В крепость, помимо железной дороги, вели еще две дороги — обе с северо-востока. Одна — старая мандаринская — тянулась вдоль «железки», другая подходила к городу вдоль берега, южнее горы Дагушань. Прочие пути в крепость, особенно для войск с артиллерией, были весьма затруднены. Если по этим скорее тропам, чем дорогам еще можно было пройти, то остальная местность была трудно проходимой. Крутые скаты сопок и гор затрудняли действие не только артиллерии, но и пехоты. Кондратенко сразу понял, что такая местность благоприятствует обороне, но только пассивной. При активных же действиях обороняющимся придется столкнуться с не меньшими трудностями.
Окрестности Порт-Артура были разделены тянущейся с севера на юг долиной реки Лун-хэ. На востоке от нее, между горами Золотая и Перепелиная, раскинулся Старый город со штабом крепости, казармами и интендантскими складами. По периметру он был окружен старой китайской стеной, так называемой Центральной оградой. На северо-восток, верстах в трех за городом, от бухты Тахе и до долины реки протянулся массивный горный хребет с крутыми склонами, самыми высокими точками которого являлись горы Опасная и Большое Орлиное Гнездо. На склонах хребта, как на ступенях, расположились укрепления главной оборонительной линии. Высоты хребта господствовали над местностью, простирающейся к северу и северо-востоку на пять верст, вплоть до Волчьих гор, Дагушаня и Сяогушаня. Кондратенко отметил про себя это важное свойство оборонительных укреплений.
К западу от долины Лун-хэ построен Новый город с портом, морским госпиталем, основными магазинами, конторами, домами офицеров. На расстоянии не более версты он окружен невысоким рядом сопок и гор, из которых наиболее заметными являются Капонирная, Барбетная и Обелесковая. Здесь расположились укрепления западного и северо-западного фронтов. В отличие от фортов восточного крыла они не опирались на командные высоты. Всего в двух верстах на северо-запад лежали более высокие горные хребты, с такими высокими точками, как горы Лисья, Угловая, Длинная. Самым важным стратегическим пунктом была, несомненно, гора Высокая. «Ключ ко всей обороне», — сразу отметил Кондратенко, едва в первый раз поднялся на ее вершину. Оттуда просматривались не только все долговременные укрепления, но и гавань.
С севера по долине реки и вдоль железной дороги естественных препятствий не было, и укрепления северо-западного участка по долине были только искусственного характера.
Исходя из первого краткого анализа местности, Роман Исидорович сделал и первый важный вывод, что восточный фронт благодаря естественным условиям и при должной степени готовности укреплений менее всего уязвим в обороне, чего не скажешь о западном участке, господствующая над которым гора Высокая уже тогда начала его особенно волновать.
Впрочем, многое зависело от самих укреплений. Здесь картина самая пестрая. На восточном участке, длиной около пяти верст, постоянный гарнизон был определен в три роты при 52 орудиях и восьми пулеметах. Главное укрепление — форт № 1 был готов только вчерне, еще предстояли большие земляные работы, хотя на оставшихся там китайских укреплениях можно было разместить четыре 6-дюймовые пушки. Далее к северу шли полудолговременные укрепления № 1 и № 2, отличие которых от временных заключалось в применении бетонных укрытий простейшего вида для гарнизона. Но и полудолговременными они были пока только по названию. Григоренко объяснил Роману Исидоровичу, что из-за недостатка средств перестройка укреплений планируется на 1904–1905 годы. Между укреплениями № 1 и № 2 спешно возводилась долговременная батарея литера А. На большой горе очень медленно строились временные укрепления, предполагаемые тыловые позиции для всего фронта. Здесь Кондратенко увидел готовыми лишь брустверы полевого профиля. Совсем в плачевном состоянии находились редут и батарея из шести легких пушек на Дагушане — важный передовой опорный пункт. На всем западном фронте готова была лишь долговременная батарея литера Б, вооруженная четырьмя 6-дюймовыми пушками и четырьмя полевыми. Батарея прикрывала местность между сооружениями восточного и северного участков.
Северный участок, длиной также в пять верст, по плану должны укрепить сильнее — 68 орудий, большей частью полевых, представляли бы довольно внушительную огневую силу. Да и людей выделялось сюда больше четырех рот. Но все дело заключалось лишь в том, что укрепления эти еще надо было строить и строить. На двух главных долговременных фортах № 2 и № 3 работы еще продолжались, хотя форт № 3 считался готовым. Полудолговременное укрепление Большое Орлиное Гнездо с превосходным обстрелом местности между фортами было вооружено двумя 6-дюймовыми пушками. Там же довольно хорошо приспособили к обороне и старое крестьянское китайское укрепление. Подобные китайские сооружения были и на временных редутах № 1 и № 2, но в отличие от Большого Орлиного Гнезда реконструкция их не начиналась, хотя необходимость в этом была очевидна. На самом левом участке фронта, нависая над старой мандаринской дорогой и долиной реки Лун-хэ, строилось долговременное укрепление № 3. Бетонные работы, бруствер двух фасов и рвы были закончены, и только в горже и на гласисе несколько кули да взвод саперов возились с земляными работами.
Самым протяженным, длиной более двенадцати верст, был западный участок обороны. По плану он должен был делиться на две группы: внутреннюю и передовую. И хотя важнейшее значение передовой группы было установлено еще в проекте 1900 года, отпуск кредитов на ее строительство планировался только на 1909 год. Пока же возводилась внутренняя линия. Артиллерийское вооружение западного фронта должно было состоять из: тридцати 6-дюймовых пушек — орудий артиллерийской борьбы; шестидесяти одной противоштурмовой пушки — легких полевых орудий. Для обороны рвов предусматривалось двадцать восемь 57-мм скорострельных пушек и четыре пулемета. По всей линии укреплений рассредоточивалось более шести рот пехоты.
Погода скоро испортилась, пошел типичный для Маньчжурии мелкий и жесткий, более похожий на град снег. С моря задул пронизывающий до костей ветер, закрутил круговерть напитанного снегом морозного воздуха. Григоренко приболел, и Роман Исидорович заставил его вернуться в Артур, а сам, поменяв в один из вечерних наездов генеральскую шинель на овчинный полушубок и поглубже надвинув на лоб мохнатую папаху, продолжал работу.
Его беспокоили командные высоты, особенно гора Высокая. Отсутствие на них укреплений сводило на нет и без того далеко не законченные работы на внутренней линии. Не радовало даже то, что полностью был готов форт № 4 и два полудолговременных укрепления № 3 и № 4. Готовы были и промежуточные между ними батареи литера В и Г, вооруженные десятью 6-дюймовыми пушками. Они надежно прикрывали местность долины Лун-хэ и перед фортами № 3 и № 4. Далее на юго-запад возводился форт № 5, но на нем вырыли только рвы, а о бетонных работах не было и речи. Еще дальше к югу, вплоть до Тигрового полуострова, кроме укрепления № 5, ни одно оборонительное сооружение не начинало строиться. Здесь должны были возводиться форт № 6, три батареи и два редута. Роман Исидорович не выпускал из рук толстой записной книжки, страницы которой быстро заполнялись лишь ему понятными знаками. Положение на строительстве сооружений оказалось действительно неважным, предстояла огромная и интересная работа. Дело, что называется, по душе.
Последней записью в его записной книжке было подробное описание главной ограды. Кондратенко не придавал особого значения этому сооружению, понимая, что при современных огневых средствах ограда не может служить серьезным препятствием наступающим войскам. Протянувшись на семь верст вокруг Старого города, она представляла вал со рвом, опорными пунктами в исходящих углах и несколькими редутами и люнетами.
Солнце уже спряталось за сопками, и надо было спешить домой. В последнее время он не успевал закончить дела по бригаде в штабе и стал принимать последний доклад адъютанта прямо дома поздним вечером.
С этого дня в маленьком домике генерала Кондратенко по вечерам было шумно. То, что не успевали сделать в штабе и казармах, часто решали здесь. Подготовка анализа сухопутной обороны прибавила забот командиру 7-й бригады. Спать приходилось не более шести часов, но генерал чувствовал, что работа важна, торопился, чтобы поскорее приступить к практической реализации своих предложений.
Работа была почти закончена, когда из штаба наместника пришел приказ о формировании 3-го Восточно-Сибирского корпуса. 7-я бригада разворачивалась в дивизию, и дела по сухопутной обороне пришлось отложить. Роман Исидорович вновь столкнулся с непривычными трудностями. Мобилизационный план отсутствовал, а новые полки предлагалось формировать из подразделений, прибывающих из Маньчжурии или даже из России.
А в Порт-Артуре уже чувствовалось приближение грозных событий. Город стали незаметно покидать японцы, закрывались японские лавочки с мелочным товаром, парикмахерские, харчевни. Вокруг казарм и штаба крепости в Старом городе, а особенно в порту появилось множество не в меру любопытных китайцев. По внутреннему рейду мимо боевых судов засновали джонки. Даже на строительстве береговых и сухопутных укреплений можно было отметить явную заинтересованность и подозрительное любопытство в действиях многих десятков китайцев, а то и просто кули, которые всего несколько дней назад делали вид, что вообще не понимают строительства. Более десятка таких любопытных молодчиков были разоблачены как японские агенты и арестованы. Ни для кого из командования крепости и штаба наместника не было секретом, что Артур наводнен шпионами, но такая активность наводила на серьезные размышления.
Кондратенко, работавший очень напряженно со дня прибытия в крепость, в эти последние перед войной дни устал морально и физически. Неразбериха в делах формирования дивизии, неоконченный доклад и — главное — понимание того, что война вот-вот разразится, а Артур к ней не готов, действовали на него удручающе. Резко пошатнулось здоровье. Надежда Дмитриевна постоянно, во всех письмах просилась в Артур, но он всегда отвечал отказом. Причин было много: не хватало времени подготовить жилье, стояла слишком плохая погода, но главной причиной была неспокойная обста