Мужское честолюбие? Социальные амбиции или соперничество между друзьями? Оказалось, что это сближение стало стимулом для Конде Наста. Он тоже собирался удачно жениться. Он тоже был намерен соединить свое имя с элитой. Разве он не так же одарен, как его товарищ? Некоторые в их окружении всегда рады были подчеркнуть, что без Наста журнал Collier’s никогда не добился бы такого успеха, как теперь. Разве он по меньшей мере не так же красив? Роберт был обаятелен, но отнюдь не походил на актера Дугласа Фэрбенкса…
Тем не менее именно благодаря Роберту на курорте Лейквуд, где тот был завсегдатаем, Наст впервые встретился с Клариссой Кудер. Приехав зимой 1900 г. на этот шикарный курорт в штате Нью-Джерси, куда стекался весь Манхэттен с тех пор, как выяснилось, что температура воздуха там на десять градусов выше, чем в Нью-Йорке, мисс Кудер неоднократно давала повод, чтобы ее имя появилось в светской рубрике сезона.
20 января 1901 г. Нью-Йорк и все Соединенные Штаты Америки, читая газеты, узнали, что дочь покойного всемирно известного нью-йоркского адвоката Чарльза Кудера обручилась с доктором Полом Томасом Кимболлом, выпускником нью-йоркского Колумбийского университета, другом богачей и великих мира сего. В середине февраля репортеры Лейквуда уже предсказывали свадьбу, которая должна была состояться на Пасху… Несмотря на несколько обнадеживающих строк в марте и апреле, сообщающих о любопытном развитии «самого популярного романа сезона», о свадьбе там не было ни слова.
В начале июля 1901 г. пришлось сунуть нос в чужие дела и признать, что страсть угасла. Когда благопристойное американское общество потрясла весть о несостоявшейся свадьбе, Кларисса Кудер, из стыда или с досады, уже сбежала в Париж. Газеты красиво переориентировались, объясняя, что 23-летнюю девушку, «красота и ум» которой известны по обе стороны Атлантики, как и ее сестер, бывших в основном замужем за французскими аристократами, здесь или там ожидает блестящее будущее. Но всех мучил вопрос: что же случилось?
Молодая женщина передумала? Шестнадцать лет разницы в возрасте с этим известным врачом в конце концов испугали ее? А может быть, сам доктор Пол Т. взял свое слово назад? Но в таком случае дело было серьезным и могло стоить ему репутации и карьеры. Лейквуд и три его главных отеля посещали главным образом люди того круга, к которому принадлежала мисс Кудер, и было чего опасаться, так как такая перемена со стороны местного врача могла бы вызвать на этом курорте настоящее цунами. Может быть, доктор Кимболл в конечном счете понял, что то, что он принимал в первые недели своей идиллии с Клариссой за свойственный юности восторг и бьющую через край энергию, скорее свидетельствовало о психологической неустойчивости этой упрямой и независимой девушки…
В любом случае Кларисса Кудер вновь оказалась на рынке невест, и на этот раз и речи не было о том, чтобы упускать свой шанс или демонстрировать нерешительность.
Девушка, собственно говоря, не была красавицей, позднее некоторые будут вспоминать о ее физиономии, похожей на морского конька, или глазах, «как у мертвой рыбы», но тонкая талия, изящные запястья и лодыжки, прямой нос, пухлые губы и удлиненное лицо придавали ей нечто пленительное и поистине аристократичное. Разве она не происходила из французской семьи, о чем напоминала ее фамилия, лаская слух ей подобных? И, в отличие от Бенуа, ей не было нужды возвращаться на два века назад, чтобы отыскать предка на французской земле: ее дед Шарль Кудер появился на свет в Бордо. Более того: во время русской кампании он сражался рядом с Наполеоном Бонапартом, прежде чем стать почетным гвардейцем императора!
Если некоторых удивило, что Кларисса Кудер смогла прельститься Конде Настом, нет никаких сомнений в том, что последний попал под очарование этой забавной дамы, которая говорила за двоих, тратила избыток своей энергии, часто играя в гольф и теннис, занимаясь верховой ездой, вождением автомобиля, имела определенное мнение почти по любому поводу, была абсолютно уверена в себе до такой степени, что не задавала никаких вопросов – прямых или косвенных – и рассуждала о кланах Астор, Вандербильт, Фиш и ван Ренсселер так, словно речь шла о ее дядюшках или тетушках. Какой отрадной, должно быть, казалась робкому молодому человеку, преследуемому призраком отцовского краха и падения с социальной лестницы, перспектива связать свою судьбу с судьбой такой сильной и выдающейся женщины!
26 июля 1902 г., в Ньюпорте, в узком семейном кругу, в доме отца молодой женщины, Роберт Дж. Кольер сочетался браком с Сарой ван Ален. Свидетелем со стороны жениха был некий мистер Ремингтон. Менее чем через месяц, 20 августа, в капелле Девы Марии в церкви святого Патрика в Нью-Йорке, Конде Монтроз Наст, выбравший себе в свидетели Роберта Кольера, повел под венец Жанну Клариссу Кудер. По причине состояния здоровья матери новобрачной на церемонию в конечном итоге были приглашены только самые близкие, что на следующий день не помешало газете New York Times громогласно опубликовать отчет об этом событии:
Платье невесты, достойное принцессы, сшитое целиком из белого кружева, дополнялось поясом из белого атласа «либерти». Рукава в три четверти были обрамлены пышными воланами, а большая белая соломенная шляпа была украшена с левой стороны плюмажем из белых страусиных перьев. В ее руке был букет из папоротника и изящных белых цветов, и букетик белоснежных цветов был приколот к корсажу, с той стороны, где сердце.
