Но что самое главное, я уже видела нечто подобное недавно.
Видела в мамином блокноте. На одной из страниц с ребусами.
— Черт! — выдохнула я, падая рядом с надгробьем на колени, и начала панически рыться в своей сумке. У меня. где-то здесь должны были быть карандаш и записная книжка!
— Что случилось? — растерялся вервольф, глядя на меня.
— Подожди одну минуту! — пробормотала я, словно в горячке. — Этот памятник… его заказывал отец. Который наверняка все знал. Она должна была рассказать ему. или, по крайней мере, оставить инструкции, чтобы в случае ее смерти он выгравировал это на ее могиле. Вот проклятье!
— Сериз, ты о чем? — окончательно впал в ступор Грей. И тут я смекнула, что на эмоциях немного ляпнула лишнего, и язык лучше прикусить.
— Потом поговорим об этом. Сейчас просто дай мне несколько минут, — отмахнулась я. И наконец найдя в сумке карандаш и записную книжку (ох, как же трудно это оказалось сделать дрожащими от паники руками!), начала торопливо переносить в нее все то, что было написано на обратной стороне надгробья. Буква в букву, вплоть до количества точек между обрывками слов. Закончив же, воровато запихнула записную книжку в сумку, едва не потеряв карандаш.
— Эй, ты в порядке? — осторожно протянул оборотень.
— Мне срочно нужно домой, — заявила я, продолжая дрожать от волнения.
— Хорошо, пошли, — кивнул он. И взяв меня за руку, быстро потянул к выходу с кладбища. На пути я лишь раз обернулась назад, на мамину могилу, где рядом с зажженной мной лампадкой лежали подношения. И выдохнув, ускорила шаг.
Вскоре мы уже были возле моего дома. Вот только оборотень, похоже, даже не думал уходить, оставляя меня в одиночестве! Вместо этого он, завалившись в прихожую вместе со мной, запер дверь и вернулся в гостиную, где по-прежнему были заперты ставни.
— Я так понимаю, ты сейчас хочешь. сделать кое-что одна, без лишних свидетелей, — проговорил он, садясь на все тот же диван. В ответ я кивнула. — Хорошо. Тогда я буду ждать тебя здесь. Когда закончишь, придешь, и дальше разберемся.
Все это меня, мягко говоря, встревожило. Тем не менее, я сбегала к тайнику за маминым блокнотом (убедившись, что Грей сидит в комнате с закрытой дверью и не подглядывает). Да и, в конце концов, ведь именно он был рядом со мной, когда я нашла этот блокнот! Значит, желай он намеренно его заполучить по каким-то причинам — давно бы мог это сделать.
Успокаивая себя этими мыслями, я закрылась с блокнотом в спальне и, подумав немного, принялась переписывать на чистый лист текст из маминых записей, совмещая его с тем, который переписала с надгробья. И уже первые предложения подтвердили, что я не ошиблась: новый текст идеально ложился в пропущенные места. А написанное теперь обретало смысл.
Несколько минут — и я, наконец, выдохнула. А затем, сосредоточившись, внимательно перечитала каждое слово:
«Она застряла на границе, Алиса погибла, а вдвоем нам врата не открыть. Чтобы спасти ее, нужны три иномирца с тремя ключами. Первый ключ в тыкве, второй — на дне кроличьей норы, а к третьему приведет Дорога из желтого кирпича».
Черт.
Уронив блокнот и листы со своими записями на кровать, я тяжело дышала, безуспешно пытаясь унять сердцебиение.
Это что же получается…
Во что мама вообще была впутана?
Выходит, во время написания этих строк она была тесно связана с еще одним попаданцем из другого мира. И судя по всему, это был не Кексик — он на тот момент все еще оставался под действием заклятия. Получается, кроме коня, у мамы было еще двое таких же, как и она, знакомых пришельцев из других миров. Причем одна из них, по имени Алиса, как-то погибла, что сделало невозможным открытие каких-то врат и спасение кого-то, вероятно за этими самыми вратами застрявшего.
Но тогда. кто же тот второй иномирец?
Мама оставила эти записи, очевидно, желая, чтобы если с ней что-нибудь случится, кто-то закончил начатое ею. То, что она не смогла. Спас ту загадочную женщину, о которой говорилось в записи. И если. если я правильно интерпретирую записи из блокнота, то те самые врата должны находиться под корнями дерева, где блокнот был спрятан.
Вот только. как мне найти этих троих иномирцев, если даже у мамы, кроме заклятого Кексика, много лет назад был на контакте лишь один, и я понятия не имею, где его искать. да и жив ли он вообще до сих пор? Ведь не исключено, что стая, убившая маму. действовала не только из личного эгоизма вожака. Но еще и по указке того самого генерала Лайсонса, который ей командует, и мог отдать приказ о ликвидации попаданки, узнавшей слишком много.
Допустим, сейчас Кексик расколдован, так что один иномирец у меня есть. Вот только второй иномирец — мама — мертва. И даже если я разыщу того самого ее третьего знакомого, и окажется, что он, все же, жив. Где мне тогда взять третьего? Ведь если маме не удалось такого разыскать, то это наталкивает на мысль: их осталось немного. Возможно, их даже зачистили — точно так же, как маму. Если не всех, то тех, кто отказался идти на сотрудничество с теми, кто теоретически может за всем этим стоять.
