нчики волн неторопливо набегали на пологую отмель из ослепительно сияющего под полуденным солнцем песка. Он первым спрыгнул и на отмель, в который шлюпка ткнулась носом. Полоса джунглей, виднеющаяся за ста шагами пляжа, казалась безопасной, но он всё равно проверил, легко ли меч вынимается из ножен. Двадцать ржущих и подкалывающих друг друга молодцов поспешили закрепить шлюпку за очень даже подходящую корягу на берегу, у самой кромки воды.
— Лизандро, Халед. Возьмите мальца, да проверьте — что там, в джунглях. Не расслабляться! Быть внимательными! То, что никого не видно — ничего не значит!
Когда трое разведчиков скрылись за полосой прибрежных кустов, Конан приказал:
— Ну-ка! Быстро грузим всё что привезли — назад в шлюпку! Отдать швартовы! Отплываем от берега на пятьдесят шагов!
Если кто из пиратов и был удивлён странным приказанием, никто не посмел возразить или что-то спросить: все отлично знали: капитан Конан просто так ничего не делает!
Действительно, не прошло и пяти минут, как из леса, с двух его сторон, появились Лизандро и Халед. Они что есть сил бежали к шлюпке и, бросившись в воду, за каких-то пару десятков гребков преодолели те двадцать шагов, на которые она успела удалиться. Как только им помогли взобраться на борт, из подлеска появился и Аннис: изо всех сил он тоже бежал к лодке, истошно вопя:
— Конан! Капитан Конан! Господин! Почему вы бросаете меня?! Ведь здесь никого опасного нет?!
Конан, приосанясь, встал на корму, которой шлюпка уже оказалась развёрнута к берегу, и от которого её отделяло теперь действительно не менее пятидесяти шагов:
— Вот именно, почтенный Аннис, вот именно! На острове Потерянных Душ, действительно, кроме тебя — сейчас живых нет! Поэтому располагайся со всеми возможными удобствами: хочешь — поживи пока в пещере Астига Безухого, хочешь — построй себе шалаш на побережье. И — молись. Молись, чтоб наша экспедиция завершилась удачно, и мы смогли на обратном пути забрать тебя. Потому что если этого не сделаем мы — не сделает никто! Сюда ни один нормальный капитан не заплывёт добровольно!
И кстати — можешь убрать личину. И принять свой обычный вид.
На глазах удивлённой команды маленький и безобидный на вид мальчик медленно превратился — как бы перетёк! — в весьма тощего и высокого мужчину. Явно средних лет, но абсолютно седого. С огромной окладистой бородой, сильными пальцами, и жилистыми загоревшими до черноты руками. Очень злобно глядящего на уплывающих:
— Мардук тебя задери, Конан! Когда ты догадался?
— Да ещё на помосте для невольников! Все твои рубцы от якобы бича казались такими… Натуральными! Пока я не потрогал один из них рукой — ну, помнишь, когда я тебя уводил с помоста? — и не выяснилось, что он просто нарисован! Ну, или не нарисован — а просто выглядит рубцом. А на самом деле там, под ним — гладкая и упругая кожа! (Кстати: кожа у мальчишки, которого плохо кормят и хлещут кнутом, просто не может быть столь гладкой и холёной!) Да и потом ты облажался: прочёл и расшифровал всё слишком быстро для мальчишки без опыта. Да и не может никакая мать научить этому — как ты тогда сказал? — Спирали Релдизъерда! Я уж не упоминаю про то, что ты слишком спокойно и легко для мальчика — даже не покривившись! — выпил коринфского! И ни на вот столько, — Конан показал кончик пальца, — не захмелел! Так что твои поспешность и любопытство снова сказали мне, кто ты на самом деле. А уж подсыпать тебе сонного порошка в вино было совсем не трудно! Вот, пока ты спал, мы с Велтраном всё и обсудили.
Что нам с тобой, хитро…опым стигийским колдуном, делать!
— Во первых, не стигийским! — колдун вроде как даже оскорбился, — а немедийским! А во-вторых… Конан, ты же не можешь меня вот так, здесь, действительно — бросить?! Это… Это же — чистое убийство! Здесь же наверняка водятся змеи, крокодилы, многоножки, твари всякие! Ядовитые!
— Ядовитая тварь сейчас на острове только одна! — Конан заржал, его спутники подхватили, — и это — ты, Аннис, или как там тебя на самом деле! А насчёт своей жизни — не бойся. Стигиец Пантир, который оставил нам свой манускрипт, выживал здесь не меньше тридцати лет. Я надеюсь, что наша экспедиция за сокровищами столь долго не продлится!
— Но Конан… Вы ведь и правда — можете погибнуть! Или что-нибудь помешает вам вернуться за мной! Ну, там, ураган, шторм, кораблекрушение — да мало ли! Да и манускрипт… Там ведь наверняка не всё написано! Какие-нибудь ловушки или колдовские секреты есть! А я мог бы вам помочь! Прямо там, на месте! Может, передумаешь, и возьмёшь меня? Обещаю: ни вредить, ни обманывать больше не буду!
На этот раз уже вся команда шлюпки ржала так, что из джунглей, возмущённо вереща, и хлопая крыльями, вылетела огромная стая разноцветных, словно радуга, попугаев, и стремительно улетела куда-то вглубь острова. Колдун возмущённо топнул ногой:
— Вы мне не верите?! А зря! Я точно уверен — ловушки есть!
