Но В. И. Ленин считал, что линия Пролеткульта, направленная на выработку «пролетарской науки» и «пролетарской культуры», практически ведет к отвлечению рабочих от серьезной учебы, от освоения богатейшего запаса научных знаний, уже накопленных человечеством.
ЦК РКП(б) 9 и 11 октября 1920 года обсудил вопрос о Пролеткульте и принял специальное постановление, в выработке которого принимал непосредственное участие В. И. Ленин. Указания Центрального Комитета были положены в основу резолюции, предложенной на I съезде Пролеткульта большевистской фракцией и единогласно принятой съездом. Резолюция требовала, чтобы все организации Пролеткульта вошли в систему Наркомпроса и подчинили свою деятельность общему руководству партии. Съезд подчеркнул, что вся постановка дела просвещения, в том числе в области литературы и искусства, должна быть направлена на решение задач пролетарской диктатуры. Установки партии в отношении Пролеткульта были вскоре развиты и дополнены в письме ЦК РКП(б) о Пролеткультах.
Огромное значение для борьбы с извращениями в области культуры и для дальнейшего развития новой, социалистической культуры имела речь В. И. Ленина на III съезде РКСМ, произнесенная 2 октября 1920 года. Опираясь на трехлетний опыт советского культурного строительства, В. И. Ленин определил пути создания новой культуры, задачи коммунистического воспитания.
В своей речи В. И. Ленин разоблачил одну из основных догм пролеткультовцев, целиком отрицавших старое культурное наследие, и выдвинул требование овладеть всем богатством культуры прошлого.
«Без ясного понимания того, что только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру — без такого понимания нам этой задачи не разрешить», — говорил В. И. Ленин на съезде[557].
Решительно выступая против реакционного содержания буржуазной культуры, подчиненной интересам эксплуататоров, В. И. Ленин в то же время требовал взять из старой культуры ее демократические и социалистические элементы, использовать при создании новой культуры все прогрессивное и положительное, что было создано в предшествующую эпоху.
«Пролетарская культура, — указывал В. И. Ленин, — должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества»[558].
Обращаясь к молодежи — будущим строителям коммунизма, В. И. Ленин развернул величественную перспективу строительства нового общества. Он подчеркнул, что построить коммунизм можно, только овладев всеми достижениями науки и техники. Возродить промышленность и сельское хозяйство возможно только на основе электрификации, указывал В. И. Ленин, а этого не могут сделать люди неграмотные, да и одной грамотности тут далеко недостаточно. В. И. Ленин призывал молодежь много и упорно учиться, учить и вести за собой все подрастающее поколение.
В. И. Ленин предостерегал молодежь от механического заучивания готовых истин, от верхоглядства и начетничества, оторванного от жизни усвоения книг и брошюр. Мало усвоить коммунистические лозунги, необходимо продумать и усвоить себе ту сумму знаний, последствием которых является учение коммунизма, и научиться применять полученные знания в повседневной практической деятельности.
«Перед вами задача строительства, — говорил В. И. Ленин, обращаясь к молодежи, — и вы ее можете решить, только овладев всем современным знанием, умея превратить коммунизм из готовых заученных формул, советов, рецептов, предписаний, программ в то живое, что объединяет вашу непосредственную работу, превратить коммунизм в руководство для вашей практической работы»[559].
Воспитание и обучение молодежи должно вырабатывать у нее новое отношение к труду, к дисциплине, к собственности, то есть новую, коммунистическую нравственность. Отрицая «вечную» внеклассовую мораль, В. И. Ленин требовал воспитания молодежи в духе новой, коммунистической морали, выведенной из интересов классовой борьбы и подчиненной этим интересам. «В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма. Вот в чем состоит и основа коммунистического воспитания, образования и учения»[560], — говорил В. И. Ленин.
Речь В. И. Ленина на III съезде комсомола явилась одним из программных документов партии по вопросам коммунистического воспитания и строительства социалистической культуры.
Вынужденное вести напряженную борьбу на фронтах гражданской войны Советское государство в этот период не имело возможности в полной мере развернуть свою культурно-воспитательную деятельность. Для этого не было ни достаточной материальной базы, ни значительных кадров интеллигенции. Культурные задачи нельзя было решить так же быстро, как задачи политические и военные. В работе государственных органов просвещения в период гражданской войны, как и во всяком новом деле, не могло не быть недостатков, ошибок и искривлений. Партия критиковала эти ошибки, помогала исправлять их. Но не эти недостатки и ошибки определяли содержание культурного строительства тех лет.
