Vigneron или Peugeot во Франции, либо же марки Singer или New Home в Соединенных Штатах. Первая мировая война лишь подстегнула сноровку домохозяек, умеющих с первого взгляда расшифровать выкройку, сшить как платье, так и пальто, ушить юбку в поясе либо укоротить и удлинить подол в зависимости от сезона и моды.
Но нужно обладать явным талантом, чтобы суметь хотя бы подогнать модель под свои размеры. Продают абсолютное большинство выкроек одного размера: 36 (42). Дело в том, что, по мнению женской прессы, распространяющей эти завидные бумажные силуэты, мода создается для молодых, стройных и красивых женщин. Этот тренд, который с развитием средств массовой информации ждет большая популярность, заявил о себе гораздо раньше Безумных двадцатых годов, еще в начале XX века. Мадлен, готовя гранки статьи, которая будет опубликована во французском издании журнала Vogue от 1 февраля 1921 г., запоминает урок:
После «подчеркнутых» корсажей и подбитых корсетов на повестке дня стоит «необходимость быть стройной»! И горе тем, кто ей не подчинится. Для этого, если природа не одарила вас телом юного эфеба, придется его исправить, и совершенно естественно, что становится модным заниматься спортом. Никогда спорт не пользовался такой симпатией, как сейчас, и надо надеяться, что вскоре он проникнет во все классы общества. В этом смысле нам больше не придется завидовать нашим сестрам, живущим по ту сторону Атлантики или по ту сторону Ла-Манша.
Первый мировой конфликт и лишения, которые он породил, слегка замедлили этот поворот. Быть стройной – это здорово! Но берегитесь те, кто захочет выглядеть худой! Их можно довольно быстро перепутать с бедняками. В статье, озаглавленной «Станем стройными, но без эксцессов», вышедшей 15 августа 1920 г., Vogue предупреждает французских читательниц от этой fashion faux pas (модной опрометчивости):
В ресторане в Булонском лесу, в переполненном и не слишком элегантном зале, я замечаю сидящую на несколько рядов впереди меня блондинку, которая машет мне рукой. «Это приветствие относится не ко мне, поскольку я не знаком с этой женщиной». Между тем блондинка, укутанная в великолепные соболя, выходит из своего ряда, пересекает зал, и, когда она приближается ко мне, я замечаю, что это божественная Симона, это чудо великолепия и блеска, которое вот уже несколько лет вызывает наше восхищение.
Возможно ли, чтобы женщина согласилась так подурнеть для того, чтобы не отставать от Моды? Ее лицо с идеальным овалом вытянулось, в результате чего подбородок выглядит выступающим вперед. Под скулами образовались две черные впадины. Мода требует стройности, и некоторые женщины, для которых красота священна, то есть декларирована и абсолютна, не могут устоять перед этой нелепой потребностью принудить себя к худобе.
Мадлен, стоя на цыпочках, разглядывает себя в зеркале на входе в бюро. Соответствует ли ее силуэт идеалу? Она сомневается. Еще не время прекращать пить мексиканский чай доктора Джаваса, составленный из «очищающих кровь и способствующих похудению растений», который она купила в аптеке Globe. Ей так хотелось бы, как графине Мустье, портреты которой печатаются в светских журналах, однажды пройтись в нарядах мадемуазель Шанель, модистки, которая перед войной обосновалась неподалеку отсюда, на улице Камбон. Ее безупречный крой, сглаживающий формы, сегодня является синонимом элегантности и духа времени.
Серьезный молодой человек
После отъезда своего друга Роберта Кольера Конде Наст начал изучать юриспруденцию. Окружающие полагали, что именно адвокатское образование очень подошло бы этому пунктуальному и прилежному юноше. Благодаря стараниям ему без труда удается в период с 22 по 29 мая 1895 г. сдать ряд экзаменов. В том же году, в начале учебного года, все было готово к тому, чтобы снова принять студента Наста в Джорджтауне. Однако в октябре в университетской газете появилось сообщение о том, что ему пришлось отказаться от своих прежних занятий в студенческих организациях (хор, баскетбол…) по причине «поспешного возвращения домой». Чем объяснялась такая перемена в последнюю минуту? Может быть, было решено, что, находясь рядом с родными, юноша смог бы лучше помогать управлению семейными делами?
Тем не менее в октябре 1895 г. Конде Наст остался в штате Миссури, где уже провел лето, и был записан на второй курс факультета юриспруденции в университете Сент-Луиса. Участвовал ли он сам в принятии этого решения или был вынужден подчиниться выбору, который казался ему несправедливым? В любом случае он никогда не противился решению материнского клана, да и противоречить Эстер Бенуа Наст, характер которой был закален годами невзгод, было нелегким делом. Поворот судьбы спас его от этого неверного шага.
