Прицеп болтается с одного бока на другой, попадает в ямы и резко из них выбирается, еле удерживаемся за борта двумя руками. Дорога удивительно живописная: поля, затем молодые сосновые леса с разнотравьем, временами болотные топи.
Вот поворот, невольно ожидаю увидеть появление сказочной обители великого святого Древней Руси такой, какой она изображена на фотографиях начала ХХ века (в 1920 году было торжественно отмечено 500-летие монастыря). Но за поворотом, на месте монастыря, в бесформенно разросшейся зелени дикого леса, вновь наступившего на когда-то отвоеванное у него пространство, сохранилось только небольшое здание настоятельских покоев и кельи в сильно перестроенном виде.
В 1930—1960-е годы монастырь потерял почти все свои постройки — великолепный собор и церковь 1745 года, высокую колокольню, надвратную Входоиерусалимскую церковь, ряд келий, древнее кладбище, высокую каменную ограду с величественными башнями по углам. Часть икон и утвари была увезена из монастыря еще до войны и, как рассказывают, передана за границу, остальное было просто расхищено или погибло.
Сейчас всюду какие-то ямы, груды кирпича, бурьян, крапива, деревья, растущие где попало, равнодушные лица психических больных.
Нельзя сказать, что память о Дионисии Глушицком стерлась из памяти жителей окрестных деревень. Имя его знакомо всем старожилам. До 70-х годов нашего века в деревнях Рыкуля и Пустыня 14 июня и 15 октября, на день святых Дионисия Глушицкого и его ученика Амфилохия, жители варили пиво и приглашали к себе на праздник всю округу, сохранились в памяти и отдельные предания. Один из старожилов рассказал трогательное предание о лошади Дионисия, которая не хотела сдвинуться с места с телом покойного хозяина, и пришлось впрягать другую, чтобы отвезти его к месту захоронения.
Пытаемся вместе со старожилами найти место, где под спудом хранились мощи святого Дионисия Глушицкого. Одни показывают здесь, другие — там. Самый авторитетный старожил останавливается возле недавно построенного голубого деревянного павильона. Здесь?! Молча останавливаемся и читаем молитву.
Рассказывая о Сосновецкой Дионисиево-Глушицкой обители, нельзя не вспомнить еще одного ее монаха, святого Игнатия Брянчанинова — выдающегося русского религиозного мыслителя. Вся жизнь Игнатия Брянчанинова связана с Вологодчиной. Здесь, в селе Покровском Грязовецкого уезда (дом его сохранился, в нем сейчас помещается санаторий), он родился, начал свою духовную жизнь в Новозерской обители. Некоторое время жил в Оптиной пустыни. После пострижения в монахи в сосновецком монастыре становится строителем Григорьево-Пельшемской обители. Как отмечает И. Концевич: «В жизнеописании Игнатия Брянчанинова сплетаются имена и традиции древнего заволжского старчества его родины, и сам он является одним из видных представителей нового возрожденного старчества». «Умное делание», внутреннее подвижничество Брянчанинова сродни деяниям выдающихся русских исихастов XV века. Закончил свою жизнь Брянчанинов в Николо-Бабайском монастыре на Волге. В 30-е годы мощи его были утеряны, а после канонизации в 1988 году разысканы под полом жилой комнаты детского санатория, в который была превращена бывшая церковь. В 1990-е мощи святого Игнатия были перенесены в Тологский монастырь.
Следующая наша дорога по Русской Фиваиде — паломничество в Нило-Сорский монастырь, находящийся в 20 км от г. Кириллова.
Нил Сорский родился за 4 года до упокоения святого Дионисия Глушицкого в семье московского боярина Майкова и в юности занимался перепиской книг. Он рано поступил в Кирилло-Белозерский монастырь, где духовно сблизился с его настоятелем Паисием Ярославовым, который в свое время отказался от митрополичьего сана.
Молодым человеком он совершил паломничество на Афон, где стал ревностным последователем учения исихастов, учеников святых Григория Синаита и Григория Паламы. Целью жизни, — говорили его учителя, — является достижение «первобытной чистоты». Этому препятствует «чувственность», делающая душу «плотского человека» вожделяющей и «страстной». Возвратить «потерянное» можно лишь посредством «созерцания» божественной энергии. Человек обнаруживает энергию в себе самом при помощи обрядового «самоуглубления», безмолвия. Наряду с безмолвием исихасты практиковали также своебразную йогу: «слезы теплые» и «удержание дыхания». Это, на их взгляд, позволяло собрать ум в «единовидную стяженность», приучить его не отвлекаться на окружающее, сделать способным к «сосредоточению на едином».
По возвращении на Родину Нил Сорский основал первый в России скит в глухом лесу среди болот на реке Сорке, где ввел особый строгий скитский устав по образцу афонского с обязательным участием монахов в производительном труде, чему он показывал личный пример. Чтобы построить скит, монахам пришлось наносить целую гору земли. скитяне, числом 12, жили в маленьких тесных кельях на большом расстоянии друг от друга и только в канун воскресного дня и на праздники собирались вместе. Трудовой характер русских пустынных монастырей обрел при Ниле сорском новое дыхание. святой настаивал на монашеской нищете во исполнение обета нестяжания, считал, что монастырь не должен иметь никакой собственности.
