«Города и земства переживают очень тяжелое время в финансовом отношении. Падение покупательной способности рубля идет с такой стремительной быстротой, что ни общественные учреждения, ни само государство (власти белых. — Ред.) не только не могут обойтись собственными источниками доходов, но должны прибегать к экстраординарным мерам: государство — к печатанию в бесконечном количестве денежных знаков, города и земства — к ссудам из казны»[124].
Рабочие и трудовые крестьяне Крыма поднимались на борьбу против террористического режима Врангеля и хозяйничанья интервентов, на борьбу за Советскую власть.
Врангелевская администрация арестами и казнями пыталась задушить революционные настроения и недовольство среди трудящихся.
Белогвардейские генералы железной рукой «наводили порядок» в Крыму, беспощадно предавая военно-полевому суду и подвергая смертной казни дезертиров и всех «непослушных». Борясь с революционными настроениями масс, белогвардейцы прежде всего стремились уничтожить большевистские организации.
Пытаясь запугать население, белогвардейцы вешали свои жертвы на фонарных столбах, не разрешая под страхом смертной казни снимать трупы.
Однако Врангель и его хозяева по опыту Колчака и Деникина знали, что одним террором революционные настроения в массах не уничтожить. Они решили шире использовать другие средства воздействия на трудящихся — прежде всего демагогию, различного рода обещания. В апреле 1920 года по рекомендации Мак-Келли и Манжена Врангель собрал представителей контрреволюционной прессы и ознакомил их с политической программой белогвардейского «правительства». Во всеуслышание Врангель объявил проводившуюся ранее Деникиным политику никуда не годной. Он обещал принять меры к разрешению «назревших вопросов государственной жизни», провести земельную реформу, упорядочить административное управление и пр. При этом Врангель лицемерно заявлял, что крупное землевладение отжило свой век и что будущность в России принадлежит мелкому крестьянину-собственнику. В отношении рабочих было сказано, что забота об их нуждах является якобы одной из главных задач белогвардейского «правительства».
Листовка Донского комитета РКП(б) «Врангель распродает Россию». 12 сентября 1920 г. (Фотокопия.)
Однако все эти заявления и обещания были от начала до конца фальшивыми. Они были продиктованы единственной целью — «успокоить» трудящихся, отвлечь их от революционной борьбы и тем самым укрепить тыл белогвардейской армии. В частности, такого рода фальшивкой был так называемый «закон о земле», объявленный приказом Врангеля 25 мая 1920 года.
Белогвардейцы подняли большой шум по поводу этого «закона», который якобы передавал землю тем, кто на ней трудится. На самом деле эта «реформа» была подготовлена крепостниками, бывшими сподвижниками Столыпина, и должна была проводиться в интересах помещиков и буржуазии. Внешне казалось, что белогвардейский «закон» ограничивает земельные владения помещиков и других крупных собственников. Так, объявлялось, что часть земель крупных собственников подлежит изъятию. Однако в последующих статьях различного рода оговорки сводили на нет это положение. Например, не подлежали отчуждению все надельные земли, участки, приобретенные с помощью Поземельного крестьянского банка, церковно-приходские наделы, усадебные и высококультурные участки (сады, виноградники, поливные посевы, участки под фабриками и заводами и т. д.). Уже эти оговорки позволяли буржуазии, помещикам, кулакам и церкви сохранить в своих руках лучшие земельные угодья и в то же время избавиться от малодоходных участков, получив за них крупные денежные суммы. Согласно врангелевскому «закону» земля передавалась крестьянам за высокую плату, которая была посильна только для кулаков. Ежегодно в течение 25 лет владелец земли обязывался платить за нее врангелевским властям хлебом в размере одной пятой урожая.
В приказе Врангеля прямо указывалось, что земли перейдут «к настоящим прочным хозяевам, а не ко всякому падкому на даровщину и чужому земле человеку»[125].
Не трудно было понять, кого имели в виду белогвардейские деятели, когда говорили о крепком хозяине: речь шла о кулаке-мироеде. Презрительными же словами назывались бедняки и батраки, безземельные крестьяне.
Врангелевский «закон» нес трудящимся крестьянам новую кабалу. Они ничего не приобретали кроме того, что попадали в вечную долговую зависимость к белогвардейскому «государству», помещикам, буржуазии, кулачеству. Эта «реформа» преследовала единственную цель — обмануть трудовое крестьянство, представить в глазах народных масс политику Врангеля как демократическую, отличную от политики Деникина, и тем самым обеспечить поддержку белогвардейской армии со стороны трудящихся. О том, что земельная «реформа» преследовала демагогические цели, совершенно недвусмысленно говорилось в инструкции, посланной местным белогвардейским властям: «Честное проведение в жизнь земельной реформы является важнейшим агитационным средством для создания в населении благожелательного отношения к русской (белогвардейской. — Ред.) армии и ее делу»[126].
