подлинное сокровище, что хранится тут. Вот за этой Дверью…
— И что же это?
— Эликсир, Конан, эликсир!
— Бессмертия, что ли?! — иронии в голосе киммерийца не заметил бы только слон. Или носорог. Но Аннис-немедиец ответил быстро. И в его голосе иронии не было:
— Нет, Конан. Кому нужно это бессмертие само по себе? Да и что такое — бессмертие? Чисто человеческое понятие. Означающее только очень, очень долгую жизнь. Богам это не нужно. Они и так бессмертны!
Нет, это — эликсир Творения!
— Чего?
— Творения, Конан, творения. Как бы тебе это попроще… В людском сознании даже понятия такого нет. И быть не может. Только Бог может в полной мере оценить этот…
Дар.
Словом, выпив этот эликсир, маг становится Богом и сам. И приобретает бессмертие, так сказать, автоматически. Но главное — обретает способности и возможность творить собственные Миры.
Большие, малые. С океанами или горами. Полями и равнинами. Солнцем, небом.
Более того: такие Миры можно населять. Животными, птицами, рыбами. Людьми. Которых можно делать такими, какими хочешь их видеть. Четыре руки? Пожалуйста! Две головы? Да без проблем! Рабская покорность и невероятная ловкость? Раз плюнуть!
— Погоди-ка, Аннис… Так ты хочешь стать Богом?
— Разумеется, Конан! КТО ЖЕ ЭТОГО НЕ ХОЧЕТ?!
— Понятно. — пафос в ставшем почти громоподобном голосе дал Конану понять, что хотя бы в этой части своих высказываний маг не врёт. Но беспокоили киммерийца не амбиции очередного «Создателя и Властелина Вселенных». А имеющееся в ситуации противоречие, — Тогда вот ещё что: если эта сокровищница, где хранится волшебный эликсир, столь хорошо запечатана, и до сих пор охраняется изнутри, как же сами пираты Астига проникли сюда, и спрятали награбленное?!
— А они сюда и не проникали, Конан. А где на самом деле спрятано награбленное, ты узнаешь, когда вы поможете мне добыть эликсир. Команда у вас слаженная, и даже гигантских монстров убивает весьма… Впечатляюще! Как тебе такая сделка? По-моему — всё будет по честному. Мне — эликсир, вам — золото!
— Так это была проверка? Там, в русле ручья, с гигантским ящером?
— Ну да, Конан! Если б выяснилось, что вы испугались и убежали, или, скажем, так: не победили — это одно. А сейчас, когда вы доказали, чего стоите — дело другое! Иначе я и не предложил бы вам такого! Ну, как тебе мои условия, Конан?
— Условия понятны. — Конан не торопясь подошёл к магу, вынимая на ходу меч. — Повернись-ка, — после чего в одно движение разрубил верёвки, стягивающие запястья чародея. Тот снова повернулся к киммерийцу лицом, покручивая кистями и массируя их, словно восстанавливая кровообращение:
— Ага. Вот это — правильно. Потому что так мне будет гораздо сподручней…
Что именно будет магу «гораздо сподручней» пираты так и не узнали, потому что именно в этот момент Конан мгновенным, еле уловимым глазу движением, отсёк лживую голову.
Брызгая по полу кровью, она откатилась в угол, к двери, действительно вспыхнув — словно её сжигало изнутри невидимое пламя! Глаза возмущенно выпучились, рот раскрылся в безобразной гримасе, словно собираясь что-то сказать, но слова так и не вышли наружу! Конан нагнулся, поднял с пола и могучим броском кинул к двери и всё ещё содрогающееся в конвульсиях тело.
Пираты, потрясённые неожиданностью поступка капитана, молча смотрели, как и оно превращается прямо на глазах в полыхающее, словно костёр, зарево, а затем — и в чёрные и отвратительно воняющие горелым мясом и волосами, угольки.
И только когда всё это превратилось в золу и пепел, Конан сказал:
— Поднимите руки те, кто хотел бы быть бессловесным и покорным рабом!
Желающих почему-то не нашлось.
Конан продолжил:
— А кто хотел бы жить в Мире, которым правил бы вот такой, — варвар кивнул головой, — хитро…опый и подлый мерзавец?
Снова никого.
— Тогда, может, кому-то неймётся схватиться в битве не на жизнь, а на смерть с запертым там монстром?
Снова тишина в ответ.
— Ладно. Будем считать, что я поступил не совсем честно. Но, думаю, моя совесть не сильно пострадает от того, что я отрубил голову безоружного врага. Хотя, конечно, маги и не воюют оружием. Но надо ли мне объяснять, почему я так поступил?
— Нет, Конан, не надо. — в тоне Велтрана сквозила лишь глубокая печаль, — Потому что ты спас сейчас не только нас. (Я уверен, что поддонок наверняка прикончил бы после того, как получил свой …раный эликсир всех, как ненужных свидетелей!) И не только сотни поколений тех, кто придёт после нас.
Но и те страшные Миры-тюрьмы, которых мог бы понасоздавать такой… Мелкий и мстительный трус с манией величия!
— Вот именно, помощник. Ты всегда понимаешь меня лучше, чем я сам…
Ну что, господа охотники за Удачей? Заберём сокровища — и на «Вестрел»?
— Но Конан! Как мы теперь заберём сокровища?! Мы же даже не знаем, где они на самом деле хранятся?!
