Сам киммериец, убедившись, что накормленная заботливым Зануссом команда скрылась в безопасном полумраке кубрика, хлопнул Велтрана по плечу:
— Ну что, помощник? Обсудим, где бы нам разжиться ещё какой картой, или таинственным манускриптом?!
Поражённый Велтран какое-то время просто раскрывал рот, словно выброшенная на берег рыба! Потом, заметив хитринку в уголке Конановского глаза, сам хитро подмигнул, ухмыляясь:
— А знаешь, Конан, ты на секунду купил-таки меня!
— Почему — купил? Ты что думаешь — я шутил?!
Улыбочка на губах помощника завяла, превратившись в панику:
— Конан! Неужели мы снова сами полезем к чёрту в…
— Да ладно тебе, помощник! Шутить — так уж шутить от души! — Конан снова хлопнул широкой ладонью по кругленькой спине многострадального Велтрана, — Расслабься: это я действительно — только шутил. Я и сам предпочитаю добрую драку — коварным ловушкам, подлым чародеям, и заколдованным сокровищам! А сейчас пошли-ка ко мне в каюту, и выпьем! Надо же почтить память почивших с миром отважных стражей!
Да заодно и подумать: в каком из городов Средиземья нам прокучивать эту долю сокровищ Астига!..
4. Конан и Город Теней.
(Отрывок из романа «Конан и Волшебник с Севера»)
Проснувшись, Конан сладко потянулся.
Впрочем, не совсем сладко: рука тут же откликнулась несильной ноющей болью. Ничего — главное, двигалась она уже нормально, и чувствительность в пальцы вернулась.
Сев, варвар осмотрелся, затем встал и на ноги.
Нет, никто и ничто не нарушало унылый однообразный пейзаж: пустыня и барханы с чахлыми кустиками солянки и полузасохшей верблюжьей колючки, да кое-где иссохшие на солнце скелеты кустов повыше — не то саксаула, не то карагача. Куда ни кинь взор — навевает только скуку да тоску. Хотя вон туда — назад! — пути уж точно нет. Да он и не собирался. И не только из-за гигантских муравьёв. Нет, идти ему предстоит только вперёд!
И, судя по всему, ещё долго.
Снова перевязав руку, он позавтракал вяленным мясом и сухофруктами, запив их скупыми глотками воды. Пусть безвкусно, зато питательно — на то и мясо…
Взглянув вперёд, киммериец почесал в затылке. Не похоже, что кажущаяся отсюда безбрежной, словно жёлто-оранжевый океан, пустыня, скоро кончится. Но дней на десять — если расходовать экономно! — воды должно хватить.
Такая дорога не слишком Конану нравилась, так как с тяготами быта и передвижения в пустыне он был знаком отнюдь не понаслышке. Для возвращения хорошо бы подыскать другой путь. Вот только какой?..
Он действительно никогда раньше не забирался так далеко на северо-восток этого гигантского континента. Да и никто, насколько он знал, не забирался. Те немногие, кто отважился хоть немного продвинуться по этому пути, которым сам киммериец идёт уже три недели, рассказывали (Ну, те, кому удалось выжить!) очень… противоречивые вещи.
Дескать, народы этих мест собрали свои вещи, и — улетели. На небеса. А на свои старые земли наложили заклятье. Чтобы, значит, никто не селился, пока они не вернутся обратно — обновлёнными и сильными.
Этого Конан не понимал.
Хотя и про Лес и Пустыню за ним и существовали легенды в странах Гипербореи. Отнюдь не вселявшие оптимизма.
Но лес он уже прошёл. Пустыня же — вот она. И скоро выяснится, живёт ли здесь действительно беспощадный и невидимый Гажжет, от которого остаются только следы гигантских лап на песке. (Да и те почти мгновенно слизывает с поверхности неутомимый ветер.) Бесплотный и якобы неуязвимый враг, которого воочию никто не видел. А если кто и видел — рассказать уже не мог. Зато высохшую кожу его жертв, словно высосанных изнутри, кое-кому находить приходилось…
Про птицу Сиорнис, что в размахе крыльев достигает ста футов, и может говорить по человечески, Конан слыхал неоднократно. Её-то кое-кто видел. Ну, тот, кто успел спрятаться… И почему это ей так нравится откусывать людям руки и ноги? Загадка. Правда, хорошо бы, чтобы не на его долю выпало её разрешение.
Надо отдать варвару должное — несмотря на то, что ему встречалось много монстров, и почти сказочных существ, в тигро-змея он не верил. Как и в женщину-скорпионшу. Хотя, может, об этих созданиях лучше спросить у тех, кто, сам не зная, женат на таких?..
Оставался, правда, ещё Город Теней.
Возникающий, по слухам, перед понравившимся его обитателям путником, маня соблазнами… Причём, для каждого — своими.
Однако Конан надеялся, что у него на пути этот город не возникнет. Некогда ему всякими загадками развлекаться, да соблазнами баловаться — дело надо делать.
Варвар быстро свернул лагерь.
Ночью, по его прикидкам, с учётом обязательного запутывания и заметания следов, он успел уйти от муравейника всего мили на четыре по прямой — уж больно устал.
Сыграло ли свою роль заметание следов, или ветер и песок сами стёрли его след и запах, или муравьям, и правда, стало не до него, но никакой погони не было. Уже одной проблемой меньше. Хотя глупо было опасаться, что маленькие — или правильней сказать, большенькие! — твари настолько похожи на людей, что сообразят, кто нанёс им столь страшный ущерб, и захотят за это поквитаться!
