уча стрел. Пока тяжелые стигийцы разворачивались и выгребали против течения, галера Конана была уже снова на середине реки.
— Им мало! — хохотал Конан, глядя, как еще один корабль пытается развернуться, чтобы ударить галеру с тыла. У киммерийца всех потерь пока были только им самим же срубленные мачты, а два стигийских корабля меж тем уже были выведены из строя. — Барабаны, удвоенный ритм, вон на нас идет еще один ищущий смерти!
Развернувшись, Конан снова повел галеру на таран, тогда как остальные его суда заходили с боков, расстреливая стигийца из арбалетов.
— Крепче стисните зубы! — крикнул киммериец, и в следующий миг таран галеры с треском вонзился в стигийское судно недалеко от кормы.
Восторженный рев со всех четырех кораблей мешался с каркающими проклятиями стигийцев. Их тяжелые суда не могли противостоять верткой, сильной галере киммерийца. На таких галерах исстари одерживали все свои кровавые победы пираты Барахских островов, и Конан, сам поплавав пиратом, хорошо знал все преимущества этого корабля в бою на большом водном пространстве, где было достаточно места для маневра.
Два самых больших дромона стигийцев пока еще стояли неподвижно посреди реки, и Конан время от времени с тревогой взглядывал в их сторону. Меж тем третий корабль пытался атаковать шемитов, направив свой удар на одну из грузовых галер, но промахнулся и был немедленно расстрелян из арбалетов и катапульт.
— Подойдем мы к ним поближе? — спросил Каспиус, увлеченный азартом схватки. — Мы могли бы легко проделать дыру в его левом борту!
— Нет, этого мы как раз делать не будем, — заявил Конан. — Зачем же дырявить такой отличный трофей? Мы захватим его как военную добычу, он и так уже почти наш. Гораздо больше меня беспокоят вон те двое. Им ничего не стоит проделать дырки в наших левых бортах! Чего они выжидают?
Злосчастный дромон и в самом деле уже почти принадлежал шемитам. В борта его впились багры и крючья, на палубу с яростными воплями посыпались баалурцы. Не успел Конан подойти ближе, как все было кончено. На галере остались лишь прикованные к скамьям рабы, а они скорее ожидали милости от захватчиков-шемитов, чем от прежних хозяев.
— Повоевали, и хватит! — проворчал Конан, по-прежнему глядя на неподвижные корабли впереди. — Против этой пары нам не выстоять. Нужно как-то умудриться проскочить у них под носом… Эй! — крикнул он вниз. — На нижней палубе! Готовьте катапульту! Гребцы, полный ритм!
Видя, что Конан намерен прекратить сражение, шемиты отрядили часть своих команд на захваченное судно и двинулись вслед за аргосийской галерой. Два больших дромона по-прежнему преграждали им путь.
— Обходите их по большой дуге! — крикнул Конан. — Готовьте катапульты!
Поток медленно выносил их на середину реки. Словно Стикс сговорился со своими детьми и теперь волок вражеские корабли прямо в руки стигийцам. Как ни старались рулевые, они не могли выйти из стремнины. Два корабля неотвратимо приближались. Уже можно' было разглядеть изображение зеленого Змея. Захваченный корабль давал шемитам численное преимущество, но Конан хорошо видел, что стоит стигийцам пустить в ход большие катапульты, и от расправы уйдет только аргосийская галера.
— Вдоль берега идет конница! — крикнул дозорный. — Скоро они нагонят нас!
— Так эти двое просто отжимают нас к берегу! — сквозь зубы проговорил Конан. — Правьте прямо на них! Высадиться на берег мы всегда успеем.
— Конан, — дотронулся до его плеча Каспиус, напряженно вглядывавшийся в стигийские корабли. — Они пошли на нас.
И в самом деле, взмахи весел на больших галерах стали сильнее и чаще, по реке далеко разносился свист кнута, которым подгоняли гребцов.
— Быть может, если мы пойдем им навстречу с еще большей скоростью, они испугаются прямого столкновения и отвернут в сторону — или это сделаем мы, — пробормотал Каспиус. — Но каким-то образом нам надо проскочить мимо.
— Мы-то проскочим, — отозвался Конан. — А что будут делать галеры с лотосом?.. Всем на весла! На всех кораблях приготовиться грести что есть силы по моему сигналу!
Шемиты замедлили движение: теперь они шли только на парусах и благодаря силе потока. Заметив это, стигийские корабли увеличили скорость, видимо желая воспользоваться внезапной растерянностью врага. Громады их надвигались с каждым взмахом весел.
— Проклятье! — вскричал вдруг Конан. — Эти собаки что-то затевают!
Корабли стигийцев подошли уже настолько близко, что видно было движение людей в темных плащах с капюшонами у них на борту. Взяв в руки каждый по кожаному мешочку, они принялись вскидывать в воздух щепотки сверкающей пыли. Чувствительный нос киммерийца уловил знакомый запах "болотного зелья". Достаточно было несколько щепотей такого порошка, чтобы превратить в зловонное болото небольшое озеро — правда, ненадолго, не более чем на день.
— Ходу! — взревел киммериец, с ужасом представив себе, во что превратится вода вокруг через несколько минут. — Это еще хуже, чем праматерь всех рыб! Гребите сильнее, если хотите снова увидеть родные берега!
Кроме Конана, никто не понял, что готовят им стигийцы, но, увидев, что боевая галера рванулась вперед, команды на остальных судах развернули все паруса и налегли на весла. Плеск и взмахи тысячи весел разом задержали колдовство на насколько лишних мгновений. Это спасло их. Со всею возможной скоростью пролетели шемиты мимо двух огромных дромонов, чихая от колдовского порошка, и выбрались на стремнину. Река подхватила их и понесла прочь от проклятого берега. Конан перевел дыхание.
— Сегодня впервые в жизни вознесу я молитву Сэту! — заявил он Каспиусу. — Если и впрямь Стикс — его воплощение, то унес он нас как нельзя более вовремя!
Глава 24СВЕТ В БАШНЕ
По поводу возвращения баалурского войска в Асгалуне было устроено настоящее празднество. В гавани, размахивая зелеными ветками, толпились у причалов восхищенные жители, а с площадок и стен Верхнего города оглушительно трубили фанфары. Едва только пять кораблей пристали к берегу, их вышел встречать на канал сам король Маздок. Его ладья торжественно вплывала в гавань в сопровождении большого эскорта множества нарядных лодок — с теми царедворцами, кого удалось спешно собрать для неожиданного парада.
— Восславьте героев, — вскричал король, когда на сходнях появились люди, — и восславьте Конана, Властелина Черной реки! Слава тебе, сходившему на край света, и добро пожаловать снова в наш город! Как только мы получили весть о твоем прибытии, сразу стали готовиться к большому празднику, — но ты почти нагнал вести о себе!
— Благодарю, старый друг. — Конан от всей души стиснул короля в своих медвежьих объятиях. Затем обернулся к ликующей толпе и поднял руку, требуя внимания: — Не так уж легко было слать о себе вести за несколько тысяч лиг от твоего гостеприимного города!
Слова его потонули в восторженном реве. Тем временем Каспиус обменивался приветствиями с королем и теми людьми из свиты, кого знал лично. Рядом с ним, тараща белые глаза на огромный город и толпы народу, стоял Нк'ча, чернокожий воин.
— Мы прошли через множество опасностей, — продолжал Конан, — и путь наш еще не завершен. А потому прошу тебя, старый друг, подожди немного с празднествами. Нам не терпится попасть наконец домой.
Солдаты и матросы с галер были препровождены во дворец для мытья с дороги и ужина, а Маздок отвел Конана в сторонку.
— Я должен принести тебе свои глубочайшие извинения, — серьезно сказал король. — Я говорю об этом негодяе, Гулизаре. Мы тут поймали парочку пиратских галер, и от них я узнал, что с ним сталось. Знай я, что это за птица, его голова…
— Хорошо сказано, Маздок, и сказано достаточно, — отозвался Конан. — Его голова покоится на дне Стикса. А что касается тебя, то без твоей помощи, а главное, без этой прекрасной аргосийской галеры мы потеряли бы куда больше, чем от предательства одного негодяя. — Обернувшись к гавани, он указал на корабли, чуть покачивавшиеся у причалов: — Посмотри туда. Мы привезли твои галеры обратно… правда, нельзя сказать, что в целости и сохранности, но мы старались, как могли. И, надеюсь, тебе понравится тот стигийский дромон. Он твой вместе с командой, прими его от меня как благодарственный дар.
Маздок, сощурясь, посмотрел на друга:
— Превосходно! В ответ на это я скажу, что сохранил ваших быков и повозки, можешь востребовать их назад в любой миг. Я видел, у тебя большая нехватка лошадей, я предоставлю их тебе сколько угодно, а также свои войска, чтобы спокойно миновать границы Недреззара. Но сначала я хотел бы услышать о твоих путешествиях — с начала и до конца. На этот раз, я надеюсь, ты задержишься в Асгалуне?
— Увы, государь, — ответил за Конана Каспиус, — это невозможно. Нас не было многие месяцы, и никто не знает, что происходит в нашем многострадальном королевстве…
— Верно. — кивнул Конан. — Мы должны как можно скорее вернуться в Баалур — ибо нашли, что искали.
— Хорошо, я согласен, что это мудро — хотя и весьма огорчительно, — вздохнул король. — Вести из Баалура доходят очень медленно, но я слыхал, что над ним по-прежнему висит это проклятие. Так что вас там, конечно, ждут с большим нетерпением, чем здесь.
— Я надеюсь быстро облегчить страдания всех, кого мучают дурные сны, — кивнул Каспиус. — Лотос оказался превосходным средством. Я испробовал его на себе — и берусь утверждать, что, если уж он справился с моими кошмарами, справится и с остальными. Если бы это средство было абсолютным против всех чар! — Королевский лекарь со вздохом взглянул на море. — Ибо пока ведьма Зерити жива, Баалур не может чувствовать себя в полной безопасности.
— С каким бы удовольствием я оторвал ей голову с ее тонкой шеи, — отозвался Конан. — Но это бесполезно: она не человек, а злобный дух, ифрит. Простой смертный не в силах ни убить, ни сколько-нибудь серьезно ранить ее.
Нк'ча, бессменный телохранитель Конана, за весь разговор не проронил ни слова. Нельзя сказать, чтобы он плохо понимал суть беседы, скорее, его ум был занят тем великолепием, какое созерцали его глаза. А дикари не умеют делать два дела одновременно.