В эту минуту к нему постучалась вторая посетительница - девушка Миллисент Пол, которая потеряла работу у Петтера и Поплина, несмотря на то что была оправдана: утрата доброго имени не восполняется официальным признанием невиновности.
Она явилась к назначенному часу в опрятном синем платье и, видимо, без гроша в кармане и теперь ожидала, когда ей начнут читать мораль.
- Ну, Милли, как сестра?
- Вчера уехала, мистер Черрел.
- А ей уже можно было ехать?
- Едва ли, но она сказала, что если не поедет, то, наверное, тоже потеряет работу.
- Не понимаю - почему?
- Она сказала, что если еще задержится, то хозяева подумают, что она тоже замешана в том деле.
- Так. А как же с тобой? Поедешь в деревню?
- Ой, нет.
Хилери взглянул на нее. Хорошенькая девушка: стройные фигурка и ножки, беспечный рот. Она смотрела на него открыто, без тени смущения, словно собиралась вступить в законный брак.
- Есть у тебя друг, Милли?
Девушка улыбнулась:
- Не очень надежный, сэр.
- Не хочет жениться?
- Насколько я понимаю, нет.
- А ты?
- Мне не к спеху.
- Есть у тебя какие-нибудь планы?
- Я бы хотела... в общем, я бы хотела быть манекенщицей.
- Я думаю! У Петтера тебе дали рекомендацию?
- Да, сэр" Они сказали, что им жалко меня увольнять, но раз уж про это столько писали в газетах, то для других девушек...
- Понятно. Так вот, Милли, ты сама виновата, что попала в эту историю. Я заступился за тебя, потому что тебе пришлось туго, но я не слепой. Обещай мне, что такое, не повторится. Ведь это первый шаг к гибели.
Девушка ответила именно так, как предполагал священник, - молчанием.
- Сейчас я сведу тебя к жене. Посоветуйся с ней. Если не найдешь себе работу вроде прежней, мы тебя определим куда-нибудь подучиться и устроим официанткой. Подойдет это тебе?
- Я бы с удовольствием...
Она бросила на него взгляд - полузастенчивый, полуулыбающийся, и Хилери пришло в голову: "Девушек с таким лицом должно обеспечить государство. Иного пути уберечь их нет".
- По рукам, Милли, и запомни, что я сказал. Твои родители были моими друзьями, и ты будешь достойна их.
- Да, мистер Черрел.
"Как бы не так! - подумал Хилери и проводил девушку через прихожую в столовую, где его жена работала за пишущей машинкой. Вернувшись в кабинет, он выдвинул ящик письменного стола, достал пачку счетов и приготовился к схватке с ними: он не мог избежать ее, потому что на земле были места, где казначейским билетам придавалось большее значение, чем в этом сердце трущоб христианского мира, чья религия презирает деньги.
"Полевые лилии не трудятся, не прядут, но все равно попрошайничают. Хилери усмехнулся. - Где" черт побери, добыть столько, чтобы комитет дотянул до конца года?" Проблема еще не была разрешена, как горничная уже доложила:
- Капитан и мисс Черрел и мисс Тесбери.
"Ну и ну! - удивился про себя Хилери. - Они не теряют времени".
Он не видел племянника с тех пор, как тот возвратился из экспедиции Халдорсена, и угрюмый вид постаревшего Хьюберта потряс его.
- Поздравляю, старица! - воскликнул он. - Я кое-что слышал вчера о твоих намерениях.
- Дядя, - объявила Динни, - приготовьтесь к роли Соломона.
- Репутация Соломона как мудреца - это, возможно, самая сомнительная вещь в истории, моя непочтительная племянница. Прими во внимание число его жен. Итак?
- Дядя Хилери, - сказал Хьюберт, - мне стало известно, что может последовать приказ о выдаче меня как преступника. Я ведь застрелил погонщика мулов. Джин хочет немедленно венчаться несмотря на это...
- Нет, из-за этого, - вставила Джин.
- Я же считаю, что в сущности поступаю очень рискованно и нечестно по отношению к ней. Мы решили все изложить вам и сделать так, как вы найдете нужным.
- Весьма признателен, - буркнул Хилери. - Почему именно я?
- Потому что вы помогаете попасть в рай людям, ожидающим его, чаще, чем кто-либо другой, за исключением полицейского судьи, - ответила Динни.
Хилери скорчил гримасу:
- Ты так хорошо знаешь священное писание, Динни, что могла бы вспомнить об игольном ушке и верблюде. Однако...
Он посмотрел на Джин, потом на Хьюберта и опять на Джин.
- Нам нельзя ждать, - отрезала Джин. - Если его возьмут, я все равно поеду за ним.
- Серьезно?
- Разумеется.
- Можешь ты помешать этому, Хьюберт?
- Думаю, что нет.
- Значит, любовь с первого взгляда, молодые люди?
Ни Хьюберт, ни Джин не ответили, но Динни подтвердила:
- Вот именно. Я заметила это с крокетной площадки в Липпингхолле.
Хилери кивнул:
- Что ж, это не так уж плохо. Со мной получилось то же самое, и я об этом никогда не сожалел. Тебя действительно могут выдать как преступника, Хьюберт?
- Нет, - сказала Джин.
- Хьюберт?
- Не уверен. Вы знаете, у меня остался шрам. Отец встревожен, но многие люди делают все, что в их силах.