Нет, сейчас у них явно есть заботы поважней. Хотя бы воссоздать Семью. Выкормить из караваев-личинок новую Матку. Наплодить рабочих и воинов. Отстроить заново муравейник, от которого стараниями варвара наверняка мало что осталось…
Впрочем, это уже не его проблемы — если придётся возвращаться тем же путём, абсолютно неважно, с какой из выстроившихся вдоль границы настоящей сторожевой цепью, Семей насекомых, встречаться — любить его, и позволять мирно пройти через территорию своего муравейника, они уж точно не будут. При любых обстоятельствах.
Буквально через пару минут пути киммериец вышел к глубокой и широкой воронкообразной яме в песке, удивительно правильной формы. Эта-то правильность его инстинктивно и насторожила. Как известно, симметрию и красоту уважают только разумные существа. От которых ему сейчас лучше держаться подальше.
Диаметр воронки составлял, наверное, футов тридцать, а глубина — не меньше двенадцати. Варвар вспомнил, что ночью, когда ему попалось на пути три или четыре подобных, но более крупных, ям, он просто обошёл их, держась подальше, и не придав их виду и существованию особого значения.
Хвала Крому, что он поступил так!
Существо, обитавшее на дне, наверное, улавливало малейшие колебания песчаной почвы, и по ним точно определяло, где находится добыча. Внезапно из самого центра воронки в Конана ударила могучая струя песка. Если бы он продолжал стоять на кромке воронки, тут бы ему и конец!
Но к счастью, варвар уже двигался назад, чтобы не сползти в предательскую глубину песчаной ловушки, думая, с какой стороны лучше обойти странное образование. Поэтому струя задела его лишь краем. Но всё равно сбила с ног!
Полуослепленный, Конан инстинктивно откатился подальше от края.
И вовремя! Гигантская щетинистая лапа уже шарила на том месте, где он только что стоял.
Решив, что не до жиру, быть бы живу, киммериец со всей возможной скоростью, вначале на четвереньках, а затем и поднявшись на ноги, что было сил рванулся от ловушки прочь, даже не оглядываясь! И лишь отбежав шагов за пятьдесят, рискнул, кинув взгляд через плечо, замедлить бег, а затем и остановиться совсем.
Ну и вулкан он разбудил! Разъярённое неудачей, чернолапое существо било фонтанами песка во все стороны, два членистых, покрытых крупными — не то волосками, не то — щетинками, щупальца-лапы, с ужасающей силой ударяя по кромке воронки, ощупывали пространство за добрый десяток шагов от ямы с той стороны, где он только что был.
Но выбираться на поверхность и преследовать Конана проклятая тварь, судя по всему, не собиралась. Как и ругаться по поводу своей неудачи — над пустыней всё так же нависала почти абсолютная, если не считать шороха ветра и песка, тишина.
Успокоившись, варвар хмыкнул.
Муравьиный лев!
Как же он сразу не догадался, что это — ловушки личинок муравьиного льва! Наверное, этому помешали их воистину невероятные размеры. Впрочем, они вполне под стать самим муравьям. Вот почему те не очень-то забегали за добычей вглубь пустыни!
Что ж. Всё в природе взаимосвязано. Найдётся охотник и на охотника.
Но здесь — вряд ли в одной природе дело. Кто-то, скорее всего, неспроста, сотворил целый заповедник гигантских насекомых. Как и воссоздал древних тварей для леса.
Для охраны границ?
Скорее всего, именно так. Непохоже, что противника, способного на такое да ещё в таких масштабах, будет легко и просто одолеть. Но ведь киммериец на лёгкость и не рассчитывал.
Ничего, как бы силён и хитёр не был этот очередной чародей, настанет и для него час расплаты. Смертный час. И стражники и охранники, как звериного, так и человеческого облика, не смогут защитить его от Конана!
Он думал об этом спокойно, сознавая свою силу и способности. Враг силён? Он будет сильнее! Враг коварен и хитёр? Он — коварней и хитрее! Он — Конан-киммериец!
Ну а пока, похоже, надо опасаться гигантских пауков, скорпионов, ос, комаров, шмелей, сороконожек, жуков-скарабеев, и прочих покрытых хитином созданий из отвратительно многообразного отряда многолапых. Конан поёжился. Почему он так не любит всех этих «милых и незлобливых» тварюшек?
Наверное потому, что это у них взаимно. И обычно — это они первыми начинали кусаться.
Вряд ли теперь ему поможет верёвка из овечьей шерсти, которую он каждый вечер раскладывал вокруг места ночёвки — как научили его бывалые обитатели пустынь и степей, туареги, предохранявшиеся таким способом от фаланг и скорпионов.
Ладно, поживём — увидим.
По крайней мере, пожаловаться на скуку и однообразие он не может. Хотя, конечно, было бы приятно перекинуться хоть с кем-нибудь парой слов… Но нет — так нет.
Не обращая больше внимания на злобного льва, наконец разочарованно хлопнувшего по песку обеими клешнями особенно сердито, и скрывшегося в своей западне, Конан отхлебнул воды, и двинулся дальше. По сторонам он теперь старался глядеть ещё внимательней, ворочая головой буквально через каждые десять шагов.