Что же мне тогда делать, черт возьми?
Еще и эти ключи. Опять ключи! Вероятно те самые, о которых хотел узнать взломщик, который напал на меня той ночью.
«Первый ключ в тыкве».
Какой еще тыкве, черт возьми?! Да любая тыква бы за столько лет триста раз сгнила.
— Сериз?! — только и услышала я удивленный голос Грея, когда я, сорвавшись с места, выбежала из спальни и понеслась во двор.
Вероятно не желая лишний раз светиться там, где его могут заметить, оборотень замер на пороге. Я же со всех ног понеслась к погребу, спустившись в который, включила тусклое магическое освещение и начала осматриваться.
Пока взгляд не наткнулся на старую, потертую, стоящую в углу на полочке глиняную тыкву. Помниться, я даже подумывала, не выбросить ли это бесполезное украшение, но все же, решила оставить, как одну из вещей, уцелевшую с маминых времен.
Встав на цыпочки, я достала глиняную скульптуру с верхней полки и осторожно потрясла, затем простукала. Судя по всему, полая, но внутри чем-то заполнена. Да так, что содержимое надежно зафиксировано. Присмотревшись внимательнее ближе к лампе, я нашла и шов, по которому очевидно соединялись детали изделия.
Сев на пол, я отыскала взглядом добротный нож, который хранила на одной из полок, и найдя слабое место, приложила к нему острие. А затем осторожно ударила по рукояти. Раз, а затем еще раз…
Послышался характерный звук, с которым глина треснула и тыква раскололась на несколько частей, открывая моим глазам целый ворох старых тряпок. Размотав которые, я увидела.
Туфельку из чистого хрусталя!
— Мама дорогая, — охнула я, выкатив глаза.
Просто ювелирная работа. Изящная, тонкая. Каждая грань даже в тусклом свете сверкает, словно светится изнутри.
Не могу поверить. Неужели. неужели ЭТО ВОТ все время было спрятано здесь? В нашем подвале?
Руки дрожали. Боясь из-за этой дрожи разбить свою находку (хотя она и казалась крепкой), я нашла ведро с остатками ягод и пересыпала его содержимое в другое — почти полное. Затем, завернув туфельку обратно в тряпки, спрятала все это на дне ведерка, вместе с обломками тыквы. А сверху наложила овощей и несколько яиц — так, чтобы все выглядело, будто я спускалась сюда за продуктами для ужина.
Постаравшись максимально привести себя в чувство, чтобы внешне выглядеть спокойной, я вышла из погреба, запирая его на все замки — мало ли что в этом чертовом погребе еще может быть спрятано! Уже ничему не удивлюсь, честное слово.
Выдохнув, я уж было направилась ко входу в дом. но тут замерла, услышав звон колокольчиков, висящих у входа во двор. И побледнела, увидев возле калитки Эрика Форстера, злополучного «барона синяя борода» и своего несостоявшегося жениха!
— Сериз, дорогая, я настаиваю на том, что нам нужно поговорить, — протянул барон своим мерзким голосом.
ЧЕГО?! Да он совсем, что ли, белены объелся?
— Прошу прощения, барон Форстер, но. не кажется ли вам, что вы пришли слишком поздно для того, чтобы просить о визите? — я проскрипела зубами, нерешительно подойдя к калитке на несколько шагов.
— Но ведь вы, как я погляжу, все еще не спите, — пожал плечами старикашка, даже не скрывая борзости в своем надменном взгляде.
— Позвольте сообщить, что причина моего бодрствования отнюдь не в том, что я ждала вас в гости, — заявила я с ледяными нотками в голосе. — Мне сегодня пришлось немало работать, и в такой поздний час я желаю лишь одного: наконец поесть после тяжелого дня и скорее лечь спать. Так что будьте добры, уходите и дайте мне приготовить себе ужин.
— Нет уж, дорогая Сериз, я категорически против, — заявил он, и таким уровнем нахальства буквально ввел меня в ступор! Да настолько, что я аж уронила ведро, которое держала в руках… благо оно упало ровно на донышко и не перевернулось.
— То есть, против? — возмутилась я. — Барон Форстер, а какое у вас, собственно, право находиться здесь и чего-то от меня требовать?
— Где хочу, там и нахожусь, — проскрипел зубами старикашка. — Вынужден вам сообщить, что ваше время валять дурака подошло к концу. И сейчас у вас последний шанс пойти со мной. по-хорошему.
— Так-так, погодите, я не поняла. Это вы что, угрожаете мне? — оторопела я.
— Что вы, конечно же нет! Никаких угроз, милая. лишь предупреждения, — ухмыльнулся Эрик Форстер. и возможно, мне просто показалось. Но я готова была поклясться, что видела, как радужки его глаз блеснули холодным желтым светом! — Я не уйду отсюда, пока.
Это было слишком. Все это просто было слишком.
Если честно, то обустраивая неподалеку от калитки «просто на всякий случай» ту самую старую лопату, с которой на меня когда-то набросился засевший в этом доме пьяница, я всерьез не думала, что мне доведется ею воспользоваться. Вот только теперь, после всего произошедшего не то что за сегодня, а еще и за вчера. Я просто не выдержала! И не дожидаясь, пока барон Форстер закончит свою зловещую угрозу, схватила лопату за черенок, и замахнувшись, прорычала не хуже Грея в волчьей форме: