конференций широко освещалась в печати. По возвращении на места участники конференций отчитывались на собраниях перед избравшими их рабочими и крестьянами.
Во всех крупных пролетарских центрах беспартийные рабочие конференции созывались периодически. В Москве, например, только в июне 1920 года состоялось 13 таких конференций: одна — общегородская, 10 — по районам и 2 — среди железнодорожников Московского узла. Одновременно по районам города были проведены 10 конференций, 204 митинга и 248 собраний беспартийных женщин-работниц.
Конференции беспартийных трудящихся организовывались не только в масштабе губернии, но и по волостям. За шесть месяцев 1920 года, по далеко не полным данным, охватывающим 24 губернии, в стране было проведено 1097 беспартийных конференций, в которых приняло участие более полумиллиона человек. За то же время, по данным, касающимся всего лишь 12 губерний, среди крестьян было проведено 4707 митингов и бесед. На митингах и беседах присутствовало не менее 3 миллионов беспартийных крестьян. Только в Екатеринбургской губернии осенью было проведено около 300 конференций беспартийных рабочих и крестьян.
Значение беспартийных конференций в условиях 1920 года было исключительно велико. Они сплачивали и организовывали беспартийный актив Советов, упрочивали авторитет Коммунистической партии среди трудящихся.
«Проводить беспартийные конференции необходимо как можно чаще, — говорилось в отчете Епифанского уездного комитета РКП(б), — потому что они исчерпывающе выясняют волнующие вопросы, рассеивают разные темные слухи, распространяемые темными элементами. Крестьяне везде просили устраивать чаще беспартийные конференции»[522].
Партийные и советские организации уделяли большое внимание повышению уровня печатной и устной пропаганды и агитации, в особенности среди крестьян. Партия добивалась того, чтобы работа среди трудящихся велась по важнейшим для них вопросам со знанием дела и обстановки на местах, в доступной форме, просто и доходчиво. Партийные и советские организации городов тщательно готовили лекторов и инструкторов для деревни. Московский комитет партии, например, принял в июне 1920 года решение создать инструкторские курсы по работе в деревне и составить инструкции для городских работников, направляемых агитаторами на село.
Правдивое слово большевистской агитации и пропаганды находило живой отклик среди трудового крестьянства. На своем собственном опыте, практически бедняк и середняк постигали правоту политики коммунистов, верность указываемого ими пути. Крестьянин-труженик знал, что партия большевиков говорит ему всю правду, как бы она ни была тяжела, и поэтому настойчиво добивался, требовал разъяснения политической линии Коммунистической партии, смысла и значения декретов и постановлений Советского правительства. Идеи, которые несли в массы агитаторы и пропагандисты Коммунистической партии, овладевая сознанием миллионов, претворялись в могучую материальную силу, делавшую несокрушимым советский строй.
Культурный уровень сельского населения был в то время еще крайне низок. Так, в упоминавшемся уже Середском уезде Иваново-Вознесенской губернии более одной трети членов сельских Советов (35,3 процента) не умели ни читать, ни писать. Недостаточно широк был и политический кругозор многих крестьян. Но в главных, решающих вопросах политической жизни страны крестьянство ориентировалось уже более уверенно и в основном правильно. Крестьяне облекали своим доверием коммунистов и таких беспартийных, которые готовы были поддерживать политическую линию коммунистов и отстаивать власть Советов. На волостных съездах делегаты-коммунисты, представлявшие сравнительно немногочисленные сельские партийные организации, составляли ничтожную (немногим более двадцатой части) долю общего числа участников съездов. Однако авторитет Коммунистической партии в массах трудового населения был столь велик, что президиумы этих съездов избирались, как правило, не менее чем на одну треть из депутатов-коммунистов.
Одним из наиболее важных проявлений неуклонного упрочения влияния РКП(б) среди трудового крестьянства являлся рост сельских партийных организаций. По данным, охватывающим 15 губерний, количество сельских ячеек РКП(б) с марта по сентябрь 1920 года увеличилось с 1774 до 4335, то есть почти втрое. Число членов партии в них возросло соответственно с 15 314 до 80 954, то есть более чем в пять раз, а число кандидатов в члены партии — с 7212 до 22 211, то есть в три раза[523]. В одной лишь Московской губернии к осени 1920 года насчитывалось 3238 крестьян — коммунистов.
