банками[193].
Концепция безопасного банковского дела несколько десятилетий не привлекала к себе внимания, но вернулась в оборот на волне кризиса 2007–2008 гг.[194]. Так, политическое движение Positive Money заново открыло идеи безопасного банковского дела[195]. Эта современная концепция, почти не отличаясь от предыдущих моделей безопасного банковского дела, также столкнулась с проблемой границ.
Нынешние сторонники концепции безопасного банковского дела не учитывают, как именно изменился мир после цифровой революции. Идея безопасного банковского дела зародилась более 80 лет назад, когда операции еще осуществлялись на бумаге. С одной стороны, современные идеи на базе концепции безопасного банковского дела не учитывают, насколько информационные технологии усугубили проблему границ. С другой стороны, они не учитывают и предлагаемые информационными технологиями возможности. Несмотря на нашу критику, концепции безопасного банковского дела, например движения Positive Money, — это шаг в верном направлении. Так, сторонники «положительных денег» справедливо считают банковское дело источником нестабильности, который обеспечивает владельцам и сотрудникам фантастические прибыли за счет создания внутренних денег[196].
Сторонники концепции ограниченного банковского дела со всей серьезностью подходят к проблеме границ. Это достигается регулированием не только банков, но и всех финансовых организаций. По сути, концепция ограниченного банковского дела требует, чтобы все финансовые организации стали паевыми фондами, то есть финансировались бы исключительно за счет собственного капитала[197].
Более того, финансовым организациям предлагают инвестировать лишь в те кредиты, которые прошли проверку Федерального финансового управления (FFA) или рейтингового агентства, привлеченного этим надзорным органом. В итоге FFA будет осуществлять оценку или сертификацию всех кредитных рейтингов и, следовательно, станет почти всемогущей организацией, которая будет нести всю ответственность за мониторинг всех заемщиков в экономике[198].
Хотя концепция ограниченного банковского дела учитывает проблему границ, ей свойственны другие серьезные недостатки. Так, она монополизирует мониторинг и переводит его из частной сферы в государственную. За обременение государства придется дорого заплатить. Конкуренция между делегированными контролерами сойдет на нет, а ее место займут бюрократические процедуры, осуществляемые в соответствии с требованиям закона. Отсутствие здоровой конкуренции в сфере мониторинга, вероятно, приведет к падению эффективности и росту затрат заемщиков и кредиторов.
Кроме того, объединение мониторинга в рамках одной организации — хоть частной, хоть государственной — приводит к напрасной концентрации власти. Вспомните знаменитое высказывание лорда Актона: власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. FFA будет решать, кто получает доступ к кредиту, а кто нет. Ограниченное банковское дело приведет к установлению государственной монополии на контроль и мониторинг, а это выльется в непотизм[199].
Хотя ограниченное банковское дело — это шаг к решению проблемы границ, оно приводит к созданию органа с неограниченными полномочиями. Более того, проблему границ оно не решает. Ограниченное банковское дело требует, чтобы надзорные органы проводили различие между финансовыми и нефинансовыми организациями. Казначейства крупных промышленных компаний проводят операции, которые не отличить от операций финансовых организаций. Они управляют потребностями своих компаний в ликвидности и хеджируют финансовый риск. Кроме того, малые и средние компании предоставляют краткосрочные кредиты. Невозможно найти четкие юридические критерии для присвоения организации статуса финансовой.
Проблема границ финансового регулирования не только усложняет жизнь надзорным органам, но и требует внимания при попытке ликвидировать банковское дело. Запрет создания денег банками посредством кредитования (как при безопасном банковском деле) не приведет к ликвидации банковского дела. Им займутся организации, которые не будут называться банками. Внедрение строгой нормативно-правовой базы для всех финансовых организаций с целью недопущения банковского дела — как при ограниченном банковском деле — также не решает в полной мере проблему границ. Банковским делом могут заняться организации, которые будут называться «нефинансовыми».
И снова упомянем, что банковское дело не ограничивается определенным набором организаций, которые называют себя банками или финансовыми институтами. Оно не ограничивается даже единственным балансом. Корни банковского дела уходят гораздо глубже: в метод двойной записи. И чтобы покончить с банковским делом, к нему следует подступиться именно на этом фундаментальном уровне: на уровне бухгалтерии.
Напомним, что для трансформации кредита во внутренние деньги применяются шесть финансовых техник (гл. 4): концентрация, диверсификация, структуризация, обеспечение кредита, страхование вкладов и предоставление контрактной ликвидности. Если их запретить, банковское дело станет невозможным. Однако не стоит перегибать палку. Финансовые техники выполняют и множество полезных задач.
Например, домохозяйства инвестируют сбережения диверсифицированным образом, а почти все компании финансируют свою деятельность выпуском акций и облигаций (так структурируется пассив). Кроме того, обеспечение кредита позволяет заемщикам получать ссуды под более низкий процент и обеспечивает совпадение их потребностей с потребностями кредиторов. Наконец, большинство из нас покупает страховые полисы, чтобы чувствовать себя увереннее.
Задача финансовой системы состоит в обеспечении функционирования децентрализованной, капиталоемкой экономики. Все финансовые операции, которые стимулируют координацию экономической деятельности и накопление капитала, не развивая банковское дело, полезны. Необходимо найти способ запретить применять финансовые техники в банковском деле, но допустить их полезное использование.
Пока проведем черту между финансовыми и нефинансовыми организациями. На балансе финансовой организации, например банка или паевого фонда, в основном финансовые активы. Нефинансовая организация, например компания по обжарке кофе, держит главным образом нефинансовые активы. Само собой, это разделение также сталкивается с проблемой границ финансового регулирования, поскольку большая доля финансовых организаций держит некоторое количество реальных активов, а большая доля нефинансовых организаций — некоторое количество финансовых активов. (Мы используем это разделение только для поддержки своего аргумента и не будем прибегать к нему ниже.)
Как нефинансовые организации применяют финансовые техники? Большая доля этих организаций эмитирует акции и облигации. Иными словами, они структурируют пассив баланса. Более того, их облигации обладают, как правило, более коротким сроком погашения, чем временной горизонт предпринимательской деятельности: нефинансовые организации трансформируют сроки погашения. Наконец, они нередко обеспечивают кредиты, чтобы получить более выгодные условия кредитования. Однако, хотя нефинансовые организации применяют широкий спектр финансовых техник, они не создают внутренние деньги. Напомним характеристики внутренних денег: они должны считаться безрисковыми и иметь то же достоинство и ту же ликвидность, что и внешние деньги.
Долговые обязательства нефинансовых организаций этими характеристиками не обладают. Во-первых, облигациям нефинансовых организаций не свойственна контрактная ликвидность[200]. Во-вторых (и это важнее), долговые ценные бумаги, эмитируемые нефинансовыми организациями, характеризуются значительным кредитным риском. Доходность, а в итоге и существование нефинансовых организаций зависит от узкого спектра товаров или услуг. Колебания на рынках, где они ведут свою деятельность, оказывают воздействие на их способность исполнять свои финансовые обязательства. Даже крупные и уважаемые нефинансовые организации не в состоянии создавать внутренние деньги[201].
Почему финансовые организации могут создавать внутренние деньги, а нефинансовые — не могут? Все дело в композиции пассива их баланса. Финансовые организации, в отличие от нефинансовых, держат на балансе кредитные контракты, например ссуды. Диверсифицированный портфель кредитов сопряжен с меньшим риском, чем портфель реальных активов нефинансовой организации. Этому есть две причины. Во-первых, владение кредитными контрактами нефинансовой организации в активе уже сопряжено с меньшим риском, чем владение и управление реальными активами той же самой нефинансовой организации. Это объясняется структурой пассива нефинансовой организации. Большая доля риска из актива ложится на плечи акционеров нефинансовой организации. Меньшая доля риска остается сопряженной с кредитными контрактами.
Во-вторых, финансовые организации гораздо лучше нефинансовых могут диверсифицировать актив своего баланса. Как правило, они держат кредиты сотен заемщиков: например ипотечные кредиты индивидуальных заемщиков, живущих в разных местах, и ссуды предприятий, работающих на разных рынках. В связи с этим финансовая организация может устранить свою чувствительность к колебаниям на специфических рынках, в то время как нефинансовым организациям это не под силу.
Снизить кредитный риск до уровня, позволяющего создание внутренних денег, способны лишь финансовые организации. Однако диверсифицированного портфеля кредитов в активе мало для того, чтобы создавать внутренние деньги. Представим финансовую организацию, которая создает внутренние деньги, но не структурирует пассив баланса, то есть финансирует свою деятельность исключительно за счет собственного капитала. Такая организация не трансформирует сроки погашения кредитов и, следовательно, не устраняет процентный риск. Не исчезает и кредитный риск. Колебания цены финансовых активов в полной мере переносятся на собственный капитал организации. Создание внутренних денег требует, чтобы финансовые организации также структурировали пассив, то есть выпускали долговые обязательства, характеризующиеся контрактной ликвидностью.