«Несмотря на эти недостатки, — писал В. И. Ленин в статье «О работе Наркомпроса», — Советская республика идет вперед в деле народного просвещения, это несомненно. «Снизу», т. е. из той массы трудящихся, которую капитализм отстранял — и путем открытым, путем насилия, и средствами лицемерия и обмана — отстранял от образования, идет могучий подъем к свету и знанию. Мы вправе гордиться тем, что помогаем этому подъему и служим ему»[561].
Успехи в области культурного строительства, одержанные в годы гражданской войны, были первыми шагами на пути к культурной революции, закладывали основы новой, социалистической культуры. Эти успехи полностью подтвердили правильность партийных установок в области строительства культуры. Несмотря на трудности культурного строительства в условиях военной интервенции и гражданской войны, несмотря на недостатки в этой работе, уже в первые годы Советской власти полностью подтвердилось одно из важнейших положений марксизма-ленинизма — положение о том, что основной предпосылкой подъема культурного уровня масс является свержение и подавление эксплуататорских классов, что только диктатура пролетариата может создать действительные возможности для культурного роста рабочих и крестьян, для воспитания квалифицированных, политически грамотных, всесторонне образованных строителей нового общества.
1920 год был годом серьезных успехов Советского государства на международной арене.
Одной из самых крупных побед советской дипломатии явилась нейтрализация стран Прибалтики. Политика подчинения Антанте, которую проводили буржуазные правительства Эстонии, Латвии и Литвы, ставила прибалтийские страны перед перспективой окончательного превращения их в аграрно-сырьевые колонии Запада, а кроме того, грозила лишить больших прибылей местную буржуазию. В среде последней росло также опасение оказаться вновь в зависимости от российской буржуазии, поскольку державы Антанты поддерживали белогвардейских генералов, открыто выступавших против самостоятельного существования образовавшихся на окраинах России национальных государств. Все это не могло не вызвать у правящих кругов Эстонии, Латвии и Литвы недоверия к империалистическим державам.
В противоположность Антанте и белогвардейцам Советское государство готово было признать независимость и суверенитет прибалтийских буржуазных республик без всяких отсрочек и оговорок и соглашалось, на основе полного равноправия сторон, установить с ними дипломатические и торговые взаимоотношения.
«Когда большевики говорят, что признают независимость любого народа, — указывал В. И. Ленин, — что царская Россия была построена на угнетении других народов, и что большевики за эту политику никогда не стояли, не стоят и не будут стоять, что войну из-за того, чтобы угнетать, большевики никогда не предпримут, — когда они говорят это, им верят…
В этом сказалось международное значение большевистской политики»[562].
Результаты мирной внешней политики, последовательно проводимой Советским правительством, не замедлили сказаться. Еще перед началом третьего похода Антанты буржуазное правительство Эстонии заключило мирный договор с Советской Россией.
Заключение этого договора, основанного на взаимовыгодных условиях для обеих сторон, усилило сомнения буржуазии остальных прибалтийских республик относительно целесообразности проведения активной антисоветской политики, и она начала склоняться к мысли об установлении мирных отношений с Республикой Советов.
В конце марта 1920 года почти одновременно министры иностранных дел Литвы и Латвии сообщили о согласии своих правительств начать мирные переговоры с Советской Россией. Несмотря на противодействие Антанты и нерешительность правящих кругов Латвии и Литвы, вызванную первоначальными военными удачами буржуазно-помещичьей Польши, Советскому правительству удалось успешно провести мирные переговоры с этими странами. 12 июля 1920 года в Москве был подписан советско-литовский мирный договор, а 11 августа в Риге — договор между РСФСР и Латвией.
Советское правительство признало государственную самостоятельность и независимость прибалтийских республик и установило с ними дипломатические и торговые отношения на основе полного равноправия. Стороны взаимно отказались от каких-либо расчетов, вытекающих из факта бывшего вхождения прибалтийских губерний в состав Российской империи. Идя навстречу экономическим нуждам прибалтийских стран, Советское правительство предоставило им определенные денежные средства и ряд хозяйственных льгот. «Мир на этих основах, — указывал В. И. Ленин, — имеет все