Конец игры (др. пер.)

После обеда в самую жару Летисия, Оланда и я убегали к железной дороге. Мы выскальзывали из дома через белую дверь, едва только мама и тетя Руфь уходили к себе отдыхать. Маму и тетю Руфь всегда утомляло мытье посуды, особенно если мы с Оландой помогали им вытирать тарелки. Бесконечные споры, наше шушуканье и эти ложечки на полу делали невыносимой полутемную кухню, где застоялся запах сала и утробно мяукал Хосе, и все, как правило, заканчивалось бурной ссорой и общим разладом.

Оланда, вот кто умел затевать скандалы! Она могла нарочно уронить чистый стакан в миску с жирной водой или вдруг, как бы невзначай, заметить, что у наших соседей — целых две служанки. Я действовала по-другому. Мне, к примеру, доставляло особое удовольствие сказать тете Руфи, что ей бы лучше полоскать стаканы и тарелки, а не портить руки чисткой кастрюль. Мама, разумеется, не прикасалась к кастрюлям, и я, стало быть, откровенно настраивала их друг против друга — вот, мол, сами разбирайтесь, кому из вас делать работу полегче. Когда же нам становилось совсем невмоготу от попреков и надоевших семейных историй, мы решались на очень смелый, даже героический шаг — шпарили кипятком старого Хосе. Говорят, ошпаренный кот и от холодной воды шарахается, а наш — так наоборот — всегда как нарочно вертелся возле плиты, вроде бы просил: ну плесните на меня водичкой градусов в сто, то есть не в сто, а поменьше, гораздо мень...

Читать дальше