— Остынь, Лейбен. — Конан весело ухмыльнулся, — Вычислить, где разудалая команда вроде нашей может спрятать золото, на самом деле не так уж трудно. Я, например, сразу понял: раз нет там, за дверью, — Конан кивнул в её сторону лохматой головой, — то наверняка сокровища спрятаны в каморке под второй, или третьей ступенями алтаря!
С кем поспорим на мой пай?!
Желающих почему-то снова не нашлось. Зато восторженные крики и возгласы наполнили подземелье таким рёвом, что Конану пришлось зажать уши ладонями!
— Конан! Всё верно! Вот они, мешки! — тощий Рнего всем туловищем нависал над обсыпанным песком полом, распластавшись в тесном и низком пространстве, и опираясь грудью на нечто, лежащее под ним большой кучей, — И их тут — много!
Мешки пришлось, разумеется, тоже вначале обсыпать песком: иначе их просто видно не было. Но вскоре десять огромных и почти не сгнивших ёмкостей оказались свалены прямо у входного портала храма. Конан собственноручно вскрыл один, и приятный звон высыпавшегося, хоть и невидимого, на каменную плиту, потока, наполнил уши пиратов. Все невольно заулыбались, и начали азартно хлопать друг друга по мускулистым спинам, отчего Конану показалось, что он попал на речку, где тысяча прачек стирает бельё — и восторгаться прозорливостью своего капитана.
— Послушай, Конан! Но как же мы будем расплачиваться таким золотом?! — Ксаро как раз пробовал какую-то монету на зуб. А поскольку собственно монеты видно не было, выглядело это зрелище довольно глупо, — Его же ни один кабатчик, не говоря уж о шлюхах, не признает настоящим?!
— Думаю, Ксаро, с этим проблем не будет. Достаточно будет просто вытащить это золото наружу из чёртова Храма Насска, и оно потеряет свою невидимость! Мне кажется, что только вот это пространство, — Конан обвёл мощной дланью внутренность храма, — и придаёт алтарю, и тому, что рядом, невидимость. Но видно там его, или нет — золото чертовски, если мне позволят так выразиться, тяжело.
Поэтому сделаем так. Нас — сорок два человека. Прямо сейчас разделим золото так, чтобы каждый мог спокойно, не сильно напрягаясь, унести одну сорок вторую часть клада. А на корабле уже разделим так, как делим всегда! Справедливо?
— Да Конан. Все разумно и справедливо. Уж такая-то ноша — точно не отяготит! — Велтран хитро подмигнул киммерийцу, и плотоядно ухмыльнулся. Остальные заржали:
— Точно! Верно, помощник! Верно, Конан! Уж золото-то, пусть пока и невидимое, каждый донесёт до «Вестрела» во что бы то ни стало!
— Хорошо. Тогда поступим так: выкиньте из своих сумок всё, кроме продуктов на ближайшие два дня. На дно насыплем золото, продукты положим сверху. Вода у нас в бурдюках, их потащим на закорках. Ну, подходите, чья сумка подготовлена!
Первым «под загрузку» удалось встать шустрому Рнего.
Разделить добычу абсолютно поровну, конечно, не удалось. Поэтому решили все сумки нести, сменяясь. Чтоб никому не было слишком тяжело или обидно. Разумеется, самый тяжёлый тюк взял себе Конан.
Сквозь строй воинов протискивались теперь не столь аккуратно и тихо: шуточки и приколы неслись со всех сторон. Однако Конан приказал всем заткнуться, и двигаться, как при входе: медленно и ни в коем случае не прикасаясь к телам. Они, конечно, Дверь не вскрывали, и эликсир не забирали, но — мало ли!..
Пираты пыхтели, стонали, но никто не возразил: разумность мер предосторожности понимали все.
— А всё-таки хорошо, что мы добыли его! — они, наконец, выбрались на отлогий берег озера, и Арристарх, поставивший суму у своих ног, открыл её и заглянул внутрь, — Конан! Хвала Мирте Пресветлому! Всё — вот оно! Действительно стало видимым!!!
Конан и сам с интересом и удовольствием подошёл к уже открытой суме. Действительно — золото! И его действительно видно!
Он почувствовал огромное облегчение. Несмотря на уверенный тон, которым он заверял, что стоит золото вынести из храма, как оно станет таким же, как всегда, он вовсе не был на самом деле в этом уверен…
И — вот оно! Свершилось!
— Слава Конану! Слава нашему капитану! — это первым заорал Эльдорн, и пираты дружно подхватили его крик — да так, что слышно, наверное, было даже в соседней Вендии!
Конан запустил пятерню в горловину, и вытащил несколько монет. Рассмотрел.
— Надо же. Отлично. Монеты полновесные — как раз такие, как изготовляли в странах Средиземья во времена Астига. Такие приятно будет потратить.
— Потратить-то, конечно, оно будет приятно… В этом-то я не сомневаюсь. — что-то в тоне Велтрана, смотревшего назад, в направлении храма, заставило Конана быстро высыпать монеты обратно в суму, и развернуться, — Но нам бы ещё их туда довезти. А то вон: погоня началась!
Действительно, бесшумные на расстоянии мили, на которую пираты успели удалиться, движения каменных стражей не позволяли усомниться в том, что они преследуют похитителей! Правда, были эти движения преувеличенно плавными, и замедленными: словно воины движутся не по поверхности земли, а сквозь воду!