Вилла на побережье, до которой от Манхэттена можно было доехать на автомобиле за час, не уступала двухэтажной квартире на Парк-авеню. Наст принимал там друзей, коллег и клиентов. В 1928 г. на великолепные вечеринки, регулярно проводившиеся в Сэндс-Пойнте, съезжалось 350 гостей. Не стоит уточнять, что Наст уделял организации своих вечеринок, считавшихся роскошной витриной его журналов, такое же маниакальное внимание, как приемам, которые он давал на Манхэттене. Вскоре он нанял специальный персонал, занимавшийся исключительно обновлением знаменитых списков, на основе которых устраивались эти светские мероприятия, о которых писали все газеты, ослепленные их невероятной роскошью.
Снова влюблен
– Что за выражение лица, Жермена! Праздники не удались?
– Даже сказать вам мне могу, что происходит, мадемуазель Сюзанна, я просто потрясена!
– До такой степени?
– Видимо, вы не читаете газет!
– Я бегло просматриваю их по утрам. Неужели я что-то пропустила?
– Так слушайте, об этом пишет парижское издание Chicago Tribune… По крайней мере, мои уроки английского позволили мне раньше других узнать новость о моем несчастье. Надеюсь, вы удобно сидите:
НЬЮ-ЙОРК, 25 декабря 1928 г., специальное сообщение. Вчера стало известно, что мистер Конде Наст, издатель журнала Vogue, женится на миссис Лесли Фостер, дочери миссис Джордж Волни Фостер из Лейк-Фореста, что находится в штате Иллинойс.
– Так вот оно что!
– Вот именно. И послушайте, мадемуазель Сюзанна, это еще не все: «Мистеру Насту 54 года, мисс Лесли Фостер – 27 лет. Для издателя это будет второй брак».
– Двадцать семь лет! Но она вдвое моложе него!
– Мадемуазель Мадлен предостерегала меня. Но я словно ослепла и ничего не желала видеть. И подумать только, что я защищала этого сатира, называя его джентльменом!
Новость, распространившись от Парижа до Лондона, не говоря уже о 5-й авеню, произвела эффект взорвавшейся бомбы. Те, кому не было известно имя Наста, так же как Жермена, были шокированы разницей в возрасте супругов. Многих обуревали тревожные воспоминания об альянсах похотливых стариков, влюблявшихся в юных девственниц. Последние были столь же невинны, как и нетерпеливы, дожидаясь возможности стать вдовами, чтобы наконец наслаждаться жизнью. Что касается тех, кто знал обоих супругов, то они тоже были неприятно поражены. Во-первых, им было известно, что газета Chicago Tribune сообщила не совсем верные данные о возрасте. Конде Насту на самом деле было 55 лет, но в данном случае разница в 1 год не имела большого значения. Зато ошибка в возрасте Лесли плохо скрывала неприличие этого союза. На самом деле 19 июня 1928 г. девушка отпраздновала свой двадцать первый день рождения, то есть она была на два года моложе Натики!
В том, что неопытная девушка оказалась очарованной мужчиной, годящимся ей в отцы (который, кстати, был на четыре года моложе Наста), не было ничего необычного. Зато абсолютно неожиданным было то, что такой разумный и рассудительный человек, как Конде Наст, может поддаться подобному искушению!
Так что же произошло? Неужели нажитое богатство вскружило ему голову? Неужели желание рисковать распространилось на его личную жизнь? Не превратился ли он в бездушное животное, убежденное в том, что деньгами можно восполнить или компенсировать те тридцать четыре года, что отделяли его от Лесли? Может быть, он не захотел отставать от своего врага Уильяма Рэндольфа Херста, оставившего в середине 20-х годов свою супругу ради Мэрион Дэвис, молодой голливудской красавицы моложе его ровно на тридцать четыре весны? Семья Наст, в последнюю минуту уведомленная об этом решении, не узнавала того осторожного и умеренного Конде, которого она помнила. Все было так неожиданно…
Семейство Фостер, обитатели побережья Нассау, второго самого богатого графства в штате Нью-Йорк, познакомилось с Конде Настом в первые годы его брака с Клариссой и позднее время от времени пересекалось с ним в роскошных заведениях Лонг-Айленда. В 1927 г. они встретились с Настом по чистой случайности и представили ему свою единственную дочь, перед очарованием которой, впрочем, робкий хозяин Vogue в самом деле не устоял. Через некоторое время в дело вмешалась судьба, когда Лесли отправили в Нью-Йорк, где ее наняли на работу, там она участвовала в издании каталога одного модного бутика, расположенного на 7-й авеню. Что удивительно, сразу после приезда девушки на Манхэттен они с Настом начали встречаться!
