[53].
Для претворения в жизнь указаний Среднеазиатского бюро ЦК РКП (б) были проведены конкретные мероприятия по усилению политической работы в массах, в частности организационно укреплены местные партийные ячейки. Основные партийные силы направлялись в места действий басмачей.
Руководствуясь гуманными целями, делая все возможное для того, чтобы избежать кровопролития, Коммунистическая партия и правительство Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики неоднократно обращались к басмачам с предложением добровольно сдаться, гарантируя при этом сложившим оружие личную и имущественную неприкосновенность. И немало рядовых басмачей и многие курбаши внимали голосу разума, шли с повинной в советские органы власти. Но, как и прежде, находились среди главарей и такие, которые «соглашались» на добровольную сдачу для укрепления своих сил и продолжения преступной деятельности. Так, в частности, поступил Муэтдин. В марте 1922 г., когда для него сложилась неблагоприятная обстановка, он согласился на переговоры, но, как только непосредственная опасность миновала, выдвинул неприемлемые условия, потребовав вести переговоры в присутствии английского представителя. Разумеется, его наглые требования были отвергнуты. Части Красной Армии 10 июня 1922 г. развернули наступление и 5 июля, наконец, окончательно разгромили банду Муэтдина, сам главарь попал в плен.
Понесли поражение и другие группировки. Лишь за три дня под ударами частей Красной Армии и народных добровольцев сложили оружие курбаши Ташмат, Тухтасын и Мирза-Пансат.
Каждое очередное поражение басмачей вызывало злобную реакцию у зарубежных организаторов антисоветской борьбы в Средней Азии. И на этот раз агенты империалистических государств собрали вблизи Кабула представителей реакционных сил Афганистана, басмаческих курбаши из Ферганы и Восточной Бухары, группу турецких офицеров. Большое внимание совещание уделило разработке планов железнодорожных диверсий, которые должны были нарушить связь между такими важными центрами, как Керки, Бухара, Самарканд и Ташкент. Одновременно намечалось проведение массированных налетов на воинские гарнизоны и органы Советской власти с целью парализовать ее на всей территории Средней Азии. Афганские реакционеры взялись полностью снарядить и вооружить 1200 солдат и 400 офицеров.
Планы, разработанные на тайном совещании под Кабулом, стали известны командованию Красной Армии, и оно совместно с партийными и советскими органами приняло заблаговременные меры. Были приведены в повышенную боевую готовность части Красной Армии, добровольческие формирования получили подкрепления. Контрреволюции не удалось осуществить задуманное.
Тем временем борьба с басмачеством усиливалась. В результате совместных действий Красной Армии и добровольческих формирований с февраля по 11 октября 1922 г. в Ферганской долине было разгромлено 119 банд (из 200), насчитывавших 4400 басмачей.
В ликвидации столь значительных сил басмачества в Ферганской долине огромную роль сыграла правильно проводимая в жизнь ленинская национальная политика и большая помощь населению, шедшая из Советской России. Только в 1921–1922 гг. туркестанскому дехканству трудящиеся РСФСР выделили из своих скудных ресурсов 4,5 млн. пудов хлеба.
Все сделанное партией и правительством для оказания помощи трудовому дехканству Ферганы в сочетании с боевыми операциями привело к быстрому разложению басмачества. Для последних месяцев 1922 г. характерным стал приход басмачей с повинной. Только в Андижанском районе добровольно сложили оружие пять банд, а всего к концу 1922 г. в Ферганской долине — около 4 тыс. басмачей. В бандах оставалось около 2 тыс. человек.
Большое значение для окончательного разоблачения басмачей в глазах населения имели показательные процессы над их главарями.
Судебный процесс над Рахманкулом проходил в старой части Коканда. Сюда собрались многие тысячи жителей окрестных кишлаков. Показания свидетелей, нарисовавших леденящую кровь картину зверств, чинившихся басмачами, вызвали единодушное требование трудящихся сурово покарать бандита.
Открытые суды в присутствии многих тысяч дехкап и горожан были проведены над Аман-Палваном (в Намангане), курбаши Сангином и др.
Вот репортаж об открытом суде над Муэтдином и его сообщниками, состоявшемся в сентябре 1922 г.
«Громадный двор мечети Азрет в городе Оше. Тысячная толпа. Здесь и местные жители, здесь и приехавшие за сотни верст любопытные и делегаты; каждый стремится пробраться вперед и увидеть, хоть на один момент, скамью подсудимых, на которой сидит царек Ошского района Муэтдин, или, как он именовал себя, Эмир-ляшкар-баши Муэтдин-катта-бек Усман Алиев, что в переводе значит: Верховный главнокомандующий, непобедимый Муэтдип, большой господин Усман Алиев.
Вокруг Муэтдина — ближайшие помощники его. Здесь и известный палач Камчи Темирбаев…
Путем жесточайшего, невиданного террора осуществлял Муэтдин господство над дехканством Ошского района. Десятками насчитываются его кровавые подвиги и тысячами — жертвы. Недаром же матери пугали его именем своих детей, недаром даже здесь, на суде, бледнели и шарахались в сторону свидетели от одного его взгляда.
Несколько дней тянулись свидетельские показания. Свидетели — живые страницы жуткой летописи о кровавом разгуле. Вот толстый арбакеш. Он вез, под охраной 45 красноармейцев, транспорт.
— В транспорте, — рассказывает он, — было до шестидесяти человек граждан, среди них были женщины и дети. По нашим законам беременная женщина считается святой. Но для Муэтдина нет ничего святого — он уничтожал всех. Беременным женщинам вспарывали животы, выбрасывали плод и набивали животы соломой. Детям разбивали головы о колеса арб или устраивали из них козлодранье, и они разрывались на части. Красноармейцев сжигали на костре…
Появляются новые свидетели, и все они твердят одно: если власть не расстреляет бандита, они покинут свои места и уйдут в Мекку. Десятками поступают приговоры от населения.
Вот мальчик лет 11–12. Со слезами и дикой злобой кричит он в лицо палачу:
— Ты зарезал моего отца, я это видел сам.
— Врешь, — отвечает басмаческий вождь, — он сам себя зарезал нечаянно ножом.
Свидетель, старик мулла, картинно поднимает руки к небу и воздает молитву к своему богу за справедливый пролетарский суд. И, как по команде, тысячи голосов присоединяются к его молитве и тысячи глаз устремляются к небу.
Долгими несмолкаемыми аплодисментами встречается речь обвинителя, требующего расстрела для Муэтдина и его приближенных. Протестующие крики и угрозы несутся по адресу защитника, просящего о снисхождении. Защитник теряется.
Приговор мог быть только один. Муэтдин и семь его помощников приговорены к расстрелу»[54].
Несколько все еще действующих банд находилось в пограничных районах. Поскольку они уже не представляли серьезной угрозы, Ферганский фронт был упразднен, руководство окончательным разгромом оставшихся групп в марте 1923 г. перешло к специально созданной комиссии. Численность добровольческих отрядов сокращалась до 2108 человек и добровольной милиции до 1200 человек. Но отряды укреплялись организационно. Милиция переводилась на полное государственное обеспечение и вооружалась новейшим по тому времени стрелковым оружием.
Взаимодействуя между собой, при активной поддержке трудового населения Ферганы, Красная Армия, ГПУ, пограничники, милиция, добровольческие отряды комбинированными действиями в середине лета 1923 г. ликвидировали группы, оставшиеся в Ферганской долине. Самой многочисленной была группа Баястана, но и она насчитывала лишь около 200 человек. Численность остальных басмаческих формирований не превышала 50–60 человек, они разбрелись по горным ущельям и время от времени совершали налеты на небольшие воинские гарнизоны и мирное население, грабили и убивали стариков, женщин и детей.
Многие басмачи сосредоточивались в Алайской долине, расположенной на границе с Афганистаном и Китаем, в труднодоступной высокогорной местности. В конце июля был разработан план ликвидации банд и в Алайской долине. Для выполнения этой задачи создавались два специальных отряда во главе с Абдуллой Ярмухамедовым и И. Ф. Маликовым.
Командование намеревалось мирным путем склонить басмачей к сдаче и тем самым избежать кровопролития. Однако представители контрреволюционного подполья и агенты империалистических разведок убеждали курбаши продержаться несколько месяцев в ожидании помощи из-за рубежа. Басмачи отклонили мирные предложения и начали боевые действия. Но в схватках с отрядами Красной Армии они были разбиты. Лишь незначительной части удалось через труднодоступные перевалы бежать за границу.
В июле и августе сложили оружие более десятка курбаши. В октябре 1923 г. совещание Ферганского Реввоенсовета разработало план операции по окончательному разгрому басмачей в Фергане.
Один из старейших советских писателей, активный участник борьбы с басмачеством, Азиз Ниалло (Андрей Владимирович Станишевский), приводит хронику борьбы с контрреволюцией. Вот несколько фактов из этой хроники, характеризующих гибель и сдачу в плен главарей басмаческих шаек летом и осенью 1923 г.
24 мая. Пойман главарь басмачей, оперировавших от Андижана до среднего течения Нарына, — Аман-Палван.
12 июня. В Кокандском районе сдался Сабир-Пансат.
30 июня. В районе Куляба разгромлена шайка Сеид Эфенди. Сам Сеид Эфенди бежал в Афганистан.
1 июля. В Ферганской области сдались в плен курбаши Абду-Мумин и Баймат.
9 июля. В Бухаре, в районе Вабкента, пойман курбаши Рузы.
3 августа. В кишлаке Тюря-Курган Наманганского уезда сдался в плен курбаши Дадабай.
3 августа. В Ферганской области сдался в плен Ахмат-хан.
7 августа. В Андижанском уезде сдался курбаши Рузымат.
7 августа. В кишлаке Яны-Курган сдались курбаши Мирза-Умур, Кичик-Карабай, Убайдулла и Мирзо-Али.