Клан Бенуа, который с переменным успехом пытался извлечь доход из того, что осталось от разделенного на пятнадцать частей наследства их богатого предка, вложил кругленькую сумму в местную типографию. Предприятие никогда не было процветающим, но на рубеже 1897 г. появились тревожные признаки краха. Луи, старший сын Наста, уже давно покинул штат Миссури. Во время летних каникул Конде, отличившийся в учебе, естественно, был призван на выручку. Разве он не поправил финансовое положение университетской атлетической ассоциации, когда занимался зубрежкой в Вашингтоне?
Молодой человек начал с того, что обошел всех своих знакомых, чтобы набрать первые заказы, способные в срочном порядке исправить ситуацию и удержать предприятие на плаву. Мало кто отозвался на его просьбы, и главное, что полученные заказы не позволяли планировать будущее на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Именно в этот момент он применил стратегию, которая должна была спасти типографию. Сент-Луис, как любой большой город, проводил ежегодную ярмарку, в которой принимали участие мелкие или крупные коммерсанты, различные союзы, не говоря уже о религиозных общинах. Конде Наст составил список всех постоянных или потенциальных участников и направил им заманчивое предложение, приглашая воспользоваться услугами местного предприятия для подготовки печатной продукции к предстоящей ярмарке. Этот план спасения не только избавил типографию от неминуемого банкротства, но обеспечил ее на несколько лет вперед большим количеством клиентов.
Тем же летом 1897 г. Роберт Дж. Кольер, проведя два года в Гарварде и Оксфорде, вернулся в издательскую компанию своего отца и навестил своего старого товарища по университету в штате Миссури. Кольер, наделенный сказочной самоуверенностью, убедил Наста в том, что карьера адвоката не для него и что нужно выгодно использовать его талант к маркетингу, в чем семья Бенуа не могла усомниться. Но не хватало серьезного предложения работы, способного оправдать то, что Конде покидает курс, на который был записан. Неважно! Роберту пришлось всего лишь упросить своего отца, который, как и все, кто был знаком с Конде Настом, знал, чего тот стоит и как серьезно он относится к работе.
Так в 1897 г. двадцатичетырехлетний молодой человек окончательно покидает Миссури и приезжает в Нью-Йорк, столицу американской мечты. Вместо будущей карьеры адвоката он поступает на работу в компанию P. F. Collier & Son с зарплатой 12 долларов в неделю (эквивалент 400 долларов по курсу 2021 г.). Безусловно, он мечтал не о такой зарплате, но молодой человек, сознающий, что не слишком красноречив, возможно, отнюдь не был недоволен тем, что избежал сложной подготовки перед выступлениями в суде. И потом, кто знает, может быть, с помощью своего друга Роберта, о поступках и деяниях которого уже писали в светских газетах Ньюпорта, Ист-Хэмптона и Эйкена, Конде тоже добьется места под солнцем?
Первые шаги в прессе
Выбор Конде Наста окупился в долгосрочной перспективе, и преимущества, приобретенные благодаря первому профессиональному опыту, будут сопутствовать ему в его перевоплощениях. Но этого нужно было дождаться и приложить усилия…
Молодого человека в пенсне наняли для того, чтобы он вместе со своим другом Робертом развивал семейный еженедельник, созданный в апреле 1888 г., под названием Collier’s Once a Week, небольшой журнал, посвященный литературе и новостям. Изданию, не отличавшемуся качественным оформлением и выходившему на 16 страницах в черно-белом варианте, тем не менее удалось добиться тиража в 250 000 экземпляров, что было завидной цифрой для страны, в которой насчитывалось тогда менее 63 миллионов жителей. Журналу, изначально задуманному как печатный орган для продвижения бизнеса, в компании Кольера, получавшей основную прибыль от продажи книг по подписке, не придавали большого значения. До такой степени, что в первые годы он распространялся бесплатно. За довольно скромную сумму в 4 доллара и 80 центов любой подписчик в течение года получал 26 книг из собрания Collier и 52 номера журнала Collier’s Once a Week! В эту же стоимость входил подарок от дома Кольера ценой в 2 доллара и 50 центов…
Питер Ф. Кольер предусмотрел все: крайне небольшие благодаря строительству железной дороги почтовые расходы, наскоро переплетенные книги в мягкой обложке и без иллюстраций, а также – что было гениальной идеей – размещение рекламы на первой и четвертой странице обложки. Если добавить, что вплоть по меньшей мере до 1891 г. понятие авторского права (в частности, для защиты не американских авторов) было очень расплывчатым и воспроизведение английских текстов в книгах или американской периодике часто происходило без согласия или без выплат гонорара подлинному автору, можно понять, почему дело Кольера было настоящим золотым дном.
Одним из первых решений, принятых Робертом Дж. Кольером, взявшим на себя управление журналом, было напечатать цветную обложку, чтобы она эффектно контрастировала с черно-белым наполнением. Чтобы оправдать затраты, он повысил цену на продажу журнала в розницу с 7 до 10 центов за экземпляр. В остальном он доверился Конде Насту, поручив его заботам наращивание оборота, получаемого от рекламы в журнале, сменившем название на просто