нил репетиции и подготовку к экзаменам. Воспитанники с утра до вечера драили комнаты и коридоры. Красили, чистили, мыли. С особой тщательностью приводили в порядок подсыхающий плац. Наносили на него новую разметку, белили стволы деревьев.
Как это часто бывает, долгожданное начальство в назначенный срок не прибыло. В гимназии уже начала восстанавливаться прежняя размеренная жизнь, когда в полдень нагрянул генерал Исаков. Он немедленно принялся за осмотр здания, подсобных помещений. Провел в гимназии около четырех часов, после чего уехал так же неожиданно, как появился. Эти четыре часа в гимназии стояла тишина, даже преподаватели говорили вполголоса, но все обошлось благополучно. Страшный генерал Исаков смог обнаружить только один недостаток, следствием которого явился приказ: воспитанникам отдавать честь не только старшим, но и друг другу, как в стенах гимназии, так вне ее, на занятиях и на прогулке. Нелепо было видеть в первое время постоянно козыряющих воспитанников, но скоро с этим свыклись.
Второе событие превосходило по важности первое. Ждали приезда государя Александра II. И здесь не обошлось без курьезов. Когда подготовка к встрече закончилась, выяснилось, что император не посетит гимназию, а просто проедет через Полоцк и остановится на несколько минут на вокзале. Тем не менее готовились усердно. Поезд прибывал в полдень. Гимназия, вместе с частями гарнизона, была выстроена на вокзале уже в пять часов утра. От всего этого торжества у Романа в памяти осталось усталое лицо царя, крики «ура!» и нестерпимая жара.
И вот началась годовая репетиция и экзамены. Роман Кондратенко сдал их блестяще и закончил год вторым учеником в классе.
Пришло долгожданное лето. Началось оно с дождей, но было тепло и тихо. Отъезд в лагеря задерживал только праздник Троицы, который гимназическое начальство решило провести в Полоцке. На следующее утро вся гимназия, за исключением старшего, выпускного класса, выступила в лагеря. Лагерь располагался в двадцати верстах от Полоцка, в живописном бору на берегу Двины. Первый день разбивали палатки, расчищали место под плац, восстанавливали запущенный с прошлого года огневой городок.
И пошла полевая жизнь. В семь часов утра бьет барабан, зовет воспитанников на зарядку. В половине восьмого построение на молитву, после которой поотделенно, с песней они направляются в столовую на завтрак. С восьми до половины девятого — гимнастика или фронтовое учение, так называлась тогда строевая подготовка. С девяти часов до двенадцати — занятия по военной подготовке. Остальное время воспитанник совершенно свободен, исключая послеобеденный час — с пяти до шести, который занят беседой с воспитателями. На беседах обычно читались книги по истории армии, рассказывались боевые эпизоды о славных делах русских солдат. Отбой в 22.00, но строгого надзора за этим нет и спать воспитанники могут ложиться, когда угодно. Впрочем, в лагере у кадет пропадает городская сонливость, и долго еще после отбоя в палатках горят свечи, слышится приглушенный смех, разговоры. По воскресеньям занятий нет. Организуется рыбалка, соревнования по стрельбе, походы по грибы, ягоды. По вечерам у большого костра традиционные концерты. Свобода ограничена лишь одним условием: воспитанник не имеет права покидать территорию лагеря. Но так как в лагере есть все, что необходимо, то условие это выполняется всеми неукоснительно. Да и куда идти: до города более двадцати верст, а в близлежащей деревушке, кроме нищеты и запущенности, ничего нет.
Для Романа лагерная жизнь всегда наполнялась особым смыслом. Здесь, как нигде, он имел много времени для самостоятельных занятий. Приученный к ним с детства, он не представлял себе жизнь в праздности. В письме к брату Роман пишет: «Проживши около двух недель в лагере, я уже отдохнул от годовой репетиции и принялся за интересующие меня занятия, особенно за чтение книг, геометрию, немецкий язык». В этот последний лагерный сбор он впервые задумался о своей будущей военной специальности. Поводом к размышлениям послужила попавшая в руки книга «Описание обороны г. Севастополя». Автором ее был генерал А. А. Тотлебен — знаменитый русский военный инженер, один из организаторов защиты Севастополя в последней войне. Подробный отчет о боевых действиях, стойкости и мужестве русского солдата и матроса, вынесшего многомесячную осаду превосходящего по силам и по вооружению противника, увлек Романа своей обстоятельностью. Но особенно поразил его серьезнейший анализ фортификационных сооружений, инженерного оборудования боевых позиций, приведенный в книге, и раскрытие той роли, которую они сыграли в обороне крепости. Книга, несмотря на солидный объем и обилие цифрового материала, не казалась скучной, и скоро у Романа был полный список имеющейся в гимназии литературы по фортификационному и крепостному делу.
Так появилась у Романа конкретная цель, которой он стал добиваться со свойственным ему упорством.
К концу августа погода испортилась. Зарядили дожди. Роман с удовольствием принял перемену погоды. Меньше стало соблазнов. Легче было выполнять заданную программу. Беспокоило его больное ухо, которое застудил еще в Петербурге. Роман занимался гимнастикой, закаливался и теперь никогда не простужался, но больное ухо чутко реагировало на всякое изменение погоды. Впрочем, учению это мешало несильно.
В один из дождливых дней Роман получил из дома письмо, в котором Елисей, помимо всего прочего, сообщал, что их брат Николай находится сейчас в Туркестанском походе. Такие же сообщения о родственниках получили и некоторые другие воспитанники. Немудрено, что все увлеклись этими сообщениями, любые разговоры чаще всего сводились к среднеазиатскому театру военных действий, к именам генералов Кауфмана, Петровского. Кондратенко вместе со всеми ждал скупых сведений «из Азии» и увлек всех изучением ранних Туркестанских походов.
Достав через офицера-воспитателя, который еженедельно бывал в городе, требуемую литературу, он стал с увлечением знакомиться с книгами. История Туркестанских походов оказалась чрезвычайно интересной. Через неделю Роман сделал краткий конспект описания походов и сразу же нашел слушателей среди друзей.
Он с жаром рассказывал, как в начале XVII века ходили походами на Хиву славные казаки во главе с атаманами Нечаем и Шамаем. Завоевывали ханства и попадали в плен, в вечное рабство, а то и просто складывали головы. Взошел на престол царь Петр Великий, стремившийся скорее завязать торговые отношения с Индией. Для осуществления своего плана он приказал в 1715 году выслать из Сибири в степи отряд полковника Бухгольца, который достиг озера Балхаш и построил на его берегу крепость. Но прошло еще пять лет упорной борьбы с кочевниками, пока русские закрепились на новых рубежах и поставили Омскую, Ямышевскую, Железнинскую и Усть-Каменогорскую крепости.
Почти одновременно с Бухгольцем со стороны Каспийского моря был послан отряд князя Бековича-Черкасского. Ко всему прочему, ему было приказано вернуть воды Амударьи в старое русло. В приказе Петра говорилось: «Плотину разобрать и воду Амударьи реки паки обратить в сторону… в Каспийское море… понеже зело нужно…» Предания гласили, что после похода славных казаков Шамая хивинцы, будучи убеждены в надежной защите с севера безводными пустынями, решили превратить в пустыню и всю цветущую местность к западу до самого Каспийского моря. Для этого и перегородили Амударью плотиной. Предание остается преданием, но движение в Азию приостановилось на многие годы… Поэтому поход Бековича был чрезвычайно сложен. И все же он разбил войска хивинского хана. Но, как это уже бывало неоднократно, попался на хитрость восточного владыки, разбил свой отряд на части и погиб, будучи разгромлен по частям. Вновь на хивинском базаре стали водить в колодках на шее русских рабов. Болью и горечью отразилось в памяти русского народа это поражение и долго еще по Руси ходила поговорка «погиб, как Бекович под Хивой», выражающая бесполезность какой-либо утраты.
Неудача на сто лет отдалила выполнение грандиозных петровских замыслов. Впрочем, при императрице Екатерине II о походе в глубь Средней Азии было говорено, но осуществить его так и не удалось, хотя великий Суворов и прожил два года в Астрахани, занимаясь организацией этой экспедиции. В 1799 году Павел I, разделяя замыслы Наполеона и заключив соглашение с Францией, двинул донских и уральских казаков в Среднюю Азию, отдав свой знаменитый и фантастический приказ: «Войску собраться в полки — идти в Индию и завоевать оную». Казаки, собравшись наспех в поход по царскому указу, плохо снаряженные, не имея достаточно продовольствия, несли потери, и лишь повеление вступившего на престол Александра I остановило это плохо подготовленное предприятие.
За все царствование Николая I в Средней Азии царило относительное затишье, и только в конце 40-х годов отряду генерала Обручева удалось занять северо-восточное побережье Аральского моря, устье Сырдарьи и построить укрепление Раимское. Тогда же была создана Аральская военная флотилия и пароходы «Николай» и «Константин» начали крейсеровать по морю. Да в конце 1852 года серьезную осаду выдержал форт Перовский, переименованный так из занятой генерал-губернатором Оренбурга генералом Перовским кокандской крепости Ак-Мечеть.
В царствование Александра II завоевание Средней Азии вступило в завершающую фазу. За короткий срок, с 1862 по 1865 год, Россия овладела огромной территорией от Перовска и Верного до Ташкента. В боях прославились подполковник Г. А. Колпаковский, сумевший при Узун-Агаче с командой в две тысячи казаков разбить двадцатитысячное войско кокандцев, генерал М. Г. Черняев, войска которого с боем взяли Ташкент…
Больше материала у Кондратенко не было, но он надеялся, что в гимназию приедет его брат Николай и он сумеет узнать подробности последних походов из первых рук.
Вскоре директор издал приказ о возвращении на зимние квартиры. Входили в город с песней. Оркестр шел впереди ротных колонн.
Учебный год начался с новости. Подтвердились слухи о переводе гимназии в Ригу или Вильно, так как здание, занимаемое ею, было откуплено министерством народного просвещения для устройства в Полоцке университета. Кадеты заволновались, каждый по-своему оценивая это событие. Выпускники особенно не волновались, так как понимали, что подобное предприятие выполнить за один год невозможно и, следовательно, они успеют закончить курс обучения в ставшем для них родным Полоцке. Скоро успокоилась и вся гимназия. Жизнь пошла своим чередом. В отделении Кондратенко ц