Творчески развивая учение исихастов, Нил сор-ский уделял особое внимание вопросам психологии человеческих страстей. Его учение легло в основу русской психологии, он предлагал свою научную схему развития страстей, разрабатывая формы их регулирования. Он учил, что усилием воли и переменой внешнего образа жизни человек должен преодолевать свои страсти на ранних стадиях их развития.
В качестве идейного главы нестяжателен Нил сор-ский поддерживал политику, направленную на лишение монастырей земли, выступал за реформу монашества на строгих началах скитской жизни, рекомендовал отказаться от насилия и гонений по отношению к еретикам, предлагал перевоспитывать их силой убеждения.
Деятельность Нила Сорского оставила глубокий след в культурной жизни Древней Руси и продолжилась в трудах его учеников Вассиана Патрикеева и Артемия Троицкого. На соборах 1490 года и 1503 года Нил Сорский осудил ересь жидовстующих.
В поселок Пустынка, как сейчас называется Нило-Сорская пустынь, ведет скользкая глинистая дорога. Основные постройки монастыря сохранились, хотя многие из них сильно перестроены для приспособления к нуждам психоневрологического дома-интерната. В 50-е годы были полностью разрушены сооружения скита.
Монастырь представляет собой сомкнутый в квадрат комплекс сооружений, выполняющих одновременно роль стен с башнями по углам, надвратной церковью с западной стороны и собором и настоятельским корпусом во дворе квадрата.
Колокольня не сохранилась, сильно перестроен главный собор, уже с улицы чувствуется сильный запах мочи, в центральной части собора стоят 80 коек для слабоумных лежачих больных, со всех сторон в тебя упираются десятки бессмысленных взглядов. состояние построек неудовлетворительно. Мощи святого Нила сорского, почитавшиеся вплоть до 20-х годов, утрачены. старожилов в этих местах не сохранилось, окрестные деревни (Бутово, Ершово, Кузьминки и др.) полностью обезлюдели. Приезжие сотрудники психинтерната, живущие в поселке, на вопрос о месте захоронения мощей неуверенно указывают на место возле северной части алтаря. Неподалеку сохранилось опрокинутое надгробие одного из последних игуменов монастыря с надписью «Здесь покоится тело раба Божьего игумена Нилсорской пустыни Амвросия. Мир праху твоему Христолюбивый труженик».
Машина медленно едет, в некоторых местах соскальзывая в кювет по глинистой дороге, возвращается к асфальту, в ушах слышатся крики безумных больных, тяжелая грусть переполняет душу...
В более или менее удовлетворительном состоянии в Русской Фиваиде сохранились только четыре монастыря: Кирилло-Белозерский (основан в XIV в.), Ферапонтов (основан в XIV в.), спасо-Прилуцкий и Михаил-Архангельский. Но только два первых сохранили свои интерьеры (да и то частично).
Кирилло-Белозерский монастырь основан в XVI веке учеником Сергия Радонежского Кириллом Белозерским на берегу северского озера и похож на целый город, с сотнями помещений. Это одна из крупнейших на Русском Севере обитель, ей удалось избежать горькой участи многих своих «собратьев», сохранить мощи своего основателя Кирилла Белозерского. сразу же после закрытия в 1924 году монастырь использовался под музей, хотя преобладающее количество его художественных ценностей было вывезено. Огромный комплекс, почти полусотня архитектурных сооружений, требует повседневной реставрации и ремонта, между тем часть зданий не ремонтировалась почти с начала ХХ века. Работы ведутся вот уже несколько десятилетий, а отреставрировано не более пятой части строений. Центральные памятники монастыря закрыты для посещения, а когда откроются — никто не знает. Музейные работники жалуются на качество реставрационных работ.
В 20 км от Кирилло-Белозерского монастыря, среди живописных озер стоит Ферапонтов монастырь, связанный с именем святого Мартиниана Белозерского (ск. в 1483 г.), мощи которого покоятся здесь. Этому монастырю Н. Рубцов посвятил свои стихи:
Диво дивное в русской глуши!
И небесно-земной Дионисий,
Из соседних явившись земель,
Это дивное диво возвысил
До черты небывалой досель.
Фрески Дионисия в соборе Рождества Богородицы (построен в 1490 г.) Ферапонтова монастыря — одно из высших достижений русской и мировой культуры — долгое время находились под угрозой из-за аварийного состояния помещения. В 70-е — начале 80-х годов отмечались неоднократные случаи попадания воды и снега внутрь собора и на них. Шум, который подняло Общество охраны памятников, позволил добиться ремонта помещения. Реставрация фресок Дионисия велась много лет, скрыв их от многих посетителей монастыря.
Один из лучших монастырей Русской Фиваиды — Спасо-Прилуцкий, основанный в 1371 году. С приходом к власти большевиков монастырь до 70-х годов занимала тюрьма, что делало его недоступным для посетителей, да и для реставраторов. Здания монастыря сильно обветшали, многие из них находились в аварийном состоянии, интерьеры утрачены. В 70-х годах развернулась реставрация, благодаря которой монастырь хоть и