Кто хочет, пусть отстает от моды
В редакции журнала Vogue все суетятся, готовя к выпуску номер от 1 марта 1921 г., посвященный новым летним коллекциям. Мнение команды по поводу обложки, которую создал Рейнальдо Луза, разделились. Перуанский художник решил изобразить женщину, лицо и глубоко обнаженная грудь которой распадаются на два цвета: ярко-красный и черный. Кажется, только золотистый корсаж без бретелек способен отвести взгляд читателя, привлеченный томным взглядом модели… Мадлен находит эту композицию слишком схематичной, почти абстрактной. И потом, с некоторого времени она мечтает только о девственной белизне:
– Что до меня, мадам Жанна, то мне на лето хотелось бы костюм цвета слоновой кости! Что-нибудь простенькое, но элегантное. Одновременно скромное и неожиданное… Что-то, что подчеркнуло бы мои достоинства, учитывая при этом мой возраст… А также что-нибудь практичное… Что-то на любой случай…
– Вы производите на меня впечатление придирчивой клиентки. В этом случае будет не лишним посоветовать вам отложить немного денег, а потом пойти к известному кутюрье. Тогда вы будете уверены, что приобретете то, что вы действительно хотите, или получите возможность понять, почему то, о чем вы мечтаете, не соответствует вашим реальным потребностям или вашему типажу…
– Ну так представьте себе, что я ходила к известному кутюрье и не готова к повторению этой попытки!
– Могу ли я узнать, девушка, куда вы забрели?
– На улицу Камбон! К «вашей» Шанель, таланты которой вы мне так часто расхваливаете! Никогда я не испытывала такого унижения!
– И когда вы туда ходили?
– На прошлой неделе. Помните, когда я взяла отгул, чтобы сопровождать свою мать на похороны ее тети. Ну так вот, после обеда я поехала на улицу Камбон и…
– Не хотите ли вы мне сказать, что проникли в салоны одного из самых видных модельеров в Париже в разгар демонстрации новых коллекций?
– Я хотела просто посмотреть!
– Мадлен, именно в этом ваша вина!
– Ох! Успокойтесь, я ничего не видела! Едва я зашла в бутик, как какая-то церберша подошла ко мне и спросила, не пришла ли я забрать заказ. Когда я ответила, что воспользовалась свободным временем, чтобы познакомиться с последней модой, у меня спросили фамилию моей обычной продавщицы…
– Вы поразительно наивны, дитя мое! Вы разговаривали с директрисой салона, обязанность которой заключается как раз в том, чтобы убедиться, что настоящих клиентов принимают со всей обходительностью, которой они заслуживают, и чтобы у любопытствующих, праздношатающихся или у всех тех, кому этот бутик не по средствам, не возникло желания заходить туда. В начале февраля ее высокомерие по отношению к вам представляется вполне заслуженным. Позвольте мне дать вам кое-какие советы, которые будут полезны, если у вас не пропадет желание однажды обратиться к известному кутюрье. Во-первых, никогда не переступайте порог модельера, не убедившись, что у вас достаточно средств! Продавщицы и директрисы салонов – хитрые бестии, они, незаметно для вас, мгновенно смогут оценить, насколько полон ваш кошелек.
– И как, по-вашему, сколько может стоить очень простая белая туника?
– Поймите, если это касается модных бутиков, о новинках которых рассказывают в журнале Vogue, то самая дешевая юбка обойдется вам как минимум в 1 800 франков. Но должна признаться, что при такой цене выбор будет невелик. Добавлю, что ни один модный дом не продает свои вещи по таким ценам.
– Но это равняется моей двухмесячной зарплате!
– И еще… Я сказала бы, что надежнее рассчитывать на сумму в 3 000 франков, если вы хотите решиться на эту авантюру и в полной мере насладиться таким волнующим опытом! Разумеется, мы не говорим о самых утонченных туалетах или меховых манто, цена которых достигает 25 000, 30 000 или 35 000 франков…
– Еще лучше. Бывают ли более благоприятные периоды для покупок в течение года?
– Действительно, я советую вам дождаться распродаж, которые происходят дважды в год, как раз перед демонстрацией новых коллекций. Вы сможете воспользоваться скидкой до 50 % от обычной цены. Там вы найдете модели из прежних коллекций, модели, специально разработанные для заграницы, которые после демонстрации были отосланы обратно в Париж, и иногда платья, не законченные по причине неожиданного отъезда клиентки либо в случае непредвиденных обстоятельств.
– Все это, мадам Жанна, даже на распродаже стоит слишком дорого.
– Такова цена эксклюзивности и элегантности на парижский манер, Мадлен! И ради этого некоторые клиенты готовы потратить целое состояние. Как вы думаете, почему вас прогнали из салона мадемуазель Шанель?