количественным смягчением.
С одной стороны, нестандартные меры монетарной политики, например количественное смягчение, не позволили экономике попасть в дефляционную спираль. С другой стороны, балансы центральных банков расширились до небывалых объемов. Так, баланс ФРС вырос с 0,9 (сентябрь 2008 г.) до 2,2 трлн долларов (ноябрь 2008 г.). К концу 2013 г., через 6 лет после начала кризиса, когда ФРС осуществляла третий раунд количественного смягчения, ее баланс разросся до 4 трлн долларов[152].
Объем внешних денег с 2007 г. вырос более чем втрое. Центральные банки по всему миру расширили свою деятельность и увеличили балансы. Хотя дефляции удалось избежать, эти отчаянные меры не подстегнули кредитование и создание внутренних денег. Пока они вызвали лишь вялотекущее восстановление.
В отличие от стандартной монетарной политики, нестандартная подтолкнула центральные банки к покупке и удержанию частных кредитов. Покупая огромные объемы активов, центральные банки воздействуют на цены, то есть оказывают существенное влияние на распределение богатства в экономике. Так, крупномасштабная покупка MBS приводит к росту их цены. В этом случае вмешательство центрального банка сыграло на руку держателям MBS[153].
Центральные банки также приобретали значительные объемы государственного долга с целью снижения процентных ставок. Хотя официально эти приобретения были направлены на увеличение денежной массы, они помогали правительствам финансировать дефицит. Нестандартная монетарная политика размыла различия между монетарной и фискальной политикой[154].
Может показаться, что различие между фискальной и монетарной политикой представляет интерес лишь для ученых, но это не так. Центральный банк, размещая свои ресурсы, способствует перераспределению и внутри частного сектора, и между частным и государственным секторами. Чем больше баланс центрального банка, тем больше перераспределяется богатств.
Потенциал центральных банков в перераспределении богатств и их роль в санации банков сказался на их политическом влиянии. Общество справедливо полагает центральные банки вершителями экономической политики, поэтому они начинают подвергаться политическому давлению. Усиление влияния и расширение свободы центральных банков ставят под угрозу их независимость[155].
Многие государства были вынуждены смириться с огромным бюджетным дефицитом, чтобы покрыть расходы на санацию и смягчить последствия кризиса 2007–2008 гг. Политики все чаще пытаются оказывать влияние на монетарную политику, чтобы избежать сокращения государственных расходов, повышения налогов и других непопулярных мер. Бюджетный дефицит и рост зависимости центральных банков в рамках неограниченного фиатного монетарного режима увеличивают риск инфляции. Если не остановиться, возможен крах финансовой системы[156].
Часть третьяФинансовая система цифровой эпохи
Глава 8Банковское дело больше не нужно
В части I книги речь шла о банковском деле в индустриальную эпоху. В части II мы показали, что в цифровую эпоху банковское дело вышло из‑под контроля. Кульминацией подрывного воздействия информационных технологий на банковскую систему стал кризис 2007–2008 гг. Информационные технологии радикально изменили положение вещей, в связи с чем проблема границ стала непреодолимой. Однако лишь указать недостатки нынешней банковской системы недостаточно. В части III мы изменим угол зрения и обратимся к возможностям, которые открыла цифровая революция, и предложим способ вернуть финансовой системе эффективность.
Наше предложение уникально, поскольку оно учитывает все аспекты цифровой эпохи. Оно учитывает созидательный потенциал информационных технологий. При этом мы не будем обсуждать переход к финансовой системе, которую предлагаем. Прежде чем обсуждать, как осуществить этот переход, необходимо показать, что это верное направление — что нам следует двигаться в сторону финансовой системы без банковского дела.
Что имеется в виду? Выше мы указывали, что банковское дело — это создание денег посредством кредитования. Не вся деятельность банков относится к банковскому делу, а банковским делом занимаются не только банки. Финансовая система без банковского дела — это финансовая система без внутренних денег. Это не означает, что в ней не будет финансовых организаций, которые оказывают платежные услуги, дают советы по инвестициям и занимаются управлением активами. В ней будут финансовые организации, которые обрабатывают заявки на ссуды и предоставляют компаниям доступ на рынки капитала.
Различия между финансовой системой с банковским делом и без него проявятся на системном уровне. Здесь мы рассмотрим функции банковского дела, которые казались нам критически важными в условиях индустриальной эпохи, и объясним, почему теперь банковское дело нам уже не требуется. Современная финансовая система способна обеспечивать совпадение потребностей заемщиков и кредиторов, решать проблемы информационной асимметрии и оказывать платежные услуги, не обращаясь к банковскому делу.