Вместе с ростом численности. сельских партийных организаций возрастал их общий удельный вес в партии. Во Владимирской губернской организации к июлю 1920 года на долю крестьян-коммунистов приходилось свыше трети (38 процентов) наличного состава членов и кандидатов РКП(б). Общая по Республике численность сельских коммунистов достигла, примерно, 190 тысяч человек[524]. Это составляло четвертую часть всей численности партии к ее X съезду.
Коммунистическая партия была признанным выразителем воли миллионов трудящихся масс Советской России. При выборах в Советы представители других политических партий — эсеры, меньшевики, анархисты и прочие — получили от крестьян лишь 0,7 процента мандатов на уездные съезды Советов и пятую часть процента — на губернские съезды. Но даже для того, чтобы собрать это ничтожное количество крестьянских голосов, эсеры и прочее контрреволюционное охвостье вынуждены были заявлять о своем «согласии» с основными мероприятиями рабоче-крестьянского правительства. Остатки разбитых контрреволюционных партий не имели более никакой опоры среди трудового населения советской деревни.
Именно коммунистам народ вверял руководство своими органами власти — Советами. Коммунистам принадлежало 88,9 процента мест в исполкомах губернских Советов, 86,9 процента — в уездных и 28,1 процента мест — в волостных исполкомах[525]. Остальные места занимали беспартийные рабочие и крестьяне, поддерживавшие политическую линию РКП(б). В уездах и волостях значительную часть беспартийных членов исполкомов Советов составляли крестьяне-середняки. По Тамбовской губернии три четверти членов волостных исполкомов являлись представителями среднего крестьянства. Руководящее ядро советских работников составляли выходцы из рабочего класса (39,4 процента в губерниях, 14,9 процента — в волостях). В этом проявлялись доверие крестьянских масс к рабочему классу и его партии, активная поддержка подавляющим большинством населения Республики политики рабоче-крестьянского правительства.
Ни в одном буржуазном государстве даже в мирных условиях не было и не могло быть столь развитого демократизма, столь тесной связи между органами власти и населением, такого полного и всестороннего привлечения самых широких масс трудового народа к управлению страной.
«Уездные съезды Советов, — отмечал В. И. Ленин весной 1920 года, — являются таким демократическим учреждением, которого еще не видывали самые лучшие из демократических республик буржуазного мира, и через эти съезды (за которыми партия старается следить как можно внимательнее), а равно и через постоянные командировки сознательных рабочих на всякие должности в деревне, осуществляется руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству, осуществляется диктатура городского пролетариата, систематическая борьба с богатым, буржуазным, эксплуататорским и спекулирующим крестьянством и т. д.»[526]
Коммунистическая партия неустанно заботилась о всемерном развитии и укреплении Советов, улучшении работы государственного аппарата во всех его звеньях — от сельсовета до ВЦИК и Совета Народных Комиссаров. Вопросы улучшения работы советского аппарата постоянно стояли в центре внимания съездов и конференций РКП(б), центральных и местных партийных органов.
IX конференция РКП(б), состоявшаяся в сентябре 1920 года, широко обсудила насущные задачи работы партии в Советах. Конференция указала на необходимость еще более тесной и органической связи между Советами и всеми слоями трудящихся и предложила оживить деятельность пленумов Советов, ввести в практику делегатские совещания в перерывах между съездами Советов. От всех партийных и советских работников партия требовала неустанно и повседневно работать среди трудящихся, отчитываться перед ними, воспитывать массы и учиться у них.
«Все члены Советов, исполкомов, президиумов, — говорилось в решении конференции, — обязаны по своей деятельности давать не реже одного раза в месяц отчеты своим избирателям на общих собраниях, а также обязаны вести отдельные беседы, делать разъяснения, указания и пр.»[527]
Конференция рекомендовала губернским исполнительным комитетам Советов совместно с губкомами РКП(б) разработать план систематической информации населения о всех сторонах деятельности Советов, регулярно направлять ответственных работников для докладов на заводских, волостных и сельских собраниях перед рабочими и крестьянами. Конференция признала также желательным, чтобы народные комиссары и члены коллегий наркоматов не менее чем два раза в год выезжали с той же целью на места.
Укрепление связи Советов с массами было невозможно без упорной и непримиримой борьбы против бюрократических извращений внутри отдельных звеньев государственного аппарата. Одним из источников этих извращений являлось то, что в советских учреждениях работала тогда значительная часть служащих, воспитанных в условиях господства капиталистов и помещиков. Они принесли с собой в новый, советский государственный аппарат многие навыки и традиции старой, разбитой революцией государственной машины. Это в значительной степени затрудняло нормальную работу