Война, развязанная польскими интервентами весной 1920 года, потребовала нового величайшего напряжения хозяйства страны, которое по необходимости было опять всецело подчинено интересам обороны. К этому времени в центральных промышленных районах имелись лишь очень скудные запасы топлива и сырья. Быстро пополнить их за счет привоза из освобожденных окраинных областей было невозможно вследствие разрухи на транспорте. Поэтому наличные ресурсы необходимо было тщательно учитывать и распределять только среди предприятий, выпускавших продукцию для фронта. В целях более точного учета и распределения запасов сырья и топлива, а также оборудования и рабочей силы Советское государство распространило свой контроль на все без исключения промышленные предприятия Республики. Национализация промышленности, начатая в 1917 – 1918 годах, к концу 1920 года была в основном завершена. К ноябрю 1920 года государству принадлежали уже 4547 промышленных предприятий из общего числа 6908 — вдвое больше, чем в ноябре 1919 года[536]. Постановлением ВСНХ от 29 ноября 1920 года национализация была распространена на все предприятия с числом рабочих более пяти при наличии механического двигателя и более десяти — при отсутствии последнего. Частнокапиталистическая собственность в сфере промышленного производства была ликвидирована полностью.
Национализация всей средней и даже мелкой промышленности в этот начальный период существования Советского государства была временной мерой, вызванной чрезвычайными обстоятельствами гражданской войны.
«Военное положение, — отметил В. И. Ленин в плане статьи «Коммерческая постановка дела», — исключало «коммерцию»…»[537]
Беря под свой контроль средние и мелкие предприятия, большая часть которых к этому времени давно уже бездействовала из-за отсутствия топлива и сырья, правительство наглухо закрывало каналы для спекуляции оборудованием, остатками сырья и т. п. Тем самым был нанесен сильнейший удар по врагам рабочих и крестьян, пытавшимся посредством спекулятивных махинаций сорвать экономические усилия Республики и дезорганизовать тыл Красной Армии. Из всех национализированных предприятий правительство выделило группу фабрик и заводов, которые были поставлены в лучшие, по сравнению с остальными, условия. Это были главным образом предприятия, продукция которых была необходима фронту.
«Неслыханно тяжелое положение Советской республики в первые годы ее существования, крайнее разорение и величайшая военная опасность сделали неизбежным, — отмечено в резолюции IX конференции РКП(б), — выделение «ударных» (и потому фактически привилегированных) ведомств и групп работников. Это было неизбежно, ибо нельзя было спасти разоренной страны без сосредоточения сил и средств на таких ведомствах и на таких группах работников, без которых объединенные империалисты всего мира наверное задавили бы пас и не допустили бы даже приступить нашей Советской республике к хозяйственному строительству»[538].
Принцип выделения и преимущественного обеспечения всем необходимым «ударных» предприятий, введенный в 1919 году, сохранялся на протяжении всего 1920 года.
Рабочие «ударных» предприятий в первую очередь снабжались продовольствием, положение с которым хотя и улучшилось в 1920 году, но оставалось еще очень тяжелым. По мере углубления разрухи и падения стоимости рубля неуклонно росла роль государственных органов в обеспечении рабочих продуктами питания.
«Продовольственный кризис в крупных рабочих центрах и невозможность смягчения его путем увеличения заработной платы диктуют необходимость перехода к полному снабжению населения продовольствием из государственных запасов», — так определил летом 1920 года задачи государства в этой области Центральный Комитет РКП(б)[539]. Установка Центрального Комитета последовательно проводилась в жизнь. Контингент рабочих и служащих, обеспеченных так называемым «бронированным», то есть гарантированным при всех условиях продовольственным пайком, быстро увеличивался. В январе 1920 года такой паек получали 750367 человек. В октябре — ноябре число лиц, которым выдавался бронированный паек, увеличилось вдвое, а в декабре — почти в четыре раза по сравнению с январем 1920 года. Из 1 430 311 человек, получавших бронированный паек в ноябре, абсолютное большинство (87 процентов) составляли рабочие и служащие промышленных предприятий.
Благодаря неустанной заботе партии и правительства поступление эшелонов с хлебом в крупные промышленные центры в 1920 году было более регулярным, чем в 1919 году. Так, при суточной норме в 32 вагона с зерном в Москву поступало в среднем в сутки: в июне — 58 вагонов, в июле — 50, в августе — 29 и в сентябре — 43 вагона. За этот период лишь в августе были некоторые перебои с хлебом. Ценой огромных усилий государству удалось добиться некоторого увеличения продовольственного пайка рабочих (с 2884 калорий в декабре 1919 года до 3063 в мае 1920 года в Москве и соответственно с 2576 до 2902 калорий в других городах потребляющей полосы). Однако всего этого было мало. Даже у тех рабочих, которые получали продовольствие по высшей норме, паек оставался крайне небольшим. Так, в Москве рабочие, занятые на самой тяжелой физической работе, получали по карточкам в месяц 17 фунтов хлеба с примесями, 1/2 фунта мяса или рыбы, 3/4 фунта сахара, менее одного фунта соли и одну коробку спичек. Голод и разруха в обстановке продолжавшейся уже шестой год войны давали чувствовать себя все более сильно.