Изменение «прошивки» финансовой системы почти не затронет ее «интерфейс», то есть механизм обращения домохозяйств и заемщиков за финансовыми услугами. В отсутствие банковского дела домохозяйства и заемщики будут решать финансовые вопросы с тем же удобством, с каким делают это сейчас. В конце главы мы приведем пример, как можно решать финансовые вопросы без банковского дела.
Ниже мы изложим свое видение финансовой системы, лишенной банковского дела. В частности, мы покажем, как предотвратить восстановление банковского дела и как следует изменить монетарную политику в мире без внутренних денег, а также — как эти изменения повлияют на экономику в целом. Но сначала продемонстрируем, что для совпадения потребностей заемщиков и кредиторов банковское дело уже не нужно.
Потребности заемщиков и кредиторов в отношении размера ссуд и кредитного риска не совпадают. С одной стороны, бизнес предпочитает крупные ссуды для финансирования дорогих станков и оборудования для рискованных предприятий. С другой стороны, накапливающие деньги домохозяйства не могут предоставить заемщикам такие крупные ссуды. Кроме того, они, как правило, не желают рисковать, связывая свое финансовое благополучие с одним-единственным заемщиком.
Банковские организации преодолевают это несоответствие, выступая в роли финансовых посредников. В своей деятельности финансовые посредники используют посреднический баланс. Так, традиционные банки держат множество вкладов малого достоинства в пассиве и диверсифицированный портфель кредитов в активе.
Посреднический баланс не обязательно ведет к созданию денег посредством кредитования. Например, взаимные (паевые) фонды выступают в роли небанковских финансовых посредников. Они концентрируют сбережения множества домохозяйств и держат диверсифицированный портфель финансовых активов. Взаимные фонды отличаются от банков структурой пассива. Банки эмитируют акции, которые представляют собой доли собственного капитала, и открывают вклады. Взаимные фонды эмитируют паи, стоимость которых колеблется, в связи с чем они не считаются внутренними деньгами[157].
Кредитование может осуществляться и без финансового посредничества. Мы имеем в виду кредитование без посредников: заемщики и кредиторы устанавливают прямые кредитные взаимоотношения. Мы, в отличие от остальных, не относим к кредитованию без посредников секьюритизацию: она осуществляется в рамках одного или нескольких посреднических балансов[158].
В отсутствие посреднического баланса заемщикам и кредиторам для концентрации и диверсификации риска необходимо вступать в большое число кредитных отношений. Конкретный заемщик должен концентрировать сбережения многочисленных кредиторов, чтобы финансировать крупные инвестиции, а конкретный кредитор должен предоставлять ссуды многочисленным заемщикам, чтобы диверсифицировать риск.
В индустриальную эпоху в кредитовании без посредников могли участвовать лишь государства, крупные организации и институциональные инвесторы. Государства эмитировали государственные облигации, а крупные организации — корпоративные облигации. Корпоративные облигации представляют собой стандартизированные кредитные контракты, обещающие выплату номинального объема ссуды по истечении срока погашения, а также процентного дохода до истечения этого срока. Хотя на рынке корпоративных облигаций действует небольшое количество организаций, он имеет немалый вес. В 2011 г. его капитализация составила 92 % ВВП США. Это больше объема имевшихся в тот момент банковских вкладов (81 % американского ВВП)[159].
Корпоративные облигации обычно эмитируются достоинством 1 тыс. долларов и более, и среднему домохозяйству сложно составить портфель облигаций с адекватной диверсификацией риска. Когда достоинство кредитных контрактов слишком велико, кредитование без посредников препятствует диверсификации риска.
Одно из ограничений для эмиссии малых достоинств устанавливают технологии. В индустриальную эпоху большие достоинства были удобны, поскольку было важно, придется ли организовывать оплату для тысячи или миллиона заемщиков. Однако сейчас это не представляет трудности. Информационные технологии ослабили ограничения на количество кредитных взаимодействий, которыми могут управлять заемщик и кредитор.
В цифровую эпоху можно эмитировать кредитные контракты очень малого достоинства. Кредитование без посредников может обеспечивать такую же диверсификацию риска, как и финансовые посредники. То же и с концентрацией: теперь заемщики могут вступать в отношения с большим числом кредиторов. Для диверсификации риска и концентрации более не нужно посредничество банковского дела.