дисциплинам, как тактика и фортификация.
С первых дней учения Роман, как запланировал, занялся немецким языком, не забывая, впрочем, и английского. Более серьезно стал относиться и к основным предметам. И здесь столкнулся с непредвиденными трудностями. Количество учебного материала в среднем классе увеличилось за счет новых предметов, важность и необходимость которых в будущей практической деятельности была очевидна. Для успешного освоения курса необходимы были дельные учебники, но таковых не имелось. Приходилось довольствоваться старыми, далеко не полными записями лекций. Конечно, полагаться только на них было нельзя, ибо лекции читались быстро, профессоров, казалось, совершенно не интересовало, успевают ли юнкера записывать сказанное. Да и мудрено было бы предъявлять к профессорам претензии, так как часов на такие академические курсы, как тактика, не хватало и для быстрого пересказа. По фортификации не было даже конспектов. Приходилось пробавляться жалкими записками, составленными и литографированными самими юнкерами еще четыре года назад. Вполне понятно, что они содержали в себе много устаревшего. Беспокоил Романа и курс артиллерии — «этого могучего губителя всех саперных построек», как о ней выражались некоторые.
Правда, в замке имелась прекрасная библиотекаре сотнями специальных изданий, принадлежащих академии и училищу, но пользоваться ею юнкера практически не могли. Бюрократический аппарат управления военно-учебными заведениями и академическое начальство оказались здесь на высоте. Формально юнкерам разрешалось брать любые книги, но только от двух до восьми часов после полудни, находясь в комнате, смежной с библиотекой. Комната была неудобной для занятий. В ней стоял несмолкаемый гул, сновали туда-сюда юнкера, слушатели, преподаватели. Кроме того, юнкера в это же время должны были пообедать, посетить занятия по физической подготовке, фронтовые тренировки.
В среднем классе много времени отнимали гимнастика, фехтование, ротные учения, чтение уставов и наставлений. Словом, в библиотеке можно было заниматься только от вечерней зари до двенадцати часов ночи или с шести утра до занятий. Вставать до общего подъема у Романа уже вошло в привычку. В праздники и выходные дни иметь на руках книги из библиотеки запрещалось.
Выход был один — приобрести нужные учебники и наставления на собственные деньги. Но где их взять? На репетиторство нет времени. Тридцать рублей, заработанные летом, он уже истратил. Купил и кое-какие книги, но в основном исторические. Хотя полезность и нужность их Роману была очевидна, но сейчас они не являлись самыми необходимыми. С чувством стыда обращается он к родным с просьбой не высылать ему в различное время года денег, общая сумма которых составляла восемнадцать рублей, а сразу прислать двадцать за весь 1876 год. Этой просьбой юноша сознательно лишал себя многих и без того редких удовольствий, но надеяться больше было не на что. Кроме того, оставались еще книги, вечерние юнкерские концерты и прогулки по городу. Интересно было смотреть на строящуюся громаду Литейного моста или вошедший в Неву броненосец. Аккуратно посещал Роман службы в Исаакиевском соборе.
Учеба по-прежнему оставалось главным делом для Романа Кондратенко. Он все больше приобретал уверенность, что год закончит в числе первых. Однако все получилось не так. Рота вначале договорилась с преподавателем курса долговременной фортификации, что тот не будет делать текущего опроса, а примет сразу весь материал на экзамене. Но скоро большинство юнкеров отказалось от этой затеи. Роман же слишком понадеялся на свои силы, пошел отвечать в числе первых и… оплошал. Ответ его был настолько неудачен, что впервые за долгие годы учебы Роман Кондратенко получил 6 баллов. Примириться с этим он не мог. Было задето его самолюбие. Две недели днем и ночью готовил курс, пока не стал полностью уверен в своих знаниях. Вторично этот экзамен Кондратенко сдал на 12 баллов.
Неудача с экзаменом по фортификации научила его многому. Оставшееся время Роман занимался с таким упорством, что окончил курс с абсолютным баллом.
И снова лагеря. Программа летней подготовки мало чем отличалась от прошлогодней. Только вот маневрами, помимо великого князя, руководил военный министр Милютин. Кроме гвардии и военно-учебных заведений, привлекались строевые части. Причем на последних маневpax юнкера стажировались в должностях командира саперного взвода, помощника начальника полевого караула, начальника караула. В одном из таких караулов Кондратенко простудился и заболел. Полковой врач уложил его в постель. Нестерпимо ныло колено. За ночь температура спала, и он вернулся в роту. Однако через день нога распухла по-настоящему. В тот же вечер Романа отправили до ближайшей станции, а оттуда в Петербург в сопровождении фельдшера. В госпитале ему сказали, что колено простужено, отчего образовалось воспаление надкостной плевлы в коленной чашечке. Болезнь надолго приковала Кондратенко к постели и потребовала упорного лечения теплыми ваннами, йодом.
Две недели пролежал Роман в госпитале и выписался только к началу нового учебного года.
Выпускной год для юнкеров Николаевского инженерного училища был особенным. Встал вопрос, куда определяться на службу. Отношение к учению стало самым серьезным у всех без исключения выпускников. Роман решил закончить училище если не первым, то в числе таковых. Не изменил он и своему обязательству в отношении языков. Дела шли прекрасно, но незадолго до Рождества у Романа вновь заболела нога. Он слег, и снова надолго. Юноша страдал от боли, от своей беспомощности, оттого, что отстает в учении и уже не догонит ведущих, несмотря на дружескую помощь однокашников. Болезнь, наконец, отступила, но время было упущено. С еще большей энергией принялся Роман за работу, стал урывать время от сна. Не окрепший от болезни, он таял буквально на глазах. Товарищи, конечно, заметили это и запретили Роману излишнюю нагрузку. Следили за ним сами юнкера, да и Кондратенко, чувствуя, что долго не выдержит перенапряжения, стал заниматься спокойнее.
Все чаще юнкера обсуждали свою будущую службу. Роман мечтал по окончании училища выйти в Варшавскую крепостную артиллерию, в Александровскую цитадель, но от мечты до действительности было далеко. Тем не менее он дважды писал рапорт командиру роты, хлопотал, и кажется, его настойчивость обещала успех.
12 апреля 1877 года произошло событие, которое всколыхнуло не только училище, но и всю Россию. Началась война с Турцией. Войну эту ждали давно, и не было ничего удивительного, что царский манифест был воспринят с восторгом. Улицы Петербурга заполнил народ, всюду читали манифест, приветствовали войска и отдельных военных. Освобождение порабощенных народов от пятисотлетнего оттоманского ига! Эта цель всколыхнула всю страну. Народы России, связанные традиционными узами дружбы с родственными народами Балкан, горячо откликнулись на просьбу своих славянских братьев о помощи и с радостью вступили в освободительную войну. Министр внутренних дел А. Е. Тимашев докладывал царю: «По общему отзыву губернаторов, запасные люди собирались везде быстро и охотно; немедленно по получении сведений о призыве нижние чины спешили явиться в призывные пункты, пренебрегая всеми опасностями распутицы: были случаи, когда некоторые из них проходили до призывного пункта около 100 верст пешком в двое суток. Уклонившихся от явки по призыву не было».
Юнкера видели этот народный энтузиазм, сами стремились на войну, которая еще только разгоралась. В день объявления войны русская армия перешла румынскую границу. Наступление началось с форсирования Дуная — одной из блестящих операций в истории войн, — и далее пошли обычные военные будни.
Пережив первые волнующие дни, почти забросив подготовку к выпускным экзаменам, Роман сразу обратился к практической стороне дела. Судя по наличию у турок целого ряда прекрасно оборудованных крепостей, как на берегу Дуная, так и в глубине Болгарии, нашим войскам предстояла борьба с ними. Понимая, что не всякую крепость можно взять штурмом, Роман принялся за составление проектов войны, и, в частности, осадной.
Товарищи не понимали его занятий, таким же странным казалось им почти полное отключение Кондратенко от экзаменов. Время внесло свои коррективы и в жизнь Кондратенко. Война войной, а училище надо заканчивать. В конце июня 1877 года Роман Исидорович в числе первых заканчивает Николаевское инженерное училище и получает офицерский чин подпоручика.
Глава 4В СТРОЮ
1 августа 1877 года, в самый разгар русско-турецкой войны, Кондратенко представлялся командиру 1-го Кавказского саперного батальона по случаю назначения на должность. Батальон уже несколько лет располагался в Тифлисе.
Неделю назад он прибыл сюда для прохождения службы, и вот сегодня первый день в казармах. Совсем недавно он считал, что этот день встретит в Варшавской крепости. Мечтал, как будет принимать участие в разработке важных проектов и успеет попасть на войну, где уж постарается проявить себя с лучшей стороны.
Но в приказе о назначении говорилось, что подпоручик Кондратенко направляется в распоряжение командира 1-го отдельного Кавказского саперного батальона. Роман и сейчас с болью вспоминает то чувство горечи и разочарования, которое охватило его, когда он узнал о приказе. Но, трезво рассудив, нашел преимущество и в этом назначении. Во-первых, он ехал как-никак домой. Во-вторых, и самое, пожалуй, главное, шансов попасть в действующую армию появилось значительно больше, ибо на Кавказе уже шли бои.
Так, проделав знакомый путь, Роман, к всеобщему удовольствию родственников, прибыл в Тифлис и поселился в доме брата Елисея Исидоровича. Отпуск прошел незаметно. Тифлис не переставал волновать Романа своими красками, кипучей жизнью восточных базаров, чудными летними вечерами. В городе появилось множество тыловых служб действующей армии, всевозможных интендантств. Работало несколько госпиталей.
По вечерам в доме Елисея Исидоровича собирались друзья по службе, родственники, и за несколькими бутылками легкого грузинского вина текла интересная беседа. Обсуждались события на фронте. Много шума на Кавказе наделала атака на турецкие пароходы отряда катеров под командой лейтенанта Макарова. Энергичный молодой офицер предложил сделать минные катера возимыми, чтобы они могли наносить удары по кораблям противника как в открытом море, так и вблизи своих баз.