Величайшие лишения, выпавшие на долю пролетариата в этот период, повлекли за собой отлив части рабочих в деревню или же в кустарные предприятия, которые в большинстве случаев обслуживали «черный рынок». В Петрограде летом 1920 года в таких мелких артелях было занято около 15 тысяч квалифицированных рабочих. Между тем действовавшие фабрики и заводы испытывали нехватку рабочих, особенно опытных. В Москве, например, спрос на рабочую силу превышал предложение: в июле 1920 года на 28,3 процента, в августе — на 63 процента и в сентябре — на 87 процентов. На протяжении всего 1920 года промышленные предприятия испытывали острую нехватку рабочей силы. Одним из средств борьбы против распыления кадров рабочего класса продолжала оставаться милитаризация важнейших предприятий и даже отдельных отраслей промышленности. Рабочие и служащие милитаризованных предприятий обязаны были в течение всей войны оставаться на своих постах, самовольный уход с таких предприятий приравнивался к дезертирству и за него грозило суровое наказание по законам военного времени. Милитаризация была вынужденной мерой, вызванной к жизни исключительно тяжелыми условиями войны, голода и разрухи. В 1920 году милитаризация вышла уже за рамки оборонного производства. 30 апреля, например, постановлением Совета Труда и Обороны был милитаризован петроградский трамвай.
Для пополнения технически подготовленных кадров Совет Народных Комиссаров 29 июля ввел на всех промышленных предприятиях и железных дорогах Республики обязательное производственное обучение для рабочих в возрасте от 18 до 40 лет. На всех фабриках и заводах была развернута широкая сеть профессионально-технического обучения. К концу года функционировали 347 техникумов, 1349 профессионально-технических школ и более 3000 различных курсов. Свыше четверти миллиона рабочих повышали в этот период свою производственную квалификацию. Все расходы по профессионально-техническому обучению государство приняло на себя.
Одним из главных путей обеспечения предприятий рабочей силой была всеобщая трудовая повинность. Квалифицированных рабочих, занятых не по специальности, возвращали к стайку. На оборонные предприятия переводились рабочие с менее важных для Республики предприятий. Специалистов наиболее нужных для производства категорий отзывали из армии. К концу декабря почти 7 тысяч демобилизованных вне очереди рабочих-специалистов вернулись на фабрики и заводы.
В центре внимания партии и правительства находились вопросы повышения производительности труда. В 1920 году объем валовой продукции промышленности сократился почти в семь раз по сравнению с 1913 годом. Между тем число рабочих, занятых в промышленности, уменьшилось за это время лишь в два раза. Значительное падение производительности труда на предприятиях было обусловлено главным образом голодом и разрухой. Год за годом голод подрывал физические силы рабочих. Разруха затрудняла обеспечение предприятий топливом, электроэнергией, сырьем, запасными частями. Машинный парк в промышленности в течение шести лет эксплуатировался без необходимого ремонта. В результате этого многие предприятия, в том числе некоторые специализированные оборонные заводы, были на грани полного выхода из строя. Большинство электрических станций работало без самых необходимых запасных частей. Изношенность оборудования в сильнейшей степени отражалась на количестве и качестве продукции. Частые поломки двигателей и машин влекли за собой длительные перебои в работе предприятий. Нередко часть рабочих, а иногда даже все рабочие того или иного предприятия отвлекались на разгрузку эшелонов с дровами или на другие срочные задания.
Производительность действовавших фабрик и заводов зависела прежде всего от снабжения предприятий продовольствием, топливом, сырьем, обеспечения их рабочей силой. На протяжении всего 1920 года эти вопросы не сходили с повестки дня заседаний Совета Народных Комиссаров и Совета Труда и Обороны. Б. И. Ленин с неослабным вниманием следил за удовлетворением нужд промышленности.
«Целыми часами он лично запрашивал по телефону, — вспоминает С. Б. Бричкина, работавшая тогда в секретариате Совнаркома, — где находится тот или иной маршрут с хлебом для голодающей Москвы, Петрограда или с углем, предназначенным для наших заводов»[540].