Итак, Саре, чтобы получить ссуду, не нужно банковское дело. «Интерфейс» почти не изменился и для заемщика: Сара заполнила заявку, передала своему консультанту по финансовым вопросам и получила предложение. Однако «прошивка» была иной. Ссуду Саре предоставил не Джейкоб и не Итан, а — тысячи кредиторов. Проблемы информационной асимметрии и конфликт интересов решены по‑новому.
Наш пример показывает, что в цифровую эпоху финансовые вопросы можно с легкостью решать и без банковского дела. Домохозяйства, сберегающие деньги, могут получать проценты и продолжать с удобством пользоваться платежными услугами. Инвестирующие предприятия могут быстро получать ссуды на выгодных условиях. В настоящее время удобство решения финансовых вопросов никак не связано с банковским делом. Информационные технологии предоставляют простой и удобный «интерфейс».
Поскольку банковское дело вышло из‑под контроля после цифровой революции, избавиться от банковского дела — это большой шаг вперед. Мы избавимся от всех проблем, описанных в части II. Замена банковского дела равносильна замене старой, централизованной и ненадежной электросети новой, децентрализованной и отказоустойчивой сетью, благодаря которой мы не будем более подвержены отключениям электроэнергии и избыточным потерям при передаче. Пользоваться электричеством столь же просто, как и прежде: достаточно подключить прибор к сети. Мы показали, что «интерфейс» остается неизменным. В гл. 11 мы расскажем, как новая «прошивка» улучшит показатели эффективности, стабильности и собственного капитала.
В цифровую эпоху банковскому делу нашлась замена, а представить себе более удобную финансовую систему несложно. Но если банковское дело уже не нужно, почему оно до сих пор господствует в экономике?
Глава 9Перспективы
Пока наш читатель не нашел радикально новых идей. Сомнения в необходимости банковского дела в цифровую эпоху высказывали многие. Холдейн однажды заметил: «Банковские посредники могут со временем стать лишними звеньями цепи. Финансы могут пойти по пути развития музыкального и издательского бизнеса. Информационная сеть, связанная общим языком, делает эту модель финансовой системы без посредников более реальным вариантом развития»[186]. Время пришло. Банковское дело уже стало лишним звеном.
Нам более не нужно банковское дело, но это не означает, что оно исчезнет. Технический прогресс сам по себе не приведет к его исчезновению. Банковское дело вездесуще, поскольку создание денег посредством кредитования весьма заманчиво. Владение внутренними деньгами дает важное преимущество над любыми иными формами кредита.
Кредитование всегда сопряжено с кредитным и процентным риском. Заемщики могут обанкротиться, а процентные ставки — измениться. Это обусловливает постоянное колебание цен небанковских кредитов. Даже идеально диверсифицированный портфель кредитных контрактов подвержен таким колебаниям. Кредитный портфель, нынешняя стоимость которого составляет 100 долларов, завтра может стоить 100 долларов 10 центов — или 99 долларов 90 центов.
Напротив, внутренние деньги не подвержены колебаниям стоимости. С одной стороны, они представляют собой кредит и приносят процентный доход. С другой стороны, внутренние деньги кажутся столь же надежными, как внешние. Вне ситуации кризиса 100 долларов внутренних денег сегодня эквивалентны 100 долларам завтра.
Как мы видели, отсутствие колебаний стоимости не делает внутренние деньги безрисковыми. Банковское дело трансформирует риск, но не ликвидирует его. Банковское дело торгует кредитный и процентный риск против риска потери ликвидности (последний можно назвать банковским риском). Банковское дело находит способы подавить кредитный и процентный риск в спокойные времена, однако при этом подвергает владельцев внутренних денег хвостовому риску: риску бегства из банков и паники.
Не стоит забывать, что банковская паника оказывает катастрофическое воздействие на реальный сектор экономики, и это вынуждает государство обеспечивать гарантии. Хотя заранее предпочтительнее отказываться от санации, об этом приходится забыть, когда государство сталкивается с банковской паникой: цена невмешательства в таких случаях слишком высока. Какими бы ни были прежние обязательства государства, оно всегда отвечает на панику страхованием банковского риска, то есть предоставлением гарантий ценности внутренних денег[187].
При фиатном монетарном режиме государство может гарантировать номинальную стоимость внутренних денег. При необходимости государство может осуществлять эмиссию внешних денег и обменивать их на внутренние по номиналу. Однако не стоит считать государство всемогущим. Государство может не суметь гарантировать реальную ценность внутренних денег. Оно не контролирует создание внутренних денег, и если появляется слишком много внутренних денег, то государство не сможет гарантировать, что на 100 долларов внутренних денег сегодня можно купить столько же товаров и услуг, что и вчера. Отсутствие колебаний стоимости внутренних денег — не более чем иллюзия, которая исчезает при первом же скачке инфляции.
Несмотря на обманчивый характер государственных гарантий, они служат для всех стимулом участия в банковском деле. Держать небанковские кредиты относительно невыгодно, поскольку гарантии переносят банковский риск с владельцев внутренних денег либо на налогоплательщиков (если санация финансируется из налогов), либо на всех, кто вправе требовать возврата номинала (если санация финансируется за счет печатного станка). Неважно, владеете ли вы внутренними деньгами: вы подвергаетесь банковскому риску. В этом и состоит проблема неограниченного банковского дела с государственными гарантиями: почти никто не способен избежать банковского риска[188].
Поэтому всем выгоднее участвовать в банковском деле. Если от банковского риска никуда не деться, можно хотя бы насладиться преимуществами внутренних денег. Мы указали, что государственные гарантии фактически представляют собой безусловные финансовые субсидии. Социализация банковского риска — это оборотная сторона предоставления таких субсидий.
Субсидии для банковского дела и их распределение затрудняют конкуренцию небанковских организаций с банками. Дальнейший прогресс информационных технологий не обязательно приведет к устранению банковского дела, но точно приведет к возвращению банковского дела в новых формах[189]. Необходимо дать политический ответ на неограниченное банковское дело в цифровую эпоху. Необходимо положить конец банковскому делу.
Проблемы банковского дела давно известны. Мы не первыми призываем к отказу от него. После Великой депрессии экономисты, в том числе некоторые нобелевские лауреаты, призывали к тому же[190].
Концепция безопасного банковского дела, пожалуй, известна лучше всего. Название это сбивает с толку, поскольку на самом деле внедрение безопасного банковского дела предполагает полный отказ от банковского дела в банках. Сторонники этой концепции требуют, чтобы банкам не позволялось давать в кредит деньги во вкладах. В этом случае депозитное соглашение банка снова станет лишь договором о хранении средств. Вкладчики безопасных банков не получат процентный доход, поскольку их вклады уже не будут использоваться для предоставления ссуд платящим проценты заемщикам. Банки смогут предоставлять деньги в кредит, лишь если вкладчики откажутся от контрактной ликвидности своих вкладов и переведут сбережения на счета, к которым у них не будет свободного доступа. Словом, концепция безопасного банковского дела предполагает разделение банковского дела на кредитование и хранение средств, чтобы предотвратить создание внутренних денег.
Существует несколько вариантов этой концепции. Пожалуй, самым знаменитым можно считать предложение Фишера о стопроцентных деньгах: каждый доллар, взятый с вклада, должен обеспечиваться одним долларом в резерве ликвидности, который банки обязаны держать либо в наличных деньгах, либо в государственных облигациях. В этом случае вклады окажутся обеспеченными стопроцентным резервом ликвидности, а банки всегда смогут удовлетворить запросы вкладчиков на вывод средств. В то же время банки потеряют возможность создавать деньги посредством кредитования, и угроза бегства вкладчиков исчезнет[191].
Многие экономисты критиковали концепцию безопасного банковского дела за сокращение предоставления ликвидности и предсказывали, что это негативно повлияет на способность финансовой системы аккумулировать капитал. Безопасное банковское дело не позволит банкам предлагать своим клиентам контрактную ликвидность. Противники концепции утверждают, что в ответ на это кредиторы, не желающие лишаться гибкости, переведут свои сбережения в наличные деньги и на безопасные вклады, вместо того чтобы использовать сберегательные счета. В результате снизится доступность кредитов[192].
Цифровая революция ослабила силу этого аргумента. Концепция безопасного банковского дела зародилась в индустриальную эпоху. Тогда банковское дело было необходимо для совпадения потребностей заемщиков и кредиторов. Но ситуация изменилась. В цифровую эпоху место контрактной ликвидности вполне может занять рыночная.
Однако второй важный аргумент против концепции безопасного банковского дела отклонить не удастся. Идея стопроцентных денег Фишера не учитывает проблему границ. В соответствии с ней банкам запрещается отдавать деньги вкладчиков в кредит, но организациям теневого банковского сектора не запрещается расширять кредитование и трансформировать кредиты во внутренние деньги посредством секьюритизации, сделок РЕПО и фондов денежного рынка. Как мы убедились в 2007–2008 гг., банковским делом занимаются не только те организации, которые называются