Затея с земельной «реформой» была не единственным средством белогвардейцев привлечь на свою сторону трудовые массы. Готовясь к вторжению в Северную Таврию, Врангель намеревался вслед за войсками двинуть туда свору купцов с товарами первой необходимости: керосином, спичками, мануфактурой, иголками, сельскохозяйственными орудиями и т. д. Этим белогвардейское командование рассчитывало облегчить свои дальнейшие операции, так как надеялось, что не только население тыла, но и население впереди фронта будет расположено в их пользу.
К торговой кампании врангелевцы намеревались привлечь частную инициативу, в первую очередь иностранные монополии. А это означало, что иностранному капиталу широко открывались двери для грабежа трудового народа южных районов России, занятых врагом.
С помощью коммунистов трудящиеся массы быстро разобрались во врангелевской демагогии. Они прошли суровую школу борьбы и их не так-то легко было теперь обмануть.
За два года гражданской войны трудящиеся массы имели возможность на собственном опыте проверить существо политики разного рода царских генералов и убедиться, что подлинно народной властью является только Советская власть. Трудящиеся видели, что генералы меняются, а те, на кого они опираются, остаются и продолжают грабить народ. Даже часть зажиточных слоев была недовольна врангелевскими порядками. Интересна в этом отношении докладная записка, посланная на имя врангелевского начальника снабжения неким Далматовым, который именовал себя крестьянином-хлеборобом Таврической губернии. Содержание записки не оставляет сомнения в том, что ее автор — кулак, преданный белогвардейской власти. И вот как он оценивал врангелевских чиновников, и в частности тех, которые в 1920 году возглавляли продовольственное дело:
«Они еще остаются у власти — имя им преступники государственные… Их деятельность… великолепно известна и сводится вся к тому ужасу, что мы переживаем, т. е. они создали спекуляцию нашим золотом — хлебом и общую дороговизну продуктами питания»[127].
Если такую оценку врангелевской администрации давал кулак, который сам занимался спекуляцией, наживая на этом капиталы, то что же мог сказать труженик-крестьянин, для которого жизнь в условиях белогвардейского режима была невыносима.
Ни кровавый террор, ни обещания Врангеля и его сообщников не остановили трудящихся в их борьбе против белогвардейского режима. Под руководством коммунистов рабочие и трудящиеся крестьяне Крыма мужественно отстаивали свои права и боролись за восстановление Советской власти.
Несмотря на жестокие меры и демагогию, белогвардейцам не удалось укрепить свой тыл. А без прочного тыла в гражданской войне победить невозможно. Прочного тыла не имели войска Деникина и Колчака, и они были разгромлены. Такая же участь ожидала и армию «черного барона», как называли Врангеля в народе.
Так обстояло дело с белогвардейской армией Врангеля в Крыму, которую империалисты Англии, США и Франции готовили вместе с армией буржуазно-помещичьей Польши для нового похода против Советской страны.
В. И. Ленин назвал буржуазно-помещичью Польшу и Врангеля двумя руками империалистов, стремившихся уничтожить Советское государство.
В соответствии с планом нового антисоветского похода, который должна была начать буржуазно-помещичья Польша наступлением в конце апреля 1920 года, клика Пилсудского заканчивала последние приготовления. Делая ставку на войну, польское правительство, с одобрения империалистических держав, вело себя вызывающе и провокационно по отношению к Советской России, отказываясь от мирных переговоров, которые предлагало начать Советское правительство.
Стремясь оправдать свои враждебные действия, правящие круги Польши пытались опорочить миролюбивую советскую внешнюю политику. 28 ноября 1919 года помощник министра иностранных дел Скржинский в ответ на запрос в сейме заявил, что якобы Советская республика никогда не предлагала Польше мира, угрожала ей вторжением и не была склонна к соглашению, отвечающему желаниям польского народа. Такое заявление носило провокационный характер, рассчитанный на обострение отношений между Польшей и страной Советов.
Чтобы рассеять всякие недоразумения, которые могли затруднить установление мирных, дружественных отношений между двумя народами, Советское правительство 22 декабря 1919 года направило министерству иностранных дел Польши ноту за подписью наркома иностранных дел Г. В. Чичерина. Отметив, что правительство Польши оставило без ответа предложение Советского правительства заключить мир между Польшей и Россией, сделанное еще в апреле 1919 года, правительство РСФСР снова заявило о своем намерении немедленно начать переговоры с целью установления прочного и дли