Все просчитано. Синджир знает о фронгах немногое: их планета расположена в окраинной системе с тусклой звездой и они мало что могут предложить Галактике помимо некоторых фруктов, пряностей и пресной воды. Но он знает, что фронги ведут замкнутую жизнь в пределах своего клана, имея практически кровосмесительные родословные. Когда речь идет о позоре и изгнании, фронги прекрасно осознают, что означают данные понятия. Это отражается и на лице Ритало — при словах Синджира глаза его становятся все шире.
— Я… я расскажу.
— Кто это сделал, сенатор? И где они?
— Не знаю где. Не знаю! Но я знаю кто. «Черное солнце» и «Красный ключ» заключили союз. Они… стали партнерами.
Два синдиката — почтенное «Черное солнце» и недавно возникший «Красный ключ». Их объединение может быть разумным. В случае окончательной победы Новой Республики криминальным синдикатам придется направить все свои усилия на борьбу с растущей угрозой со стороны правительства, которое не потерпит их незаконных делишек.
И тут до Синджира доходит: если Новая Республика действительно одержит победу на Джакку, Империи конец. Чем дольше свирепствует война, тем больше шансов, что синдикатам удастся выжить, воспользовавшись образовавшимся хаосом и копя силы. Вот в чем дело. Голосование за отсрочку войны — вовсе не политический вопрос. Просто преступные группировки хотят оставаться на плаву.
— Спасибо, сенатор, — говорит он, вставая. — Мы переправим вас в безопасное место.
Синджир нисколько не кривит душой: если «Черное солнце» и «Красный ключ» догадаются, что один из их сенаторов скомпрометирован, они тут же всадят лазерный заряд ему в глаз. Остальные что-то говорят, но он не слушает, пытаясь придумать, как найти Кондера, ребенка Нима Тара и дурацкую призовую джербу Сорки. Остались ли их похитители здесь, на Накадии? Наверняка они где-то поблизости, чтобы проследить, что сенаторы проголосуют именно так, как требуется. А это значит, что они либо на планете, либо в космосе возле нее…
На корабле.
— Они могут быть на корабле, — выпаливает Синджир.
— Верно, — тут же понимает Соло. — Верно! Корабль Дора Ваидо покинул посадочную площадку.
— Значит, они именно там. Но они должны быть где-то рядом. На орбите.
— Что ж, устроим «Соколу» небольшую прогулку, — улыбается до ушей Хан.
Периоды, когда Толвар Вартол погружен в размышления, сменяются мгновениями ярости, направленной на Канцлера. Тогда он встает и начинает расхаживать вокруг, угрожая разнести ее в прессе в пух и прах за то, что он именует «грязными трюками» и «политическими играми».
Мон спокойно напоминает Вартолу, что он волен делать любые публичные заявления.
— Уверена, Голосеть крайне заинтересует история о том, как вся ваша политическая машина застопорилась из-за одной-единственной женщины и маленького плода.
Он злится, а потом садится и снова замолкает.
Внешне Канцлер невозмутима, словно поверхность безмятежного чандрильского озера. Но внутри у нее все бурлит. Она знает, что с каждой минутой времени остается все меньше, потому что задержка не может длиться вечно.
На борт поднимаются накадийские инспекторы в толстых защитных комбинезонах с воздушными масками. Они начинают медленно и размеренно прочесывать корабль как снаружи, так и внутри. Вартол, к его чести, безукоризненно вежлив, несмотря на готовый выплеснуться наружу гнев. Он не бранит их, не требует поторопиться. Проверяющие водят ручными сканерами по всем закоулкам и щелям корабля, обшаривая их изумрудным лучом в поисках загрязнений. Главный инспектор, женщина по имени Рекья, подробно объясняет, что для Накадии охрана окружающей среды стоит на первом месте и крайне важно поддерживать баланс ее экосистемы, не допуская на планету агрессивные виды. С легким раздражением она напоминает, что все сенаторы должны были получить сообщение об этом в свои персональные цифровые папки.
— Демократия начинает буксовать, когда нарушается протокол, — заявляет Рекья. — И уж поверьте, в данном случае протокол был нарушен.
Все это время Мон кивает и улыбается, внимательно ее слушая и надеясь, что задержка того стоит. Агенты Леи на планете должны что-то найти, и чем скорее, тем лучше — поскольку, когда инспекторы уходят, корабль вновь начинает двигаться в сторону Накадии.
— Ну вот, — говорит Вартол, — ваши глупые трюки ничем вам не помогли. — Он сообщает своим охранникам, что сразу же после посадки вместе с Канцлером немедленно направится прямиком в Сенат. — Больше никаких задержек. Пора смириться со своим поражением, Канцлер.
«Сокол» висит в космической пустоте. Большинство кораблей над Накадией уже сели — голосование в Сенате должно было состояться час назад, а это означает, что к моменту, когда разберутся с задержкой, организованной Канцлером по плану Леи, все голосующие уже давно будут на планете.
В иллюминаторе виднеется корабль Вартола.
Два четырехместных накадийских звездолета, похожие на когти, отходят от трехпалубного ганойдианского судна и, оставляя за собой горячий след, вновь входят в атмосферу.
Следом за ними к поверхности планеты направляется и корабль Вартола.
