались там, позади, притороченные к седлу павшей лошади. А поллепёшки так и так не хватило бы, чтоб пересечь чёртову пустыню! А воины на верблюдах уж точно перекрыли обратный путь в Париссию. – Я с удовольствием воспользуюсь твоим любезным предложением. Но как и где мне набрать этих… Волшебных грибов?
– А очень просто, Конан. Не нужно тебе ничего набирать. Вот уже наполненный бурдюк, вроде твоего. Я сам наполнил его, когда увидел, что ты начал раскапывать верхний купол. – из-под своего туловища змей извлёк с помощью рта действительно – бурдюк, и положил перед собой, в трёх шагах от ног киммерийца, – Можешь взять его, и… Идти!
Когда ты выберешься на поверхность, я воспользуюсь ситуацией. И наконец покончу с проклятой Праматерью всех Шарвассов. Наконец-то нашей личной схватке не будут мешать её поганые слуги!
– А из-за чего вы тут… Враждуете? – Конану стало интересно. Да и если патриарх посвятит его в какие-нибудь древние легенды, это может быть интересно. И занимательно. Ну, когда-нибудь потом, когда он будет рассказывать о своих похождениях своему сыну!
– Мы враждуем из-за этого Дворца. Его в своё время построили, как ни странно, люди. И несколько поколений правителей этого города правили мудро, и вокруг простирался на много миль плодородный оазис. И местные земледельцы не были уж слишком перегружены работой. Поскольку за финиковыми пальмами и ананасами ухаживать особо не надо. Но потом старший сын одного из властителей решил, что его отец что-то уж слишком засиделся на троне, а время уходит… Он позвал одного мага. Из Стигии. А тот наслал на султана и его личную гвардию Шарвассов. И те всех растерзали. Но младший брат узурпатора решил, что за смерть отца нужно достойно отомстить, а старшего брата – казнить. И вызвал меня. Но мы не смогли быстро убить всех крыс и их матку: она рожала всё новых Шарвассов, там, в секретных подвалах Дворца… И у нас установилось равновесие. А люди, напуганные нашими битвами и магией, просто ушли отсюда. Оазис занесло песком, все пальмы погибли…
Впрочем, теперь уж я постараюсь покончить с этой многовековой войной. Сам.
Но тебе лучше при этом быть снаружи – мы с праматерью крыс ещё помним кое-какую магию!..
Конан, если честно, отнюдь не горел желанием и правда – присутствовать при Последней Битве.
– Спасибо тебе, уважаемый Халкиш. – варвар подобрал бурдюк (Тот приятно хрустнул, и варвар прикинул, что в нём не меньше тридцати фунтов!) и учтиво поклонился, – В свою очередь хочу принести и свои извинения. За то, что в порыве гнева поотрубал головы твоим наследникам и почитателям. А сейчас, если ты и правда собираешься биться с пра-крысой, мне действительно лучше уйти. И попрощаться. Пожелав тебе победы!
– Благодарю, Конан. Удачи тебе. И… Приятно было познакомиться. – монстр раздвинул кончики губ, что, очевидно, должно было означать улыбку. Конан подумал, что лучше бы патриарх этого не делал – уж слишком эта гримаса напоминает оскал, и кроме страха у менее мужественных представителей людского рода наверняка ничего не вызовет! Но он – не обычный «представитель». Поэтому не испугался. И, повернувшись к праотцу Нагов спиной, просто пошёл назад – по пути, которым прибыл сюда.
Как ни странно, но ему без новых ловушек и приключений удалось добраться до входа в подземелье. Гигантские туши так и лежали тут, медленно расползаясь в плоские лепёшки, и Конан подумал, что если Халкиш и правда – переползёт на половину чёртовых крыс, и убьёт их праматерь, значит, могущество его далеко превосходит всё, чем обладают маги-люди. Но это вековечное противостояние – уже его не касается. Поскольку ему нужно быстро выбираться на поверхность, и двигаться на юг – к оазису. Располагая запасом воды и грибов, и форой в почти сутки, он доберётся туда быстрее любого верблюда!
Когда Конан выбрался на поверхность пустыни, солнце стояло прямо над его головой: полдень! Однако едва он отошёл на пятьдесят шагов от купола, странный звук заставил его оглянуться.
И точно: слух не подвёл его!
С шелестом и странным скрипом стены и купол словно втягивались, уходили в глубину поверхности пустыни, вздымая фонтанчики песка, и вызывая сотрясение всей поверхности вокруг этого места, и поднимая тучи пыли – на добрых полмили в окружности!
Решив, что рассиживаться в его случае не слишком разумно, киммериец со всех ног кинулся на юг.
Не пробежал он и мили, как чудовищный взрыв за спиной бросил его на песок!
Оглянувшись, Конан увидел огромный ореол из пыли, и гигантские валы из туч песка, бурлящие на месте покинутого им купола. Затем последовал странный вздох – словно выдохнул великан, ростом с гору. И вся поверхность пустыни за его спиной словно просела вниз – на добрых полмили! Но тут же словно на дне образовавшейся воронки с милю в диаметре забурлил чудовищный, в полнеба, фонтан, гейзер – и новые потоки песка снова затопили котловину, сравняв проклятое место с остальной поверхностью!
Поднявшись на ноги, Конан снова двинулся вперёд.
Оглядываться ещё раз он смысла не видел.
Конан и демон Горы
1. Успешное дельце
Богиня! Ах-ах, само совершенство! Какая талия, какая ножка… А грудь!!! О-о! Ещё чуть-чуть, и он подзовёт девушку… Для более близкого знакомства!
Но на голову прекраснейшей пэри, призывно извивавшей точёным станом в зажигательном танце, и лукаво поглядывавшей из-за полы полупрозрачной чадры выразительным влажным глазом трепетной лани, вдруг посыпались с потолка огромные камни, заставив пол ходить ходуном, и утопив в чудовищном грохоте и гуле восхитительное тело, отчаянный крик боли и звуки музыки!
Мехмет-бек, уже сильно воспрявший… э-э… духом, как-то сразу понял, что положенного завершения чудесного представления не будет. Прервала какая-то наглая скотина его дивное наваждение самым банальным образом: разбудив!..
Он открыл глаза: всё верно. Реальные шум, гам, грохот и гул, вырвавшие его из нирваны наиприятнейшего сновидения, продолжались и наяву!
Проклятье! Мардук их всех раздери!
Там, за пределами его покоев, но явно где-то поблизости, то есть, в самом дворце, бегали, громко топая сапогами, истошно орали, и громыхали оружием. Слышались отрывистые голоса, раздающие команды – похоже, в дело вступила даже гвардия личных телохранителей-сардоров: он узнал зычный голос Дониёр-бека, их начальника.
Но с чего это они все так орут? Что, или кто вызвал переполох во дворце?!
А поскольку такой способ пробуждения был Мехмет-беку непривычен, он сильно рассердился: кто посмел нарушить покой, и послужил причиной никогда прежде не случавшегося безобразия, вырвав из пучин сновидений почтенного, многомудрого, и неподражаемого что на поле боя, что на огромной постели, Эмира Кхаванского, недрёманным оком, и не знающей пощады рукой управляющего своим эмиратом, и подданными?! Приказать, что ли, выявить виновников, наглых нарушителей ночного спокойствия, да и казнить прямо завтра, на базарной площади?! В назидание всем подданным: что высокородным, что плебеям.
Однако полежав ещё немного на пуховых перинах, похмурившись, чтоб прийти в себя, и тряхнув головой, где всё ещё кружилось и гудело после вечерних, весьма обильных, возлияний, и прислушавшись к отдельным выкрикам, эмир Кхаванский понял, что это – как раз то! И именно этого они и ждали… Уже два дня. Да – два дня.
И причина для криков и суеты существует вполне уважительная.
Всё верно. Осведомитель не солгал. То есть – наглый и дерзкий вор смог-таки проникнуть за пятиметровую стену, окружавшую дворец, попытавшись добраться до сокровищницы. И сейчас, похоже, как раз происходит поимка. Этого самого вора.
Что ж. Раз уж он проснулся, можно бы сходить, посмотреть. На наглеца. В том, что тот уже схвачен, закован в кандалы, и приведён на суд, почтенный эмир не сомневался.
Однако когда он, накинув роскошный халат, и сунув ноги в расшитые лучшими златошвеями шлёпанцы, вышел в тронный зал, никого там не оказалось!
Не притащили ещё стражники-сардоры дерзкого мерзавца избитым, окровавленным, и притихшим к нему на суд и расправу! Странно. Впрочем, нет: по продолжающейся суете и крикам нетрудно догадаться, что виновник суматохи ещё на свободе.
Но вот и стук отворяемых запоров ворот! И скрип массивных створок! Значит, чёртов вор смог-таки перебраться через стену дворца – назад. В город! Раз уж слышен и топот сотен копыт – не иначе, как личная гвардия пустилась в погоню! Хм-м…
Перспектива провести образцово-показательную быструю расправу, похоже, отдаляется. В городе найдётся место, где спрятаться.