— Почему — не верим? Верим. Более того: если мы в чём-то и уверены — так это — как раз в этом! Мы уже сталкивались с гнусным нравом и грязными приёмчиками того, кто оставил нам этот манускрипт! И точно знаем: просто так до сокровищ Астига Безухого ни нам, ни кому бы то ни было, не добраться! Но так что с того?! Мы и в первый раз отлично справились со всеми его подлыми придумками!
Так что располагайся тут с удобствами, как тебе будет угодно. И моли Мирту Пресветлого, или кого-нибудь из своих Богов, чтоб наш поход завершился благополучно.
И как можно быстрее!
Когда остров Потерянных Душ давно скрылся за кормой, а к концу подходил уже второй бурдюк из запасов давешнего коринфского, Велтран, уже двигавший только глазами, да и то — еле-еле, проворчал:
— Может, всё-таки что-то было… разумное… в его предложении? Может, надо было захватить его с собой? А то — мало ли… А вдруг он и правда… Просто не всё перевёл!
— Удивляюсь я тебе, помощник. Уж больно ты доверчивый. Неужели опыт общения с другими магами, и колдунами-почитателями Сэта Тёмного, ничему тебя не научил?
— Научил.
— И чему же? — Конану пришлось сесть, потому что Велтран явно уже не мог задрать кверху голову, чтоб взглянуть ему в глаза.
— Тому, что без помощи любого мага лучше обойтись. Во-всяком случае, до тех пор, пока с нами — ты, Конан!
Конан не без удовлетворения отметил, что храп его помощника, огласивший каюту сразу после высказывания этой сложной и явно оказавшейся почти непосильной для ускользающего сознания, мысли, вполне здоровый и бодрый.
Значит, Велтран явно не лукавил, а сказал то, что думал.
И что, собственно, думала и вся команда. Иначе с чего бы они столь сплочённо и охотно поддерживали своего капитана во всех его, даже самых невероятных, начинаниях?! Например такого, как охота на давешнего Пожирателя: древнего не то — монстра, не то — Полубога.
Но ведь убили же они чудовище?!
Хотя раньше никто из простых смертных наверняка никогда такого не делал…
Конан подумал, что груз ответственности велик. Подлостей и ловушек ждать наверняка надо.
Нужно подумать, какими они могут быть — на диком-то и проклятом побережьи.
А ещё надо придумать, как справиться с ними. Причём так, чтоб все его товарищи — уцелели!
Иначе что он будет за капитан?!
Побережье поражало странным ощущением заброшенности.
— Чего удивляться, что здесь ни одна собака не хочет высаживаться! Я бы ни за какие коврижки добровольно сюда не сунулся! — Рнего как всегда говорил то, что чувствовал и думал. А сейчас даже сплюнул в сердцах за борт.
— Брешешь ты, Рнего, как сивый мерин, — Нэш усмехнулся, — Вот: лезешь же!
— Ну так!.. Не за коврижки, а за этакие красивые золотые кругляшки! Их ещё называют деньгами! Но побережье… Бр-р, мягко говоря! — Рнего передёрнуло.
— Да, пожалуй, нескоро кабатчики из Кордавы захотят открыть здесь новые заведения. — Эльдорн держал большие пальцы засунутыми за широкий пояс, на котором красовалось два кинжала и сабля из аквилонской стали, — Так что, боюсь, всё питьё нам придётся тащить с собой.
Конан подумал, что ветеран зрит, как всегда, в корень: пустынный вид побережья в обе стороны от русла Понта Вендийского оставлял гнетущее впечатление: ни джунглей, ни кустов, ни даже травы. Зелёной. Потому что сухой травы, да ещё голых ветвей саксаула на дюнах, окружавших русло шириной в добрую милю, имелось достаточно.
— Странно это, Конан, — это в разговор влез подошедший незаметно сзади Велтран, — река — огромная, и вода пресная… Но почему здесь не растёт ничего? Помнишь ведь: везде, где есть река, по берегам и деревья, и кусты… Обычно чуть ли не на мили!
— Не знаю, Велтран, почему здесь — так. Разве что дело в том, что этот Понт размывает какие-нибудь — или ядовитые, или неплодородные — породы, и откладывает наносы из них на своих берегах: вон, видишь? И берега и цвет воды самой реки какой-то…
Нездоровый!
То, что цвет воды, мягко говоря, нездоровый, видели все. Да и верно: когда это цвет воды в реке бывал ярко-оранжевым?! Явно тут не всё в порядке! Иначе и люди бы селились по берегам: как же не использовать столь удобную транспортную магистраль для проникновения вглубь побережья?! Да и город возник бы непременно: где же ещё базироваться купцам и ремесленникам, обслуживающих всегда тех, кто открывает и осваивает новые плодородные, или богатые какими-нибудь другими достоинствами, вроде жемчуга, железных руд, или алмазов, земли?
— Так, ладно. Собственно, нам плевать, как выглядит само это устье. Пусть даже и разбитое островами и мелями на десятки рукавов. Главное, что сомнений в том, что это — тот самый Понт Вендийский — никаких нет! А нам нужна река Танисс. И до неё при попутном ветре — день плавания. На восток. Вот и поплыли. Помощник! Поднять снова все паруса! — Конан бодро улыбался, хотя если признаться честно хотя бы самому себе, местные «красоты природы» и на него произвели гнетущее впечатление. Уж больно…
Безжизненно тут всё.