В июле 1921 г. в переговоры «о сдаче» вступил опытный и коварный курбаши Алияр. Но его попытка воспользоваться гуманностью Советской власти с целью подготовки к дальнейшей борьбе с нею провалилась. Алияру была устроена проверка. Ему предложили выступить против Курширмата, искупить вину за совершенные злодеяния и тем доказать искренность своего заявления о примирении с Советской властью. Алияр отклонил это предложение, ссылаясь на личную дружбу с Курширматом. Тогда Алияру предложили выступить против банды Муэт-дина. Не сразу согласился опытный басмач и с этим предложением. Однако прямой отказ ставил его перед окончательным разоблачением, и он, наконец, дал согласие. Но продолжать дальше двойную игру Алияр не стал. На пути в кишлак Наукент, где находился Муэтдин, Алияр со своей бандой соединился с двумя другими басмаческими группами и начал вместе с ними грабить окрестные кишлаки. Красноармейскому командованию пришлось немедленно окружить и обезоружить банду Алияра.
Впрочем, были случаи, когда местные власти слишком уж доверялись «мирным» заявлениям главарей и жестоко за это расплачивались. В конце апреля 1921 г. добровольно сдался курбаши Ширмат Киргиз. Андижанские власти включили банду в полном составе, со всем вооружением в эскадрон милиции и направили на выполнение оперативного задания. По прибытии на место, воспользовавшись благоприятной обстановкой, басмачи внезапно совершили нападение на следовавший с ними эскадрон, убили 12 и ранили 7 милиционеров и скрылись.
Ошибка андижанских руководителей послужила горьким уроком. Туркестанская комиссия и Туркестанский ЦИК приняли специальное постановление, в котором всем органам Советской власти предписывалось разоружать поголовно всех сдавшихся басмачей, брать их под строгий и постоянный контроль. Категорически запрещалось принимать их в ряды Красной Армии и милицию, а также привлекать к участию в каких-либо операциях против басмачества и контрреволюционных организаций. В этом нашел отражение строгий классовый подход к организации борьбы с врагами Советской власти, особенно в сложных условиях Средней Азии.
Летом 1921 г. части Красной Армии и народные добровольцы продолжали боевые операции против басмачей, хотя и не в столь широких размерах, как в 1920 и начале 1921 г.
Чем значительнее были успехи Советской власти, тем более злобными и жестокими становились действия басмачей. Они заживо сжигали пленных командиров и красноармейцев, а также местных активистов. Особенно зверствовала банда Рахманкула, насчитывавшая 2 тыс. человек. В кишлаке Ашава басмачи окружили в пустующей мечети 65 красноармейцев. Рахманкул сделал несколько попыток штурмом овладеть мечетью, но всякий раз вынужден был отступать. Пришедшие в ярость басмачи подожгли мечеть, в которой заживо сгорели все ее защитники.
В связи с непрекращавшимися вооруженными нападениями басмачей командование Туркестанского фронта в сентябре 1921 г. приняло решение возобновить против них военные действия на широком фронте. С 13 сентября 1921 г. Ферганская долина объявлялась «на положении чрезвычайной охраны», все партийные органы переводились на военное положение.
Первоначально главные, основные силы были сосредоточены против группировок Курширмата и Исраила. В первых же боях их шайки понесли большие потери, особенно банда Исраила. Что касается Курширмата, то он использовал свою старую тактику — выход из окружения небольшими группами по труднодоступной местности. Ему удалось вновь вывести свою банду из-под удара. Местом сбора мелких шаек он назначил кишлак Шахи-мардан. Этот выбор не был случайным. Там гнездились наиболее ярые националисты-контрреволюционеры. С прибытием главаря в кишлак местная контрреволюция сделала все, чтобы поднять его авторитет, пошатнувшийся после поражения. Его нарекли «ханом Ферганы», устроив по этому случаю пышную церемонию. Но в момент церемониала в кишлак ворвались отряды Красной Армии я народных добровольцев. «Хан» спасся бегством.
В то время, когда Красная Армия и народные добровольцы сражались с Курширматом, главарь другой группы басмачей, Муэтдин, занимал выжидательную позицию. Его расчеты строились на том, что боевые действия между частями Красной Армии и Курширматом приведут к их взаимному ослаблению и тогда он, Муэтдин, станет главным курбаши Ферганы. Вместе с тем басмач полагал, что его уклонение от поддержки Курширмата усыпит бдительность командования Красной Армии и местных властей.
Но Муэтдин просчитался. В сентябре 1921 г. основные силы Курширмата были разбиты, хотя и на этот раз ему с группой телохранителей удалось скрыться от преследования (позднее он перебрался в Восточную Бухару). Теперь части Красной Армии и отряды народных добровольцев сосредоточивались против басмачей Муэтдина. В октябре 1921 г. они были настигнуты в районе Иски-Наукента и разбиты. Однако, отступив в горы Киргизии, Муэтдин сумел сохранить ядро своей группы.
В ноябре 1921 г. части 7-й сводной кавалерийской бригады успешно провели операцию по ликвидации банды Рахманкула. Несколько дней длился бой. Басмачи, заняв старую крепость, оказывали упорное сопротивление. На помощь бойцам пришло местное население. Объединенными усилиями они штурмом овладели крепостью. Банда была почти полностью разгромлена, но сам курбаши бежал.
Отдельные группы, ушедшие в Алайскую долину, продолжали совершать налеты на кишлаки. Зимой 1921 г. они разрушили почтовые станции на пути Ош — Хорог и блокировали Памирский пост. Более месяца находился в изоляции от «большой земли» маленький гарнизон. Басмачи пытались измором вынудить бойцов к сдаче. Но ни голод, ни холод, ни трудные условия на высоте свыше 4 тыс. м не сломили боевого духа пограничников. Связь с Хорогом и Ванчем можно было установить, только пробравшись сквозь басмаческие заслоны по обрывистым обледенелым скалам и бурным незамерзающим горным рекам. Сделать это добровольно вызвался боец Мамедбек Гульбеков. Он хорошо знал местность, умел безошибочно ориентироваться в горах.
Рискуя каждое мгновение быть погребенным под снежным обвалом, сорваться с отвесных скал и полететь в пропасть, Мамедбек двое суток днем и ночью пробирался к своим. К исходу третьих суток командование Хорогского гарнизона получило донесение и выслало группу на выручку пограничного поста. С прибытием подкрепления осада поста была снята.
В январе и феврале 1922 г. части Красной Армии и отряды народных добровольцев продолжали боевые действия в ряде районов Ферганы.
Разгром некоторых банд в Ферганской области отрезвляюще подействовал на другие, все еще не сложившие оружия шайки. Не дожидаясь участи, которая постигла Курширмата, Муэтдина, Рахманкула, курбаши Джаны-бек Казы запросил мира. Туркестанское бюро РКП (б) санкционировало переговоры, которые продолжались до апреля 1922 г. и завершились сдачей Джаныбека.
Но контрреволюционные, националистические элементы не хотели мириться с Советской властью, искали способы оживления деятельности басмачей. В конце 1921 г. в Ташкенте состоялось тайное совещание подпольных буржуазно-националистических организаций Туркестана. На этом сборище было решено продолжать поддержку басмачества и одновременно начать активные действия по дезорганизации хозяйственной и политической деятельности в крае.
В соответствии с этим решением Курширмат вернулся в Ферганскую долину. Ему удалось 22 марта 1922 г. собрать в кишлаке Карабуа Кокандского уезда уцелевших курбаши. Совещание басмачей взяло курс на максимальное усиление террора, надеясь новой волной насилия и расправ над мирным населением поправить положение. «Кто откажется выполнить волю Курширмата, — говорилось в обращении, принятом на совещании, — тому отрубят голову, а его дом с имуществом и семьей будут сожжены» [49].
Басмачи все шире стали применять систему заложничества. Мужское население заставляли идти в шайки, а членов семей либо сгоняли в базовые стоянки, либо оставляли в кишлаках под вооруженной охраной. В случае побега дехканина из банды вся его семья подлежала уничтожению. Однако усиление террора не могло спасти басмачество. Оно лишь ярче показывало его антинародную сущность.
Части Красной Армии при возрастающей поддержке населения развертывали операцию против басмачей. Важную роль в мобилизации частей Красной Армии и местного населения на активную борьбу с басмачеством в Ферганской долине сыграло письмо ЦК РКП (б) от 11 января 1922 г. по национальному вопросу и решение Политбюро ЦК РКП (б) от 1 февраля 1922 г. «Положение в Бухаре». Политбюро признало необходимым «объединение антибасмаческих фронтов на территории Бухары и Ферганы…». Особое внимание обращалось «как на политическую работу среди мусульманского населения, так и на усиление снабжения красноармейских частей»[50]. 13 февраля 1922 г. постановлением Президиума ЦИК Туркестанской Республики была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с басмачеством в Фергане[51].
Большое значение в организации разгрома ферганского басмачества имел приезд в Туркестан Г. К. Орджоникидзе. С его участием 12 мая 1922 г. состоялся пленум ЦК Коммунистической партии Туркестана. На пленуме рассматривалась сложившаяся обстановка и были намечены конкретные меры по ликвидации басмачества в Фергане. 18 мая 1922 г. ЦК РКП (б) принял постановление «О туркестано-бухарских делах», в котором излагалась программа борьбы с басмачеством[52].
ЦК партии делал упор на военные операции против тех басмачей, которые не хотели складывать оружия, продолжали совершать вооруженные нападения на кишлаки, партийные и советские органы, воинские гарнизоны. Но имелось немало басмачей, готовых, как уже ранее отмечалось, добровольно вернуться к своему семейному очагу и приступить к мирному труду. Поэтому военные действия, как и прежде, должны были сочетаться с активной разъяснительной работой. 4 июня 1922 г. Среднеазиатское бюро ЦК РКП (б) в обращении к среднеазиатским коммунистам подчеркивало, что «в исходе вооруженной борьбы не может быть никаких сомнений. Помощь великой Советской Федерации обеспечивает победу красным частям. Но победа будет достигнута тем скорее и безболезненнее, чем шире будет развернута политическая кампания среди дехканства вокруг борьбы с басмачеством и Энвером и осуществлено укрепление партийных организаций»