И молодой человек закатал рукав.
Хилери кивнул:
- Твое счастье.
Хьюберт усмехнулся:
- Тогда и в том климате это, поверьте, не было счастьем.
- Достали вы разрешение?
- Еще нет.
- В таком случае доставайте. Я окручу вас.
- Серьезно?
- Да. Может быть, я и не прав, но вряд ли.
- Вы правы! - Джин пожала ему руку. - Устроит вас завтра в два часа, мистер Черрел?
- Дайте сообразить.
Хилери полистал записную книжку и кивнул.
- Великолепно! - вскричала Джин. - Хьюберт, едем за разрешением.
- Я страшно признателен вам, дядя, если только вы действительно считаете, что это не подло с моей стороны.
- Мой дорогой мальчик, - ответил Хилери, - когда имеешь дело с такой девушкой, как Джин, надо быть готовым к скоропалительным решениям. Au revoir, и да благословит вас обоих господь!
Когда они вышли, он повернулся к племяннице:
- Я очень тронут, Динни. Комплимент был очаровательный. Кто его придумал?
- Джин.
- Значит, она либо очень хорошо, либо очень плохо разбирается в людях. Как - не могу сказать. Быстро сработано: вы явились в десять пять, сейчас - десять четырнадцать. Не помню, приходилось ли мне распорядиться двумя жизнями за более короткий срок. У Тесбери с наследственностью в порядке?
- Да, только все они чуточку слишком стремительные.
- В общем, я таких люблю, - одобрил Хилери. - Мужественный человек обычно все делает с налета.
- Как в Зеебрюгге.
- Ах, да, да! Там ведь есть брат моряк, не правда ли?
Ресницы Динни затрепетали.
- Он еще не пришвартовался к тебе?
- Пытался несколько раз.
- И что же?
- Я не из стремительных, дядя.
- Значит, лучше тяжеловоз, чем рысак?
- Да, лучше.
Хилери с нежностью улыбнулся любимой племяннице:
- Синие глаза - верные глаза. Я еще обвенчаю тебя, Динни. А теперь извини - мне нужно повидать одного человека. Бедняга нарвался на неприятности с покупкой в рассрочку. Впутался в одно дело, а выпутаться не может и плавает в нем, как собака в пруду с крутыми берегами. Между прочим, девушка, которую ты на днях видела в суде, сейчас сидит в столовой с твоей теткой. Хочешь еще раз взглянуть на нее? Боюсь, что она - неразрешимая загадка. В переводе это означает - представительница рода человеческого. Попробуй раскуси ее.
- Я-то не прочь, да она не даст.
- Не уверен. Вы обе - девушки, и ты могла бы из нее кое-что вытянуть. Я не удивлюсь, если это будет по преимуществу дурное. Конечно, то, что я сказал, цинично, - прибавил он. - Но цинизм облегчает душу.
- Без него нельзя, дядя.
- Он - то преимущество, которое католики имеют перед нами. Ну, до свидания, дорогая. Увидимся завтра в церкви.
Спрятав свои счета, Хилери проводил девушку в прихожую, открыл дверь столовой, объявил: "Дорогая, у нас Динни!" - и вышел из дому с непокрытой головой.
XX
Девушки вышли из дома священника вместе и направились к Саутсквер, где собирались попросить у Флер еще одну рекомендацию.
- Знаете, - сказала Динни, преодолевая застенчивость, - на вашем месте я просто потребовала бы ее у кого-нибудь из начальства по работе. Не понимаю, за что у вас отняли место.
Девушка искоса посмотрела на нее, словно взвешивая, стоит ли сказать ей правду.
- Насчет меня пошли разговоры, - выдавила она наконец.
- Да, я случайно попала в суд в тот день, когда вас оправдали. Помоему, безобразие, что вас притащили туда.
- Я вправду заговорила с мужчиной, - неожиданно призналась девушка. Мистеру Черрелу я не сказала, но так оно и было. Мне тогда совсем уж стало тошно от безденежья. Вы считаете, что это нехорошо с моей стороны?
- Видите ли, я лично не заговорила бы из-за одних денег.
- Да ведь вы в них никогда не нуждались по-настоящему.
- Вероятно, вы правы, хотя их у меня совсем не много.
- Лучше уж так, чем воровать, - угрюмо бросила девушка. - Что тут такого, в конце-то концов? Это сразу забывается, - я, во всяком случае, так думала. Ведь про мужчину за это никто плохого не говорит, и ничего ему не бывает. А вы не расскажете миссис Монт о том, что я вам сказала?
- Разумеется, нет. Вам было очень трудно, да?
- Жутко. Мы с сестрой еле-еле сводим концы с концами, если обе работаем. Она проболела пять недель, а тут я еще потеряла кошелек. Там было целых тридцать шиллингов. Ей-богу, я не виновата.
- Да, вам не повезло.
- Чертовски! Будь я на самом деле такая, думаете, они замели бы меня? Все получилось потому, что я еще зеленая. Держу пари, девушкам из общества не приходится этим заниматься, когда их поджимает.
- Ну, наверно, и там бывают девушки, которые не побрезгуют любым путем увеличить свои доходы. Но все равно я считаю, что это можно сделать только по любви. Впрочем, у меня, наверное, старомодные взгляды.
Девушка снова окинула ее долгим и на этот раз чуть ли не восхищенным взором: