в, Норра хватает Ракса за ногу и дергает так, что он валится рядом с ней.
Бластер оказывается между ними, и оба пытаются до него дотянуться. Ракс отшвыривает Hoppy в сторону, и она врезается головой в стену. Перед ее глазами все плывет, и она видит Брентина, который, держась за грудь, не сводит с нее взгляда. Губы его шепчут слова, которых она не слышит, но понимает: «Я тебя люблю».
— Я тоже тебя люблю, — хрипло отвечает Норра.
Вскрикнув, она собирает все остатки сил, сантиметр за сантиметром поворачивая бластер в сторону груди Ракса.
Ее пальцы нашаривают спусковой крючок…
Голова Ракса с силой врезается в ее собственную. Раздается выстрел. Имперец стонет и отталкивает от себя Hoppy, затем поднимается на ноги. Все вокруг дрожит, сотрясается и грохочет. Ракс держится за плечо, на его белой форме расплывается кровавое пятно.
— Ты в меня попала, — недоверчиво говорит он.
Норра ползет к мужу, сквозь слезы раз за разом повторяя, как мантру, его имя: «Брентин, Брентин, Брентин». Оказавшись рядом, она обхватывает его голову руками, говоря, что все будет в порядке, что она приведет помощь, что она сама много раз была на волосок от смерти и потому знает — он тоже останется жив. Но глаза его мертвы, рот полуоткрыт. Рыдающая Норра обнимает его, без сил оседая на пол.
«Я просто хочу заснуть. Хочу снова быть с ним. Прости, Брентин. Прости, что я тебе не поверила. Прости…»
Ракс ковыляет прочь по коридору, держась за раненое плечо. Норра, словно в тумане, смотрит ему вслед.
«Нет. Вернись. Я еще с тобой не закончила…»
Отпустив Брентина, она, подобно дворняге, ползет на животе за отступающим врагом. И тут ее рука на что-то натыкается…
Бластер.
У Ракса нет оружия. А у нее теперь есть.
Стиснув зубы с такой силой, что ей кажется, будто еще немного — и они сотрутся в пыль, она пытается лежа навести на него прицел…
Рука ее дрожит, перед глазами все плывет. Хуже того, под ней вздымается и сотрясается земля.
Рядом с Норрой возникает чья-то тень. Это Слоун. Теперь уже она преследует Ракса. Сквозь застилающую глаза пелену Норра видит, как двое имперцев снова сцепляются, неуклюже избивая друг друга руками и ногами. Норра переводит пистолет с одного на другого, чувствуя, как слабеет ее рука. Она не знает даже, хватит ли ей сил нажать на спуск. Раздается крик Слоун — Ракс отшвыривает ее к стене и, цепляясь за металл, пытается подняться по ступеням…
Норра произносит одно лишь слово:
— Слоун…
Та поворачивается к ней.
Из последних сил Норра толкает бластер по полу в сторону Слоун, и в следующее мгновение забытье уносит ее, точно стремительное течение реки.
Глава тридцать шестая
Вокруг башни Сената парят спидеры службы безопасности. На белых стенах пульсируют отблески их мигающих огней. Синджир проталкивается сквозь собравшуюся внизу толпу, подгоняемый смешанными чувствами тоски и злости. Он даже не знает, что ищет или чего надеется добиться, — после того как служба безопасности забрала Толвара Вартола, Синджир не мог не прийти сюда, чтобы увидеть случившееся собственными глазами — может, как детектив, а может, как простой свидетель.
Он снова вспоминает Эндор. После того как закончилось сражение и землю вокруг усеяли окровавленные тела его погибших товарищей, он точно так же ощущал, будто его ничто не держит в этом мире. «Такаск уолласк ти дан». Лицо без звезды.
Но теперь у него есть звезда. Или была — до этого дня.
Внезапно он замечает, что уже не один.
— Лея… — говорит Синджир.
Она поддерживает руками живот, но не замедляет шага.
— Мне следовало догадаться, что они совершат второе покушение. Они ее ненавидят. Я должна была понять, насколько она им мешала… Убирайтесь! — рявкает она толпе. — Убирайтесь с дороги!
Вслед ей слышится полный благоговейного трепета ропот.
Внезапно Синджир замечает впереди нечто, чего просто не может быть. Наверняка это призрак, порожденный его собственным чувством вины.
Охранники на мгновение расступаются, и его глазам предстает Канцлер Мон Мотма, которая сбрасывает с плеч предложенное ей одеяло. «Нет. Не может быть. Или может?» Толпа вновь смыкается, и Синджиру больше ничего не удается разглядеть. У него возникает мысль чуть обогнать Лею, чтобы помочь ей пробираться сквозь толпу, но принцесса прекрасно справляется и сама, используя свой врожденный дар повелевать другими. Синджир бросается в образовавшийся проход следом за Леей. Преградивший ему дорогу охранник замахивается искрящейся дубинкой, но Лея протягивает назад руку, выворачивая оружие из его пальцев. Дубинка катится по земле. На шум подтягиваются еще двое охранников, но тут…
— Стоять!
Единственное слово подобно громовому удару колокола.
Канцлер выступает вперед, встав между офицером службы безопасности и Синджиром.
— Он мой советник, — холодно говорит она.
— Канцлер, я… — запинаясь, бормочет Синджир. — Вы живы?
— Да, жива. — Лицо ее напоминает бесстрастную мрачную маску.
— Мон… — судорожно вздыхает Лея, и обе заключают друг друга в крепкие объятия. Голова Леи падает на плечо Канцлера, которая стоит с закрытыми глазами, словно желая продлить момент.
— Но как? Тот взрыв… — спрашивает Синджир, когда женщины наконец отпускают друг друга.
— Меня здесь не было, — отвечает Мон и, видимо заметив его замешательство, продолжает: — Помните, из-за вас я почувствовала себя виноватой, что не купила подарок для будущего младенца любимой подруги? — Она многозначительно смотрит на Лею. — И я отправилась за ним сама, оставив вместо себя Окси…
Последнюю фразу она произносит с явным трудом. Лицо ее на мгновение становится мрачнее тучи.
— Окси? — переспрашивает Лея. — Она…
— Ее больше нет, — кивает Мон Мотма. — Теперь вы остались единственным моим советником, Синджир. И мне срочно нужен ваш совет. — Она поворачивается к Лее. — Твой тоже, дорогая.
— Мы найдем того, кто это сделал, — заверяет ее Синджир. — Начнем прямо сейчас.
— Нет. Я не об этом. Речь о другом.
— Что сейчас может быть важнее?
Мон крепко сплетает пальцы.
— Мас Амедда вылез из своей норы и хочет подписать акт о прекращении огня. Он хочет положить конец войне. Империя капитулирует, и мне нужны вы оба.
Глава тридцать седьмая
Пол сотрясается с такой силой, что Рей Слоун уверена: еще немного — и обсерватория провалится под землю и образовавшаяся расселина поглотит их всех. Слоун сомневается, что может этому помешать, но попытаться все же стоит, — раз уж она оказалась в ловушке на этой планете, что еще остается, кроме как попробовать ее спасти? Побитая, вся в крови, еле держась на ногах, она с трудом поднимается по ступеням следом за Раксом.
В ее руке бластер.
Ракс оглядывается, и маска уверенности тут же исчезает с его лица, сменяясь малодушным страхом.
— Убирайся, — шипит он, взмахивая окровавленной рукой. Слоун стреляет ему в правую ногу.
Галлиус Ракс — Галли — с мучительным стоном падает на ступени, затем пытается приподняться на руках.
Слоун стреляет ему во второе плечо. Он всхлипывает и оседает на пол.
Перевернувшись на спину, Ракс выставляет перед собой ладони, словно умоляя: «Нет, нет, пожалуйста, не надо!» Она стреляет ему в живот.
Каждый выстрел кажется Слоун идеальным. Каждый выстрел свершает месть. Ей доводилось слышать рассказы о мести, о том, что на самом деле на этом ничего не заканчивается, что отмщение никогда не приносит полного удовлетворения, но сейчас она в это не верит — ибо подобного наслаждения она не испытывала еще никогда.
Ракс хватается за подбрюшье, где расползается красное пятно, и вскоре его белая форма уже ничем не отличается от разметавшегося под ним красного плаща.
Он не моргая смотрит на Слоун, судорожно раскрыв рот. В горле его что-то булькает, как будто там засела какая-то скользкая тварь.
— Ты умираешь, — говорит Рей. И в том действительно нет никаких сомнений. Его пересохшие губы потрескались и побледнели.
— Ты такой же изгой, как и я, — шепчет он.
— Да.
— Теперь ты служишь «Крайним мерам».
— Я никому не служу, — отвечает она.
— Послушай… послушай меня. Там недалеко корабль, — хрипит Ракс. — «Империалис». Возьми его. На нем Хаке и остальные. Воспользуйся картой… в компьютер воткнут инфощуп… Проложи курс в неизведанную… — он заходится кашлем, и на его губах пузырится красная слюна, — бесконечность. Туда уже послан корабль. Дредноут… Императора…
Внезапно она понимает — ну конечно же! Когда она просматривала имперские архивы на Корусанте, собирая данные обо всех кораблях, один из них оказался учтен ненадлежаще — значилось, что его уничтожила Новая Республика, но никакими свидетельствами это не подтверждалось.
— «Затмение», — говорит Слоун.
Ракс кивает.
— Уходи. Улетай с этой планеты. Найди новую вотчину. Начни игру сначала. — Зубы его судорожно сжимаются, но он продолжает бормотать: — Недостоин. Я недостоин. Всего лишь юркмышь, а не вворкка. Изгой, всегда изгой. Шах-теж. Кора Вессора. Недостоин…
Голова его глухо ударяется о ступень. Из носа вытекает струйка крови, и последний проблеск сознания гаснет в его глазах.
Поднявшись, Слоун берет из его руки две фигуры — императора и изгоя. «Они мои», — думает она.
Исходящая снизу дрожь приводит Hoppy в чувство, и она со стоном садится. Ее муж лежит рядом, глаза его закрыты, будто он спит. Норра пытается убедить себя, что так оно и есть. «Он просто спит. Разбужу его потом, когда настанет пора уходить». Хватаясь за стену, она поднимается на ноги.
Бредя в сторону лестницы, она видит еще одно тело. Это он — Галлиус Ракс. Красный плащ растекается под ним, словно выпущенные кишки. Насчет него у нее другие мысли: «Он не спит. Он мертв. Месть победила. Справедливость растворилась во тьме».
Неподалеку раздается звук — стук пальцев по клавиатуре. Внезапно земля под Норрой резко сдвигается, едва не сбив ее с ног. Норра шаг за шагом продолжает мучительно подниматься по лестнице. Она ищет глазами источник звука и видит впереди размытую фигуру. Норра несколько раз моргает, и туманная дымка перед глазами рассеивается. Это Слоун.