Нужно сказать, что Лесли была неординарной личностью. В отличие от всех девушек из приличных семей, сменявших друг друга в редакции Vogue, она, несмотря на деньги и завидное положение своих родителей, казалось, сохранила такую искренность и простоту, которые придавали каждому мгновению, проведенному в ее компании, ту прелесть и свежесть, которые, как думал Наст, исчезли навсегда. Ее мать умерла в 1908 г., всего через несколько месяцев после ее рождения, поэтому в первые годы своей жизни Лесли безраздельно царила в разбитом сердце своего отца до тех пор, пока он наконец не женился во второй раз. Не в этом ли кроется причина ее жизнелюбия? Оно окрашивало самые обыденные повседневные дела в цвета радости, превращало их в игру и очарование. Она была рождена для счастья так же, как другие рождаются с голубыми глазами, ей было забавно наблюдать за тем, как Конде Наст вязнет в своих комплексах, церемониях и тревогах. А видя их вместе, невозможно было сказать, кто кого учил жизни.
Рядом с ней Наст снова становился подростком. Правда, когда он возвращался вечером домой в свою двухэтажную квартиру на Парк-авеню, в каждом зеркале он видел отражение стареющего мужчины. Покупка в тайне от всех книги Ф. А. Хорнибрука The Culture of the Abdomen («Культура питания») не вернула ему фигуру молодого человека, как и часы, проведенные на полях для игры в гольф. Конде Наст был приговорен хранить в тайне свою связь с феей Лесли. Он, который встречался с ней только в тех местах, где их не могли узнать, он, который удерживал ее в своего рода параллельной реальности, куда не допускались его друзья и знакомые, иногда спрашивал себя, существует ли на самом деле та, которая перевернула с ног на голову его жизнь. Но в начале 1928 г. его мечта осуществилась.
Кармел Сноу, которая в соответствии со своими обязанностями усердно посещала fashion district (модный квартал) Манхэттена, естественно, познакомилась с Лесли через компанию на 7-й авеню, которая наняла ее на работу. Ей понравилась эта трепетная девушка, и они быстро подружились. Да так, что главный редактор американского издания Vogue предложила Лесли Фостер, недавно прибывшей со Среднего Запада, работать вместе с ней. Принимая ее предложение, Лесли не могла не знать, что на рабочем месте она будет пересекаться с Настом. Необдуманно? Рискованно? Дурная шутка со стороны незрелой девицы? Наст попытался разубедить ее, но в течение 8 месяцев Лесли была сотрудницей издательства Condé Nast и работала вместе с Кармел Сноу под наблюдением Эдны Чейз. Последней, знавшей Наста на протяжении девятнадцати лет, не понадобилось много времени для того, чтобы заметить необычные штрихи в его поведении… Впрочем, нельзя сказать с уверенностью, что она была одинока в своей проницательности. Эдна, как за молоком на плите, принялась наблюдать за двумя голубками, продолжавшими общаться в нерабочее время.
В 55 лет Наст был таким же неловким и нерешительным, как юнец. Должен ли он? Не должен ли он? Пламенные признания сменялись периодами спокойствия, когда верх брал разум. Сама же Лесли переходила от эйфории к паническому страху, который охватывал ее при мысли о том, чтобы сообщить своим родственникам об идиллии с медиамагнатом. Летом 1928 г. Конде должен был уехать в Европу, в частности для того, чтобы привести в порядок берлинские дела. Оставшись в одиночестве, вдали от любимого, Лесли осознала абсурдность своей связи с Настом и написала ему длинное письмо, чтобы положить конец этой авантюре. Тот в приступе паники телеграфировал ей, предлагая выйти за него замуж. И 28 августа, когда он вернулся в Нью-Йорк, Лесли, прислушиваясь только к своему сердцу, приняла самое безумное из его предложений…
Если Фрэнк Кроуниншильд, будучи осторожным человеком, воздержался от высказываний об этом романическом союзе, с Эдной все было иначе. Разве для того она почти два десятилетия следила без устали за предприятиями своего босса, чтобы вдруг был нанесен такой урон его репутации! С тех пор как Наст познакомился с Лесли, он уже не был прежним. В апреле он стал мажоритарным акционером компании Park Lexington Building, входившей в Park Lexington Corporation – фирму, владевшую выставочным залом Гранд Сентрал Палас, где ежегодно проводились художественные салоны и ярмарки. И когда Эдна решилась спросить его, было ли благоразумным приобретать этот холдинг, стоимость которого оценивалась в 9,6 миллиона долларов, Наст шутливым тоном ответил, что не может быть уверен в необходимости этой покупки, а пока они с Фрэнком могут играть в гольф на крыше выставочного зала… Так же не консультируясь с ней, он решил выкупить журнал The American Golfer. Возможно ли, чтобы Эдна была единственной, кто в 1928 г. сохранил здравый смысл?
В сентябре, вернувшись из отпуска, она, взяв Лесли за руку, повела ее в Cosmopolitan Club, чтобы серьезно поговорить с ней как женщина с женщиной. Она всеми возможными способами, какие только можно себе представить, пыталась объяснить ей, почему той следует отказаться от этого брака. Но Лесли была настроена решительно и, гордая тем, что недавно достигла совершеннолетия, не пожелала выслушивать советы энергичной пятидесятилетней женщины. В то же время Наст, о щедрости которого ходили легенды среди приближенных к нему сотрудников, подарил Эдне огромную сумму на обустройство ее загородного дома.
Дорогая Эдна!