— Время почти на исходе, — ругается Синджир.
«А мы так ничего и не нашли», — думает он. Судна Дора Ваидо на орбите нет — либо он прыгнул в гиперпространство и исчез, либо находится где-то еще на Накадии. Первое, впрочем, не имеет особого смысла — Ваидо и остальные должны присутствовать на голосовании, то есть им не остается ничего другого, как вернуться на планету.
— Мы лишь впустую потеряли время, поднявшись сюда. Это ошибка. Моя ошибка.
Он обращается непосредственно к Хану, который сидит в пилотском кресле, уставившись прямо перед собой.
— Соло? — обращается к нему Синджир.
— Угу, я тебя слышу. — Голос контрабандиста спокоен, как будто он где-то далеко, хотя сидит прямо тут. Не требуется особых усилий, чтобы понять, в чем дело. Соло считает, что ему отлично удается изображать из себя крутого негодяя, — он всегда окружен щитом самодовольства и хвастовства.
Но Синджир видит, как тот смотрит на приборную панель, на кресло второго пилота. Ему в самом деле не хватает того вуки. Сперва Синджир никак не мог понять — ведь это же вуки. Да, Чубакка симпатичный и все такое, но он всего лишь громадная гора шерсти, от которой воняет как от мокрого брюха гандарка. Да еще это его бессмысленное рычание и его объятия…
И все же он был вторым пилотом Соло. Его другом. Членом семьи.
«У меня тоже есть… вторые пилоты», — осознает Синджир, хотя для этого ему требуется некоторое время. И тех, кто его окружает, совершенно точно можно считать друзьями и членами семьи.
Но все же есть еще один второй пилот, которого сейчас с ними нет. Кондер Кайл.
«Проклятье, чтоб тебя, проклятье!
Я не должен был его бросать».
Кондер помог Синджиру стать лучше — так же как Чуи помог Соло. «Похоже, нам обоим не обойтись без вторых пилотов».
— Надо что-то придумать, — говорит Синджир. — Я должен вернуть Кондера. Он слишком мне дорог, Соло. Понимаешь?
— Еще как.
— Зачем его вообще схватили?
— Возможно, в качестве разменной фишки. Или потому, что он нужен им как хакер.
— Разменная фишка… да, пожалуй. Поскольку, даже если нам удастся перехватить других сенаторов до голосования, в их руках будет Кондер. В этом-то и состоит их план? «Он у нас, так что не лезьте в голосование, или ему несдобровать».
— Лучше бы включили в свой план меня, — разочарованно говорит Соло, состроив недовольную гримасу. — А не выбрасывали, словно мусор.
— Тебя не схватили, потому что ты слишком известная личность. Стоит им сцапать всеми уважаемого Хана Соло, и они рискуют, что его старый друг Люк нашинкует их своим лазерным клинком. — «Меня не схватили, потому что я бывший имперец, — думает Синджир, хотя и не говорит этого вслух. — Кому нужен какой-то Синджир? Никто бы не стал по нему тосковать». — Если они хотят воспользоваться его навыками, им потребуется здание с доступом к сети неподалеку от Сената, а это может привлечь излишнее внимание. Кабельные сети Накадии не шибко развиты.
— В любом случае это означает, что придется искать на планете, — говорит Хан. — А у нас нет времени на подобные…
Внезапно все их комлинки одновременно оживают.
Сквозь помехи доносится голос Кондера:
— …де я?
Сердце Синджира подскакивает в груди, подобно зайцу над лужей.
— Кондер? — спрашивает он по комлинку. — Где ты? С тобой все в порядке?
Но хакер не отвечает — во всяком случае, Синджиру. Однако он продолжает говорить:
— Когда придут мои друзья, вы пожалеете.
— Он ведет передачу, — говорит Соло. — Не знаю, как это у него получается.
«Ну же, Кондер! Скажи нам что-нибудь. Что угодно».
— Не думай, будто я не вижу знак «Красного ключа» у тебя на плече, — продолжает хакер. — Я знаю, кому ты принадлежишь. И ты тоже. «Черному солнцу»?
Слышится приглушенный голос — кто-то отвечает Кондеру, но Синджир не может разобрать слова. «Мы уже знаем, что это „Красный ключ", Кондер. И «Черное солнце». Давай дальше. Сообщай нам информацию».
— Похоже на… — помехи заглушают слово, но оно все же пробивается сквозь треск: —…клад. Красная крыша. Двухэтажный…
Другой голос произносит что-то вроде «заткнись».
Бум! В комлинке слышится глухой удар и громкий пронзительный вопль, который тут же смолкает.
— Кондер? Кондер!
В кабину заглядывают Джом и Теммин.
— Слышали? — спрашивает Джом.
— Кажется, он сказал «склад», — говорит Теммин.
Синджир так сильно впивается пальцами в спинку кресла второго пилота, что боится, как бы ненароком не вырвать ее из креплений.
— Нам нужно…
— Уже.
Соло тут же врубает двигатели, и «Сокол» прыгает вперед. Мгновения спустя корабль, содрогаясь, уже пронизывает атмосферу. Чернота космоса сменяется дневным небом Накадии.
«Мы идем к тебе, Кондер. Мы идем».